– Здравствуй любовь моя, – произнёс самый тощий из них, подойдя к Лиз.
Мы с Чезом обменялись удивлёнными взглядами – «И это пугало её будущий жених?».
Но тут нам всё сразу стало понятно.
– Познакомьтесь, – гордо произнесла Лиз, обнимая за плечи тщедушного паренька. – Это брат Натали, Энжел Митис.
Тогда понятно, почему она встречается с ним, и почему такая очаровательная дама, как Натали, сидит в таком обществе.
– Это Найджел и Ленс – друзья Энжела и адепты Академии.
Мы с Чезом одновременно кивнули в знак приветствия.
– А это Зак и Чез, – кивнула на нас Лиз. – Я вам о них рассказывала.
– Надеюсь только правду? – спросил Чез, бросая взгляды на Натали, к которой подошёл широкоплечий и светловолосый Ленс. Вернее, он казался широкоплечим рядом со мной, так же как я казался широкоплечим рядом с Энжелом, но рядом с Чезом он как‑то блек. Не помогал даже золотой фрак Великого Дома, Чез‑то был в серебряном (цвете богатых семей).
– Очень приятно, – произнёс за всех троих худенький Энжел, хотя выражение его лица говорило об обратном.
– Что‑то вы слегка помяты, – заметил Ленс, брезгливо глядя на мой и вправду слегка неряшливый наряд. – Через чердак лезли?
Я оставил его реплику без внимания.
– У нас с Чезом дела…
– Я с вами разговариваю! – повысил голос Ленс.
Чез удивлённо отвлёкся от созерцания Натали, и покосился на светловолосого великана.
– Зак, ты что‑нибудь слышал? – изобразил он удивление.
– Нет, а ты? – зевнул я.
– И я нет, – ответил он, подмигнув Натали. Та опять зарделась и опустила глаза.
– Да что с ними говорить, – нарочито громко произнёс Энжел. – Они не из нашего круга общения.
– Да куда уж нам убогим, – протянул я.
– Спокойно, – произнёс, до этого молчавший, смурной Найджел. – Если хотите что‑либо выяснить, то выясняйте это на улице.
– Хоть прямо сейчас, – подтвердил я.
Ленс, было, дёрнулся, но его взял за плечо Энжел.
– Забудь о них. Просто один из них бесится, что его не взяли в Академию, а другой даже не голубых кровей, он вообще здесь никто.
Тут уже мне пришлось удерживать Чеза.
– Спокойно, – шепнул я ему. – Торопиться некуда, ещё успеется. У тебя впереди ни один год учёбы в Академии
Чез расслабился и вновь ухмыльнулся.
– Знаете, ребята, я бы на вашем месте не хвастался своим происхождением. Такие как вы только позорят его, да и, судя по вам… вырождается императорский род.
Мне показалось, что ещё минута и Ленса уже никто не удержит, но тут к нам подошли два человека, и всё внимание мигом перешло на них. Это был Ремесленник в красной ливрее с удивительно длинным носом и неизвестно как ухитрившийся отойти незамеченным уже знакомый нам Найджел.
– Что тут происходит? – спросил его спутник.
– Общаемся, – сквозь зубы произнёс Ланс, сверля глазами Чеза, продолжающего нагло строить глазки Натали.
Ремесленник повернулся ко мне и Чезу.
– Я бы попросил вас сесть куда‑нибудь в другое место.
– С радостью, – тут же ответил я и, схватив Чеза за руку, ретировался.
Идя через зал к столу, стоящему в противоположном и самом дальнем углу, сопровождаемые насмешливыми взглядами, мы не проронили ни слова. Лишь когда мы, наконец, уселись за стол, рядом с какими‑то едва ли не спящими стариками, Чез наконец произнёс.
– Ты видел?
– Угу, – кивнул я. – Нас слегка опустили… или мы их слегка опустили.
– Да нет же, ты видел Натали? Она… она…
– Э, да ты совсем плохой стал, – повернулся к нему я. – У тебя же есть девушка.
– Девушка? – удивился он.
– Ну да, – ты же утром с ней ко мне подходил.
– Ну, ты даёшь, – рассмеялся он. – Я же тебе её привёл, чтобы приятное сделать.
– Чего?!
– Ну, ты… такой подавленный был, вот я тебе и привёл девушку. Ты что, не видел, как она тебе глазки строила? – спросил он.
– Какие глазки с утра?! – воскликнул я. – Да я даже не помню, как она выглядела. Ты мне её сейчас покажи, я её не узнаю.
– Неизлечим… – покачал головой Чез и, наконец, заметил на столе еду. – Эй! Да тут же гусик печёный!
Тут уже покачал головой я. Если Чез заметил пищу, то на некоторое время он из жизни выпал и говорить с ним бесполезно. Однако я и сам был не прочь поесть и отдался поглощению пищи с не меньшим удовольствием, чем он.
Насытился я быстро и, сыто откинувшись на стуле, принялся беззастенчиво рассматривать гостей. Что и говорить, гостей было не мало. В основном девушки и юноши моего возраста, но встречались и более солидные дамы и господа из Высших Домов. Ремесленники сидели отдельно, а старших учеников и вовсе в этом зале не наблюдалось – они сидели в соседнем зале поменьше. Какие только наряды тут не встречались… в большинстве своём, естественно, они изобиловали оттенками золотого цвета Высших Домов и красными цветами Ремесленников. Но так же встречались и коричневые цвета костюмов купцов, и серебряные – богатых семей, таких как семья Чеза. Царила весёлая болтовня, смех, и кое‑где уже начали танцевать, благо места хватало.
