информацию. Но с запозданием на год или не меньше полугода. Понимаете, мы
уже кончим свою работу, а они еще только ее середину жевать будут. Словом,
информация -- как свет далекой звезды. Красавицы давно уж нет, а мы
продолжаем видеть ее в расцвете...
-- Ха! Вы -- дипломат, мой мальчик. В такие дела мы попали, дай бог
теперь нам хитрости поболе!
-- И потом, надо разработать систему подачи этой ин- формации, чтобы
где-то по возможности "случайно" нарушалось какое-то важное звено во всей ее
цепи. Информация будет исходить от меня, в случае чего сошлюсь на незнание
ваших тонкостей.
-- Чудесно! Я сегодня же сяду и набросаю этакую хитроумную систему.
Первую порцию информации вы получите на той неделе. Можете сообщить
представителю этой "Веги", что доктор Притт принял их предложение. Деньги на
бочку! Ха-ха!..
-- Сколько запросить?
-- О, милый мой! Чем больше запросим, тем солидней будет выглядеть наша
фирма. Неужели мы не стоим каких-нибудь двух миллионов?
-- Да нет, я серьезно...
-- Ну, просите миллион! Не дадут -- поторгуемся. Время-то на нас
работает. И последнее: никому ни слова. Мы -- заговорщики...
Услышав сумму, Сурен присвистнул: "Игра идет по крупной". Он вспомнил
наказ Ратта -- на доллары не скупиться. И все же он не ожидал такой цифры.
-- Ваш доктор умный человек, совсем не фанатик.
-- Доктор Притт гениален. Он стопроцентный американец. Мне не пришлось
его долго уговаривать. Узнав, что имеет дело с солидной фирмой, он выставил
счет. Его банковские счет в "Чейз-Манхэттен". Миллион вы переводите туда.
Надеюсь, мне вы тоже заплатите, хотя бы сто тысяч?
-- Ваш банк?
-- Переводите на имя Кэт в городскую сберкассу Теритауна. В следующую
пятницу вы получите первую часть информации. Только прошу вас иметь в виду
работу нашей секретной службы. В случае провала Корпорация уничтожит вашу
"Вегу", как мышонка.
"Знал бы ты, какая у нас "Вега", дурачок,-- подумал Сурен. И сверкнул
улыбкой:
-- Секретная служба для того и существует, чтобы ее остерегались.
Доктор Ривейра вылечивал шизофреников и эпилептиков. Поэтому попасть на
прием к нему было не просто. И не только потому, что слава его была в
зените. Ривейра днями пропадал в лаборатории, реже -- в клинике, а уж на
прием пациентов, особенно на разного рода консультации, оставалось совсем
ничего, хотя в уплату за такой прием нужно было отдать приличный месячный
заработок. Поэтому Джоан записалась без особых надежд на успех.
Регистратор уточнила ее адрес, телефон и сказала, что раньше будущего
месяца Джоан нечего беспокоиться.
Она и впрямь уже забыла о Ривейре, как вдруг он сам позвонил ей и очень
любезно пригласил приехать в любой удобный для нее день.
-- Я очень обязан профессору Барнету,-- говорила трубка приятным
басом,-- и постараюсь хоть в какой-то мере отквитать свой долг. Прошу вас,
мэм, назначить день и час.
Джоан решила не откладывать, и они условились на послезавтра.
На этот раз, как только она назвала себя, девушка в регистратуре
ослепила ее счастливой улыбкой.
-- Ах, мэм! Мы вас так ждали... Полина, проводи леди к доктору.
Эдлай Ривейра, доктор медицины, лауреат Нобелевской премии,
просматривал микрофильмы, снятые по ходу его последних опытов. Перед ним
жила своей таинственной жизнью группа нейронов больного мозга. С помощью
нейтронного интромикроскопа Ривейре удалось заснять работу нервных клеток в
стадии самовозбуждения. Ученому хотелось проверить возникшую у него идею
расчета управляемых и неуправляемых разумом нейронных процессов путем их
физико-электрического и биохимического сравнений. Если это удастся,
вероятно, можно будет найти и возбудителя этих неуправляемых импульсов...
-- Да, войдите,-- сказал Ривейра, услышав стук в дверь.-- Миссис
Барнет! -- он поднялся со стула и поклонился, взглянув выжидательно в лицо
гостьи. Старая, усвоенная с детства привычка -- выждать реакцию белого
человека на свое приветствие. Может, именно этот взгляд и расположил Джоан,
избегавшую обычно близко общаться с черными. Она протянула руку, которую он
осторожно поцеловал.
