— Почему ты бросил меня?
Он не отвечает. На мгновение я начинаю верить, что вижу сон, но, когда я чувствую мягкую ткань своего постельного белья, я понимаю, что он нес меня на руках до самой спальни. Сильные пальцы хватают мои туфли и скидывают их. Я пытаюсь стянуть с себя джинсы, но он опережает меня. Его руки оставляют за собой дорожку тепла, когда он тянет мои джинсы по бедрам вниз и снимает их.
— Ты вся в гребаном песке.
Я дрожу, чувствуя своей обнаженной кожей прохладу комнаты.
— Давай-ка согреем тебя.
Он накрывает меня мягким одеялом до самого подбородка. Я поднимаю глаза и вижу, что Тристан смотрит на меня сквозь темноту, поправляя одело с боков.
— Ты могла умереть от гипотермии. Николас слишком занят, чтобы заметить, что ты ушла, а Кэси отрубилась.
— Я в порядке, — говорю я, перекатываясь на бок. — Со мной все было бы хорошо.
— На улице холодно! Если бы что-то случилось с тобой...
— Тристан, ты остаешься или уходишь? — раздраженно спрашиваю я.
— Что?
— Ты можешь либо остаться и согреть меня, либо оставить меня одну. Выбирай.
Моя грудь сжимается от его молчания. Конечно он собирается уйти. Прежде чем я успеваю укрыться одеялом с головой, я чувствую тело Тристана поверх матраса. Его теплая рука скользит по моему подбородку, заставляя меня повернуться и посмотреть на него. Жар медленно расползается между нами, когда его кожа соприкасается с моей.
— Ты не знаешь, о чем просишь, — говорит он с мрачным взглядом.
— Я знаю, о чем прошу. Я только не уверена, что ты можешь вести себя прилично.
Он посмеивается.
— Так ты не просишь, чтобы я прикасался к тебе?
— Нет, я прошу, чтобы ты лег рядом со мной. Это для тебя слишком?
Этого недостаточно, но мне наплевать. Я хочу, чтобы он остался.
— Хорошо, но я останусь в джинсах.
— Как угодно, — говорю я, поворачиваясь к нему спиной.
Кровать прогибается, когда он растягивается на матрасе, раздается глухой стук, когда он скидывает свои ботинки на пол. Я улыбаюсь сама себе, пока он поворачивается ко мне. Он недовольно бурчит, откидываясь на свою подушку. Я слегка сдвигаюсь и прижимаюсь к нему задом, притворно посапывая. К моему удивлению, мое движение не остается незамеченным. Тристан прислоняется ко мне и обвивает рукой мою талию, притягивая к себе. Я ахаю, когда его горячее дыхание обдает мое ухо.
— Осторожно, птенчик. Ты дразнишь медведя.
— Правда? — спрашиваю я, снова прижавшись своей попкой к нему.
— Думаю, ты слегка перебрала сегодня.
Я опять прижимаю свой зад к нему. На это раз его губы бережно ласкают край моего уха, посылая волну возбуждения по телу.
— Любишь жить на грани, не так ли? — усмехается он.
— Да, — шепчу я.
— Спокойной ночи, Лили, — шепчет он в ответ, целуя меня в щеку.
Что? Я разочаровано выдыхаю, когда он поворачивается и прячет лицо в подушку рядом со мной. Спустя несколько минут, его дыхание замедляется. Он и правда заснул? Во мне закипает злость, и я швыряю свою подушку ему в голову. К моему ужасу, от этого никакого толку. Он на секунду поднимает голову, укладывается поудобней, а потом подсовывает мою подушку себе под грудь. Замечательно. Теперь, я осталась без подушки.
Мой пьяный гнев быстро исчезает, по мере того, как сон одолевает меня.
К тому времени как я опять открываю глаза, Тристан уже ушел, и забрал с собой уютное тепло своего тела.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
ТРИСТАН
СЛЕДУЮЩИМ УТРОМ я блуждаю на улице в состоянии беспокойства. Солнце появляется из-за горизонта, когда я возвращаюсь обратно в пляжный домик. После прогулки по песку в течение нескольких часов я наконец-то достаточно вымотан, чтобы немного поспать. Прошлой ночью было очень непросто держать свои руки подальше от Эмили. Я мог бы взять ее, но куда это привело бы ее отношения с Оги. Я был бы безумно рад почувствовать ее снова, но я не собираюсь разрушать ее счастье.
Когда подхожу к лестнице, ведущей в дом, то нахожу Николаса, сидящем на веранде и потягивающим пиво Heineken. Его взъерошенная белокурая шевелюра разительно отличается от идеального внешнего вида, который был у него прошлым вечером. Ник мгновенно отрывает глаза от своей бутылки и слегка улыбается прежде чем осушает ее до последней капли. Выражение его лица постепенно превращается в гримасу, когда он пристально смотрит на белый песчаный пляж. Я знаю, он что-то задумал. Он возможно самый неспокойный человек, которого я знаю. На самом деле, я удивлен, что он еще не болтает с крошками из спасателей Малибу, следящих за пляжем.
