Я говорил тебе, будь у меня шанс, я прикую тебя к своей кровати. Поешь. Тебе понадобятся силы.
P.S. Я позаботился о фотографиях.
О, слава Богу.
Мне очень интересно, что Тристану пришлось сделать, чтобы забрать снимки у папарацци...
Улыбаясь, я перечитываю записку снова. Обещание в его словах вызывает у меня мурашки. Тебе понадобятся силы? Силы для чего? На ум приходит бесконечное количество возможностей. После прошлой ночи я чувствую дрожь возбуждения, пробегающую по моему телу. Я откладываю записку Тристана и открываю крышку серебряного подноса, стоящего рядом со мной.
Что там?
Я улыбаюсь при виде мастерски приготовленного омлета, находящегося на тарелке в середине подноса. Даже его цвет кажется шедевром. Он готовил для меня? Я шарю взглядом по прикроватной тумбочке в поисках вилки, но ее там нет. Вид омлета вызывает у меня в животе голодное урчание. Можно подумать, что после вчерашней попойки мой желудок ничего не захочет. Я хватаю еду пальцами, как маленький ребенок, а потом не задумываясь запихиваю вкусный завтрак в рот. У меня вырывается стон, когда я улавливаю вкус болгарского перца и сыра пеппер джек.
Это один из лучших омлетов, какой я только пробовала.
Полчаса спустя, лежа в кровати, я напеваю себе под нос, и уставившись в потолок студии Тристана, медленно проваливаюсь в сон.
— Добрый вечер, малышка.
Я резко открываю глаза и встречаюсь с карими глазами, которые смотрят на меня с улыбкой. Кажется, будто я не видела Тристана очень давно, но прошло всего несколько часов. И где он был все это время? Я сажусь, пока он подходит и присаживается на край кровати рядом со мной. Я пытаюсь пошевелиться, но цепи вокруг моих лодыжек не позволяют мне встать с кровати. Взгляд Тристана перемещается на мои ноги, а потом возвращается ко мне. Он громко усмехается.
— Зачем это? — раздраженно спрашиваю я.
— Ты не читала записку?
— О, читала. Я также съела тот потрясающе вкусный омлет, который ты оставил для меня. Но все равно, я не понимаю, зачем ты приковал меня к своей кровати.
Его взгляд темнеет, наполняясь жидким теплом, когда он берет меня за подбородок и крепко целует. От него исходит вкус мяты. Я раскрываю свои губы, приветствуя этот вкус. Он отстраняется, на его лице появляется смущенное выражение.
— Я хотел быть уверен, что ты будешь здесь, когда я вернусь. Я не мог позволить тебе передумать насчет нас.
Я смеюсь, когда в уголках его губ закрадывается легкая улыбка. Никогда не видела Тристана таким уязвимым. Он всегда казался таким уверенным в себе.
— Ты даже не оставил мне вилку, чтобы поесть, — говорю я, надеясь поднять ему настроение.
— Вилку надо заслужить.
Он наклоняется ко мне, упираясь руками на кровать. Я немного отодвигаюсь назад, позволяя ему нависнуть надо мной своим прекрасным телом. Прошло лишь несколько часов, но я снова нуждаюсь в нем. Тристан хватает мое запястье и прикладывает к своему сердцу. Оно колотится в бешеном ритме под всеми этими мускулами. Он наклоняется ниже и целует меня. Внезапно я чувствую уверенность и начинаю дразнить его губы своим языком. Мгновение спустя Тристан отвечает моему натиску. Он трется об меня, вдавливая глубже в матрас. Тристан прерывает поцелуй и, нависнув надо мной, смотрит на меня с удвоенной интенсивностью. Его глаза темнеют, когда он проводит рукой от моей груди вниз к промежности. Я выгибаюсь, когда его пальцы скользят в мою киску. Все мысли ускользают от меня, сосредоточившись на пальцах Тристана. Он доводит меня до безумия, надавливая и пощипывая мой клитор.
— Ты становишься мокрой, как только подумаешь обо мне, не так ли?
— Да, — с дрожью отвечаю я.
Его глаза становятся цвета меда, они меняют свой цвет, наполняясь желанием. Я могла бы раствориться в этих глазах, тонуть и наслаждаться, никогда не оглядываясь назад.
— Ты думаешь обо мне, когда трогаешь себя?
Прямота его вопроса вызывает на моих щеках яркий румянец. Я не могу ему врать. Я почему-то уверена, что он узнает правду.
— Я все время думаю о тебе.
Секс с Тристаном одна из моих постоянно повторяющихся фантазий. Она всегда начиналась одинаково. Я в своей старой спальне и слышу, как он трахает другую женщину внизу, но, когда я спускаюсь в его комнату, он ждет меня, один. Другая женщина ушла, а, возможно, никогда и не существовала. Вместо этого, в комнате только он и я, и внезапно, я — та женщина, которую он доводит до безумия на своей кровати.