-- Садитесь, пожалуйста,-- указал он на кресло.
Девушка, приведшая Джоан, укрепила на теле пациентки датчики и вышла.
Привычным движением руки, не глядя, доктор включил диагностическую машину.
-- Я внимательно слушаю вас...
Уже сам рассказ больного о своем недуге может служить дополнительным
источником объективной информации для врача, если только этот врач
внимательный психолог. Еще древними диагностиками было замечено соотношение
действительного и мнимого в анамнезе: чем подробнее, красочнее рассказывает
человек о своей болезни, тем меньшую опасность представляет эта болезнь на
самом деле.
И наоборот -- серьезно больной человек часто не представляет истинной
опасности своего положения. Естественная защитная реакция организма --
оптимизм -- укрепляет нервную систему, а последняя мобилизует все внутренние
силы на борьбу с недугом.
Диагностическая машина Ривейры, исследуя биотоки всех важнейших органов
пациента по особой программе, выработанной ее создателем, соотносит с ними
качество сигналов, поступающих из волевого центра мозга больного,
рассказывающего о недомогании. И только после такого сложнейшего
психо-физиологического анализа выдает заключение.
Доктор чем-то расположил к себе Джоан, может, своими большими, карими
глазами, смотревшими на нее с внимательным уважением, немного печально. Он
не прерывал ее ни звуком, ни жестом. Незаметно она перестала замечать перед
собой цветного. Просто умный и добрый человек сидел и слушал ее. Она долго и
обстоятельно рассказывала ему о своих головных болях, о бессоннице, что
часто мучает ее. А потом, незаметно для себя, перешла на другую тему --
стала сетовать на жизнь, которая после катастрофы с мужем заметно
изменилась. Ей снова пришлось преподавать английский в колледже, потому что
пенсия, которую назначил ей университет Барнета, не позволяла жить в ее
вкусе.
Машина перестала стрекотать, лента, выползавшая непрерывно из ее чрева,
замерла неподвижным пучком в корзинке.
-- Хотите почитать, что она вам нагадала? -- улыбнулся Ривейра,
перехватив ее тревожный взгляд.
-- А можно?
-- Пожалуйста,-- он поднес корзинку.-- Вот начало, отсюда надо
читать,-- протянул ей кончик белой неширокой полоски плотной бумаги.
Джоан с интересом стала перебирать ленту, но -- увы! -- ничего, кроме
цифр, математических значков и каких-то сокращений, вроде ПЧК, СДЦ, ЛГК, не
увидела там. Перебрав всю ленту, она разочарованно взглянула на Ривейру.
Тот, откинувшись на спинку кресла, наблюдал за ней из-под полуприкрытых век.
Молодой женщине показалось, будто он снисходительно посмеивается над ней,
как посмеивался дедушка, когда она, совсем малышка, пыталась открыть его
автоматический портсигар-зажигалку... Джоан смутилась и покраснела.
Пытаясь сгладить неловкость момента, он добродушно сказал:
-- Ничего, ничего. Здесь немного зашифровано, но, если хотите, я вас
научу читать этот колдовской язык.-- Он подсел ближе и растянул перед ней
ленту.-- Ну, во-первых, сообщается температура тела: тридцать шесть и семь.
Затем -- давление крови. Неплохое. Простой анализ крови -- эритроциты,
лейкоциты. Ничего особенного. И, наконец, мышечный тонус... Она находит, --
Ривейра кивнул в сторону машины,-- что тонус у вас ниже нормы. Ходите
больше. Бадминтон. Бассейн. Велосипед... А теперь рассказ о том, как
функционируют основные органы. Видите -- "СДЦ". Это сердце. А далее -- его
главные параметры: вот, число сокращений в минуту, величина давления в его
камерах, напряжение сердечной мышцы, ну и так далее. Вам это не интересно. А
вот и вывод: "сердце в норме". Но есть и примечание: "были спазматические
реакции коронарных сосудов"... Вы ощущали легкие боли в области сердца? Нет?
Ну, и прекрасно: есть еще время поупражнять ваше сердце свежим воздухом,
спортом. И самое главное -- поменьше отрицательных эмоций. Сердце надо
беречь!..
Дальше Джоан выслушала оценку состояния ее легких, желудка, почек --
все, в общем, было "в норме", если не считать некоторых замечаний, за
которыми следовали профилактические советы. А в самом конце ленты Ривейра
прочитал ей ответ кибернетического эскулапа на основной вопрос, вытекающий