Мой взгляд, неторопливо гуляя по лицам в толпе, очень некстати уткнулся в тётю. Она стояла в окружении каких‑то важных особ и смотрела на меня очень недобрым взглядом. Заметив, что я её увидел, она поманила меня пальцем. Знакомый мне ледяной взгляд не предвещал ничего хорошего…
Я толкнул Чеза, кивнул ему в сторону тёти, провёл себе по шее пальцем, показывая, что ничего хорошего от неё не жди, и, с трудом поднявшись со стула, побрёл к ней.
– Здравствуй тётя, – тихо сказал я, подойдя к ней.
– Позвольте представить, это мой племянник Закери, – ледяным тоном обратилась она к окружающим её людям.
Я молча кивнул в знак приветствия.
– Что же ты тут делаешь? – спросила она меня.
– Как это что? Я принят в Академию, – сделал попытку улыбнуться я. – У меня сегодня принятие.
– И не стыдно тебе? – неожиданно громким и визгливым голосом спросила тётя. – Не надоело ещё врать?
Я съёжился под её взглядом, пытаясь понять, с чего она так разозлилась. Я вообще впервые видел её настолько взбешённой.
– Я… я не вру, – тихо сказал я. – Вы не имеете основания так говорить.
Народ вокруг тёти сам собой разошёлся, поняв, что сейчас меня будут за что‑то пилить, а влезать в семейные ссоры Высших Домов себе дороже будет.
Так вот почему она так спокойно отреагировала, когда я сказал, что я поступил в Академию. Она просто не поверила. Но почему?
– Что тут происходит? – спросил ровный голос у меня из‑за спины.
Я повернулся, уже зная, кого сейчас увижу. Ромиус с кислой миной стоял за моей спиной и играл в гляделки с тётей.
– Ромиус, давно не виделись, – вызывающе произнесла тётя, временно забыв обо мне. – Чего это ты вдруг решил подойти к нам?
Я удивился. С чего это они так разговаривают? Когда я говорил с Ромиусом, он не упоминал о плохих отношениях с тётей. Скорее наоборот, он неоднократно хвалил её…
– Я просто услышал, что ты беспричинно понукаешь мальчика, и решил вмешаться.
Я был так удивлён, что даже спокойно проглотил «мальчика».
– Ты прекрасно знаешь, что он не может стать…
– Может, – перебил тётю Ромиус. – И не стоит говорить об этом при мальчике.
Под удивлённым взглядом тёти, он взял меня за плечо и отвёл в сторону.
– Не обращай внимания, с тётей я сейчас поговорю, а ты иди, развлекайся, – сказал он, почему‑то пряча глаза.
– Но почему она… – начал, было, я.
– Потом, всё потом, – ответил Ромиус, и вернулся к стоящей у стены тёте.
Я ещё немного постоял, пытаясь придти в себя, и пошёл обратно к Чезу. Но, подойдя к столу, за которым его оставил, я с удивлением застал на наших местах совершенно других людей. Видимо, Чез куда‑то уже успел смыться. Мне ничего не оставалось, кроме как занять свободное место у стенки. Только встав туда, я понял, почему оно не занято. Весь обзор закрывал огромный зелёный фикус. Вздохнув, я устало облокотился на стену и, закрыв глаза, попытался собраться с мыслями. Мешал мне в этом только постоянный гул голосов, но с ним я, к сожалению, ничего поделать не мог.
Неожиданно гул стих. Сначала мне показалось, что мне это просто чудится, но, слегка обождав, я понял, что и вправду все голоса стихли. Выглянув из‑за фикуса, я увидел тихо стоящих и сидящих людей. В зале царило гробовое молчание.
Оттуда, где я стоял, был отлично виден вход в зал, через который прошли я и Чез. И так же мне было отчётливо видно, как через этот вход прошла фигура в белом платье. Все люди молча смотрели на вошедшую, и даже Ремесленники не проронили до сих пор ни слова. Конечно же, я понятия не имел в чём дело, и не знал, кто это вошёл. Спрашивать у кого‑то мне казалось неуместным, потому что мой тихий вопрос прогремел бы в зале, как выстрел из пушки.
Фигура в белом величественно прошла по залу и, что удивительно, направилась в мою сторону. Хотя, конечно же, углядеть такого неприметного человека, как я да ещё за фикусом и с такого расстояния она не могла. Видимо, просто ей захотелось пойти именно в этом направлении. Так или иначе, она шла по залу, а за её спиной началось движение и шёпот. Люди наконец‑то начали отмирать и о чём‑то тихо шептаться. Чем ближе ко мне подходила фигура, тем приятней и соблазнительней обрисовывались под платьем её формы, и тем громче становился шёпот в зале. Когда она прошла половину зала, я уже понял, что это невероятно стройная девушка. Лицо её было прикрыто лёгкой, но в то же время почти непрозрачной вуалью. Гул в зале становился всё громче.