— Хорошо, — говорит он, прежде чем овладеть моими губами снова.
Рука Тристана скользит вверх по моей шее, и он наматывает мои волосы на кулак. Волоски на моей шее встают дыбом от волнения, когда он тянет мои светлые кудри. В ответ я начинаю стонать, что только больше раззадоривает его.
— Тристан? — прошу я, разрывая поцелуй.
— Что такое, ангел?
Он не перестает целовать меня, даже когда я задыхаюсь. Я чувствую, как он прокладывает дорожку поцелуев от моего виска вниз к шее, отчего я впадаю в состояние эйфории. Волна удовольствия нарывает мое тело, парализуя меня. Каждый поцелуй вызывает дрожь. Губы Тристана застывают прямо над моей грудью. Я сдерживаю стон, лишившись его обжигающих прикосновений. К моему удивлению, он откидывается назад и ослабляет галстук на шее.
— Дай мне свои руки, — командует он.
Я подчиняюсь ему, не задумываясь. Я наблюдаю, как Тристан связывает мои запястья своим красным галстуком и заводит мои руки мне за голову. Он садится и восхищенно любуется своей работой, на его лице появляется голодный взгляд.
— Не шевелись.
Волнение дрожью проходит по моему телу, когда он наклоняется ко мне. Я замираю в ожидании, когда его губы нависают над моей киской.
— Не могу дождаться, чтобы полакомиться тобой, птенчик, но у меня такое предчувствие, если я начну, то не смогу остановиться.
Я краснею, а потом улыбаюсь, видя, как на его красивом лице появляется озорная улыбка. Я закрываю глаза, наслаждаясь каждым движением его языка, ласкающего мое естество. Сейчас я чувствую себя наиболее открытой, максимально чувствительной, и впервые, я не сомневаюсь, что все будет хорошо.
ГЛАВА 21
Тристан
— Ты едешь со мной на благотворительный аукцион сегодня.
Эмили, стоя на носочках, в ванной, напротив моей спальни, поворачивается и улыбается. Она расчесывает свои длинные светлые волосы, и её кожа сияет в лучах солнца, заполнивших мою студию. Последние две недели мы провели в моей квартире. Я убедил ее остаться со мной, не взирая на ее желание съездить домой, хотя бы, за одеждой. К счастью, мне удалось убедить ее, что одежда нам не понадобится.
Каждое утро мы проводим первый час, трахаясь, затем едим, читаем, рисуем, принимаем душ, а в последние часы перед закатом мы танцуем. Несмотря на то, что я хорош в танцах, я их возненавидел, но с ней чувствую себя естественно. Последний раз, когда мы с ней танцевали, все закончилось не очень хорошо, но теперь все изменилось. Нам больше нет нужды сдерживать свои эмоции.
— Не знаю, пойду ли я на этот благотворительный аукцион. Я подумывала о том, чтобы остаться здесь. Может посмотрю какую-нибудь романтическую комедию и поем попкорна, — подтрунивает она.
— И оставишь меня в полном одиночестве? А с кем же я буду танцевать?
— Уверена, у Николаса имеется куча вариантов.
Я смеюсь.
— Ты шутишь? Да он вероятно не просидит и половины ужина, чтобы не увезти кого-нибудь домой.
— Он тот еще плут.
— Так и есть.
— Это что, нотки зависти?
— Никогда, — говорю я, подмигивая ей. — Эй, стой там.
Она улыбается, когда я подхожу к своему мольберту и устанавливаю на него чистый холст. Я сажусь и начинаю делать наброски ее силуэта. Она стоит на носочках, как танцовщица, нанося слой тональной основы и тушь. Спустя полчаса я заканчиваю набросок новой картины. Глядя на черновой эскиз, я замечаю то, что не видел раньше. На шее Эмили висит ожерелье, которое я подарил ей много лет назад.
Эмили откладывает свою косметику и берет пару висячих сережек. Она совершенно не подозревает о чувствах, которые овладевают мной, пока я наблюдаю за тем, как она медленно вставляет каждую сережку в уши. Закончив, она поворачивается ко мне, широко улыбаясь.
— Ты все еще носишь его? — выдыхаю я, уставившись на ожерелье.
Ее взгляд опускается к груди. Она берет в руку серебряный кулон.
— Он всегда со мной, куда бы я не отправилась, — признается она.
Ее слова выбивают почву у меня из-под ног. Я не ожидал, что она сохранит ожерелье после того, как думала, что я переспал с Кэси. Я был почти уверен, что никогда его больше не увижу, но было слишком больно даже думать о том, чтобы спросить об этом.
Сомнение, затуманившее мой разум, исчезает, когда Эмили подходит и садится на мои колени. Я не раз наблюдал, как моя любимая женщина ускользает от меня, словно песок сквозь пальцы, но я не повторю эту ошибку снова. Я собираюсь сделать то, что никогда не думал делать - привяжу ее к себе. Я собираюсь сделать этого прекрасного ангела своей женой.
