определить размер грозящей неприятности...
-- Ну, что же вы, Макс... Здесь все свои,-- ободряюще заметила Майя, --
можете не опасаться.
Скорей всего именно этот ее деловой тон и взорвал Макса. Он
почувствовал себя в хитро подстроенной ловушке, которая вот-вот захлопнется.
"Ну, нет. Я вам не кролик!"
-- Прежде чем закатывать истерики,-- процедил он сквозь зубы, глядя
прямо в глаза Вартаняну,-- я посоветовал бы выражаться точнее. А то, чего
доброго, эти молодцы, -- он кивнул на астронавтов,-- скрутят меня в два
счета и доставят прямо в полицию.
-- Пожалуйста, готов говорить точнее. Но зачем девушкам слышать мерзкие
подробности!
-- Отлично, -- Макс ухватился за возможность прекратить публичный
разговор, -- давайте объяснимся наедине. Зачем пугать женщин и вообще --
устраивать скандал?!
-- Идите в мою комнату, -- сказала Майя. -- Там вам никто не помешает.
Полчаса вам хватит? На большее у нас терпения нет, -- шутливо закончила она,
передавая Сурену ключ.
Не успели двери Майиного будуара плотно затвориться за ними, Макс зло
бросил:
-- Прежде всего, кто вы такой и чем я обязан поднятому шуму?
-- Может, присядем?
-- Нет. Я не намерен оставаться тут долго,-- он скрестил руки и
прислонился плечом к стене. В тот же миг стена поползла в сторону, и Макс,
потеряв равновесие, чуть не упал. Сурен рассмеялся:
-- Это ее гардероб. Открыть-то вы его открыли, но закрыть... Надо
поискать секрет. А то будет неудобно.
-- Не трудитесь, -- холодно сказал Макс, знавший эти штучки наизусть.
Он слегка притопнул ногой. Ничего. Тогда он два раза хлопнул в ладоши -- и
стена тихо пошла на место.-- Итак, я слушаю.
-- Я работник фирмы "Вега". Фирма занимается из- готовлением
препаратов, оказывающих воздействие на высшую нервную деятельность.
Поскольку мы изучаем мозг, мы, естественно, следим и за свежей научной
информацией из этой области. -- Вартанян импровизировал, хотя в общем план
разговора с Максом был им продуман загодя. -- И однажды нам стало известно,
что в лаборатории доктора Притта ведутся неслыханные по своей жестокости
опыты над живым человеческим мозгом. Скажу откровенно, нас интересует не
моральная сторона этого дела, а скорее -- техническая. Мы хотим иметь доступ
если не к самим опытам, то к их научным и техническим результатам. Словом,
нам необходима постоянная и полная информация. Понятно, за соответствующую
оплату. Фирма не поскупится. Это деловое предложение. Назовите ваши условия.
-- А если доктор Притт не примет вашего предложения?
-- Тогда мы договоримся с вами лично. Почему бы нет? Вы получите
столько, сколько вам не платят за вашу работу в лаборатории. Во всяком
случае вы уже в этом году сможете купить собственный дом и взять Кэт к себе,
плюнув на ее квартирку на восьмом этаже...
"Ну, конечно, Майя ему уже все разболтала", -- догадался Макс.
-- ...Смените свой "Орлик" на "Космишен лайф". Ну, и так далее. А если
возникнут неприятности, фирма гарантирует высокооплачиваемое место в своем
исследовательском центре.
-- А если я подумаю и откажусь?
-- Хорошенько подумаете -- не откажетесь. Не люблю шантаж, но обязан
предупредить. Если техническая сторона вашего дела не будет нам доступна,
придется довольствоваться моральной. Надеюсь, вы понимаете, о чем речь?.. О
вас заговорят газеты. Ворота вашей лаборатории осадят толпы репортеров, вы
появитесь на телеэкранах мира... Ну, зачем вам такое паблисити?.. Посыплются
запросы в конгресс от всевозможных организаций. От Комиссии по правам
человека... От Лиги Защиты Невинности... От Общества друзей шизофрени-
ков... В конце концов кому-то взбредет в голову обвинить доктора Притта в
преступных опытах над человеком, а это, знаете ли, пахнет каторжными
работами на Луне...
На минуту Макс представил себе всю кутерьму, которая поднимется после
первой же сенсационной заметки в "Нью-Йорк таймс". "О, за это сообщение
здорово заплатят!" -- и почувствовал, как ловушка захлопнулась. Страшная
усталость вдруг навалилась на него.
-- Ладно. Я переговорю с Приттом...
