Гость от неожиданности опрокинулся на спину и с него слетел капюшон. Я быстро напрыгнул на барахтающуюся в балахоне фигуру и прижал её к кровати, цепко схватив руки и для верности зажав своими ногами его ноги.
Взглянув, наконец, в лицо своему врагу, я от неожиданности чуть не выпустил её руки. На меня смотрела невероятно красивая девушка с испуганными глазами и очаровательными длинными клыками. Её красные глаза и столь же красные губы очень мило смотрелись на фоне белой кожи и тёмных длинных волос.
– Э, да со мной такое впервые, – как можно очаровательней улыбнулся я. – Девушка сама ложится в мою кровать, при этом, не потрудившись даже представиться.
Немного расслабившись, я чуть не получил коленом в весьма нежелательное место. Хорошо, что не один год отрабатываемые рефлексы меня не подвели, и я успел увернуться.
– Девушка, как вам не стыдно? – всё таким же сладким тоном спросил я. – Я вас не трогал, зачем же стрелять, вы, между прочим, испортили мою любимую картину, – добавил я, уголком глаза заметив, что стрела попала прямо в середину упомянутого произведения искусства. На картине была изображена лодка, плывущая по речке вдоль зелёного берега одного из древнейших садов города. Вот прямо в лодку‑то стрела и попала.
На очаровательном лице застыл страх, и мне даже стало стыдно.
– Ну что вы, я ничего вам делать не собираюсь, – успокаивающе сказал я, – вы милая леди обещаете вести себя хорошо?
Она согласно кивнула.
– Тогда я вас сейчас отпущу, и мы спокойно поговорим, – произнёс я, спрыгнув с кровати красивым сальто назад. Надо же перед девушкой покрасоваться.
Девушка присела на кровати, всё ещё испуганно поглядывая то на меня, то на откинутый мной в другой угол комнаты арбалет.
– Что же вы забыли в моей комнате? – нарушил молчание я.
– Так это всё‑таки ваша комната? – на удивление спокойно уточнила гостья.
– Ещё сегодня утром была моей, – улыбнулся я.
Моей радости девушка явно не разделяла.
– А почему через окно? – поинтересовалась она, незаметно подвинувшись на кровати в сторону арбалета.
– Я же сказал, ключи забыл, – ответил я, подняв с пола арбалет, чтобы не искушать гостью. – Так что же вы тут забыли милочка?
Гостья закусила губу, что довольно страшненько смотрелось, с её‑то клыками.
– Я пряталась, – наконец ответила она.
Я вопросительно приподнял бровь.
– …Меня искали мои… мои родственники.
– Ага, и вы от них арбалетом отстреливалась, – вставил я.
Она осуждающе посмотрела на меня.
– Нет, просто таким как… как я, лучше не выходить из дома без оружия. Нас, знаете ли, не очень любят…
Тут я с ней совершенно согласен. Вампиры и прочие ночные обитатели города и его окраин отнюдь не пользуются популярностью, скорее наоборот. Если кто‑нибудь пристрелит ночью вампира, его не то что не казнят, ему даже плохого слова не скажут. Это не считается преступлением. Вампиры, оборотни и прочие существа существуют как бы отдельно от города, хотя и рядом с ним. Все стараются даже не упоминать о них в обычной жизни, пока дело не касается убийств и прочих преступлений. Тут уж на бедных изгоев падают все подозрения и обвинения. Хотя такие ли они бедные и ни в чём не виноватые?
– …Просто… я не хочу быть изгоем, как другие! – неожиданно зло закончила она.
– Это понятно, – протянул я. – Если вы не против, то будьте моей гостьей. Пока вам нужно, вы можете оставаться здесь, – подмигнул я ей.
– Не стоит, – неожиданно твёрдо сказала прекрасная незнакомка. – Если вы не возражаете, я лучше пойду.
Я насмешливо посмотрел на неё.
– И как же Вы пройдёте мимо меня?
Вдруг внизу послышались шаги, и звучный голос тётушки прокричал:
– Зак, ты уже дома?!
– Дома! – крикнул я, на секунду отвернувшись от девушки.
Когда я повернулся, её уже не было на кровати. А точнее, её не было в комнате. Единственное, что напоминало об очаровательной гостье – это открытое окно и арбалет в моей руке. Я пожал плечами и пошёл обрадовать тётю новостью.
Я поступил в Академию!
Действие 4
Самое удивительное, что тётя не проявила никакого оптимизма, узнав такую прекрасную новость. «Я рада» – ответила она, одарив меня ледяным взглядом, и ушла в свою комнату. Девочки же и вовсе не обратили внимания на такие хорошие новости, из вредности, наверное. Так я и сидел дома, радуясь за себя любимого, потому что больше радоваться за меня было просто не кому.