— Ну и что ты тут пьешь в одиночестве?
— Уже нет, — говорит он и протягивает мне не открытую бутылку.
— Все еще спят?
Я сажусь рядом с Николасом, вытянув ноги. Он ухмыляется мне, когда я открываю свою бутылку рукой.
— Они проснулись и, думаю, собираются пойти на другой нудистский участок пляжа. Он должен быть очень эксклюзивным.
— Что? — спрашиваю я.
— Да. Я бы с радостью пошел, но мне пришлось бы выколоть себе глаза, если бы я увидел Эм голой. Мне достаточно болтовни Кэси о том, чтобы пойти топлес, которую я слышал на днях.
Обнаженная Эмили. Воспоминания о ее нежной коже заставляют мой член дергаться. Николас убил бы меня, если бы узнал, что я не чувствую того же. Мне не удалось выкинуть ее из головы. Тяжело не думать о том, как сильно мне хотелось трахнуть ее прошлой ночью.
— Я удивлен, что ты ничего не сказал своей сестре об этой прогулке, — говорю я, надеясь, что Николас не заметит напряжение в моем голосе.
— Вчера мы были рядом с кучкой нудистов.
— Да, но твоя сестра не раздевалась, и потом с ними был Оги. Знаешь, там могут быть жуткие типы поблизости?
На его лице появляется мрачное выражение. Я смотрю, как Николас допивает свое пиво и встает. Я наблюдаю, как он кладет руку на деревянные перила, опоясывающие веранду. Его руки сжимаются в кулаки, когда он раскачивается назад-вперед, опираясь на них.
— Ты стал бы лучшим братом для нее, чем я когда-либо был.
— Никогда, бл*дь, не говори такого.
Николас оборачивается ко мне в замешательстве. Он пытается найти в выражении моего лица хоть какую-то зацепку, но оно остается совершенно бесстрастным. Одному Богу известно, каким ужасным братом я был бы. Я даже не смог удержать своих рук подальше от той, кто должен был быть моей семьей. Чувство вины сжимает мою грудь, вызывая хаос внутри меня. Я украл ее невинность, как какой-то гребаный вор в ночи, и самое ужасное, что мне это понравилось.
— Итак, какие планы на вечер?
Лицо Николаса оживляется, и он радостно смеется.
— Кэси с Эмили собираются на танцы. Не уверен, что нас приглашали.
Я улыбаюсь. В танцах я на удивление хорош. В этом я должен винить свою маму. Когда я был помладше, она всегда танцевала по дому. Это одно из немногих прекрасных воспоминаний, которые у меня от нее остались.
— Что скажешь, если мы нарушим их планы? — спрашивает он.
— Хмм...у меня предчувствие, что кто-то может сильно разозлиться.
Николас смеется, закинув руку на мое плечо, и тянет меня к своей машине. Его глаза светятся озорством, и мне остается только гадать о возможных вариантах.
— Но, каким братом я буду, если не усложню жизнь своей сестре? — говорит Николас.
Я смеюсь. Вечер обещает быть интересным.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
ЭМИЛИ
ВОСПОМИНАНИЯ о руках Тристана на моих бедрах мучают меня, когда мы входим в бар под названием Оазис.
Мы с Кэси проталкиваемся сквозь толпу людей на танцполе, разыскивая Тристана и моего брата. Удивительно, но эти двое решили присоединиться к нам сегодня вечером. В баре, как и на танцполе, так многолюдно, что невозможно протиснуться, не говоря уже о том, чтобы потанцевать. Если бы Оги был здесь, я бы надрала ему задницу. Не могу поверить, что он бросил нас ради свидания с Харви. А как же, дружба важнее членов?
— Эмили!
Я вижу, как Николас пробирается сквозь толпу. К моему удивлению, Тристан следует за ним. Несмотря на прошлую ночь, он приветствует меня обычной теплой улыбкой. Неудивительно, ему по-прежнему удается держать меня на расстоянии, избегая прикосновений ко мне при каждом удобном случае. У него это легко получается, даже несмотря на то, что в клубе толкучка.
— Кажется, мы не единственные, кому пришла в голову идея прийти сюда, — Николас перекрикивает клубную музыку.
Я замечаю, как Кэси поправляет свои буфера, опуская ниже кофту. Она дергает свой розовый топик так, что он едва прикрывает ее грудь. Мне стоило бы пнуть себя за то, что позволила ей позаимствовать мой мерцающий топ.
Николас смеется.
— Что ты делаешь, Кэси?
— Принесу нам выпивку, — говорит она решительно.
— Не знаю, насколько привлекательны прыщи, — дразнит ее Николас.
Кэси поигрывает со своими волосами, а потом направляется в сторону бара, словно собирается на самое важное прослушивание в жизни. Тристан усмехается, и это привлекает мое внимание к нему. Меня охватывает приступ ревности, когда я вижу, как Тристан смотрит вслед Кэси. Меня тошнит при мысли о том, что Тристану нравится грудь Кэси.