Прежде, чем Макс увидел шефа лаборатории, он подвергся еще более
упорной атаке. Теперь уже со стороны Кэт, которую Майя успела хорошенько
обработать. В ход пошли все виды оружия -- от истеричных рыданий до
страстных поцелуев. И все было направлено в одну точку: соглашайся!
Соглашайся, ибо второй раз такого случая не выпадет. Соглашайся -- и мы
будем счастливы. Предательство? Но в мире все предают друг друга. Если ты не
предашь, за эти же деньги другие предадут тебя, а ты всю жизнь будешь
терзаться и проклинать себя за малодушие...
"Сурен, Майя, Кэт... Настоящий заговор. Как все ловко подстроено!" --
злость и досада обуревали его в эти минуты. То, что Кэт состояла "в этой
шайке", отчуждало Макса от девушки, и, может, впервые он только сейчас так
остро почувствовал эгоизм этого нежного, любвиобильного существа,
боготворимого им до сих пор. Но тут подоспела спасительная волна иронии,
заставляющая порой смеяться над собой и сквозь слезы. "Влюблен- ный осел
позабыл про хозяйскую палку!.. Ведь она -- дочь деловой Америки, а не из
страны чудаков. Какой же это эгоизм? Обычный практицизм, основа нашей
философии. Удивляться стоит лишь тому, что я до сих пор не подписал весьма
выгодный контракт и вместо этого сижу и пускаю интеллигентские сопли..."
Макс и Альберт пришли в лабораторию к Притту прямо с университетской
скамьи. Корпорация закупила их таланты на корню, когда оба были еще на
третьем курсе. Закупила на десять лет вперед. Часть денег по контракту ушла
в уплату за учение, на стипендию, остальное пришлось израсходовать на
устройство жизни на новом месте, в Теритауне. Мистер Майкл ободрил молодых
ученых, пообещав, что если дела у них пойдут хорошо, они сумеют расплатиться
с корпорацией за четыре-пять лет.
Притт, который был старше их на целый десяток, относился к своим
помощникам если не по-братски, то во всяком случае -- хорошо. И хотя в силу
своего характера легко раздражался, на парней никогда не кричал: не
подмастерьев видел в них, а своих коллег. За три года, что они работают
вместе, он успел убедиться в их полезности. А с тех пор, как они взялись за
Барнета, их отношения стали походить на дружбу заговорщиков. Только Пол в их
группе держится как-то особняком. Вероятно, потому, что ему уже за сорок и
семья поглощает его целиком...
Интересная работа с гениальным ученым, его дерзкий ум и вдохновляющий
талант, их честолюбивое стремление покорить самое совершенное произведение
природы -- все это наполняло жизнь Макса, да и Альберта тоже, придавало ей
смысл и радость, уводило от низменных забот. Теперь этому миру грозила
катастрофа... И можно было понять Макса, когда он взволнованный пришел домой
и тут же, не раздумывая, позвонил Притту.
Голосом его шефа трубка ответила:
-- Сэр, почему так поздно? Я сплю.
Макс взглянул на часы -- было далеко за полночь. Но он продолжал
держать трубку, зная, что автоответчик только предупредил. Если же
пренебречь им и еще несколько секунд подержать трубку, телефон Притта
зазвонит.
-- Прошу прощения, шеф, -- горячо заговорил он, услышав настоящий,
сонный голос хозяина. -- У меня есть очень важное сообщение для вас. Но не
хотел бы передавать его на работе.
-- Так, -- выдохнул Притт, словно волнение по проводу передалось ему.
-- Что вы предлагаете? Впрочем, я сам предлагаю: утром на час раньше заеду
за вами. Идет?..
Они ехали по тихим улицам и их знобило. Но не от утренней прохлады -- в
машине работал кондишен,-- а от волнения. Что делать? Доложить Лансдейлу,
мистеру Майклу? Что изменится? Просто их запрут в лаборатории, поселят там.
А если те поднимут шумиху в прессе, то им будет угрожать расправа, во всяком
случае, работать станет невозможно.
Вдруг Макса осенило.
-- Скажите, шеф, мы за полгода успеем выполнить вашу программу?
-- Может быть, даже раньше.
-- Тогда давайте рискнем. Другого пути у нас нет -- только быстрей
вернуть оболочку Барнету и выпустить его. А тогда нам эти пиявки не страшны.
Пусть докажут! Значит, полгода. Что ж, будем давать информацию.
-- Вы с ума сошли! -- вскипел Притт.
-- Будем давать информацию ус-та-рев-шу-ю. Там, конечно, не дураки
сидят, на это рассчитывать не приходится. Давать придется все-таки научную