Я был слегка обижен. Что же это такое? Я поступил учиться в самое престижное учебное заведение во всём мире, а всем на это как‑то наплевать. Я уж не говорю про девушек, которые стреляют в меня из арбалетов в собственной комнате, а потом, даже не сказав до свиданья, исчезают. Можно подумать я такой страшный.
С такими мыслями я быстро разобиделся до такой степени, что наплевал на всё и всех, и лёг спать. Вернее попытался лечь спать, потому что, едва я положил свою многострадальную голову на подушку, как в закрытое окно ударил камешек. Если быть честным, то это был не камешек, а целый булыжничек. Когда он ударил в окошко, оно так зазвенело, будто разлетелось вдребезги. Этого, конечно, быть не могло, потому что стёкла в нашем доме были укреплены заклинаниями Ремесленников, и разбить их было не так‑то просто.
Я опасливо приоткрыл окно и выглянул наружу. На улице уже было весьма темно, но в тени дома я все же заметил знакомую мне фигуру.
– Чез, ты чтоль? – шёпотом спросил я.
Фигура вышла из тени на свет от ближайшего фонаря.
– Нет, другой придурок, которому делать больше нечего, кроме как стоять под твоими окнами, – громко ответила фигура голосом Чеза. – Хочешь, я тебе серенаду спою, или стихи о любви почитаю?
– Какого дракона?! – так же громко спросил я. – Ты бы ещё побольше камешек выбрал, у меня до сих пор в ушах звенит.
– Ну, извини, – без тени сожаления ответил Чез. – Только это не камень, это ботинок мой. Тут у тебя не то что камней, даже пыли нет. Вот что значит жить в самом центре, – с лёгкой завистью добавил он.
– Подумаешь, – прокряхтел я, вылезая через окно. – Зато из дома после восьми не ногой. Вот заметят, что я ушёл, тут же весь город прочешут, но меня найдут. Так что нечего кричать.
Чез поспешно отступил в тень и действительно замолчал.
Удивительно.
Спустившись и отряхнув руки, скорее по привычке, нежели действительно отряхиваясь, я на цыпочках прошёл под окнами и присоединился к Чезу. Должен сказать, что в центре не просто найти грязь, за чистотой улиц следят специальные заклинания, разработанные факультетом земли.
– Ну что, – наконец спросил я, – Поступил?
Чез, по всей видимости, хотел некоторое время сохранять загадочный вид, но у него ничего не получилось, и он радостно улыбнулся.
– В лёгкую. Как нечего делать.
Нечто подобное, я и предполагал.
– Поздравляю, – сказал я, пожимая ему руку. – Я не сомневался. Теперь будешь познавать непознанное, изучать не изученное и всё такое.
– Ага, – всё так же улыбаясь, ответил Чез. – Я до сих пор поверить не могу. Ты бы видел лица этих Ремесленников, когда я сказал, что во второй раз прохожу испытание. Пойдём в клуб, там сейчас празднуют все, кто поступил в Академию, я тебе по пути всё расскажу.
Я согласно кивнул и мы, осторожно прошмыгнув мимо окон моего дома, двинулись по улице в сторону клуба «Золотой полумесяц».
В этом клубе обычно собирались… да кто там только не собирался. Благо огромное здание позволяло вместить всех желающих, коих было достаточно много, но не слишком, потому что цены в клубе были далеко не маленькими. Средний житель города даже пиво себе бы не смог в нём купить, не говоря уж об ужине на две и более персон.
Клуб, как и прочие здания в центре города, был практически полностью сделан из золота (или, по крайней мере, покрыт им). Формой своей клуб напоминал полумесяц… ну, если и не полумесяц, то уж букву «с» точно. Вход располагался как раз в центре, с внутренней стороны изгиба. Ещё одна особенность клуба состояла в том, что это чуть ли не единственное здание во всём городе, состоящее из одного этажа. Дома Великих семей состояли из трёх‑пяти этажей, а уж в трущобах и вовсе стояли здания по пять – десять этажей, в которых ютились десятки далеко не маленьких семей. Экономия места, понимаете ли.
Едва мы вышли из двора моего дома, нам на глаза стали попадаться патрули стражников, которые в этот день патрулировали особенно ретиво. Всех подозрительных по их мнению людей они тут же останавливали, обыскивали и, если что не так, отправляли в местные тюрьмы для дальнейшего разбирательства. Такие уж порядки – сначала тюрьма, потом разбирательства. Раньше было по‑другому, но после покушения на Императора стража будто с цепи сорвалась. По городу прокатилась волна облав, патрули усилились, и стража стала гораздо придирчивей, чем раньше. Правда, нам всё это не грозило. Едва завидев мой золотой (правда, слегка помятый) костюм Великого Дома, стражники моментально теряли всякий интерес к моей персоне. Кто захочет иметь проблемы с Великими Домами?
