и личная сила, имеет значение кровь, а мама здесь самая сильная из Восходящих. Если бы мы жили по законам Народов Круга, все было бы по-другому… Но я не хочу говорить об этом! Не хочу думать об этом, Сигурд! Я хочу думать о тебе и обо мне. Сегодня только наша ночь… Ой, кажется, дождь… Ты тоже чувствуешь?
Да, она не ошиблась. Зашумел ветер, мне на лицо упало несколько круглых капель — вот-вот должен был начаться дождь, короткий, но проливной, как всегда в Единстве. Мы находились недалеко от загонов, вокруг которых складировали штабеля сухой травы, и не сговариваясь, побежали к ним.
В большом крытом загоне ночью держали тауро. Длинный, теряющийся в сумерках ряд стойл с яслями для корма, внутри дремали огромные рогатые животные, а над ними — второй ярус, где сушились охапки сена. Снаружи уже хлынул проливной дождь, громко забарабанил на крыше, и глазастая Травинка кивнула в сторону приставной лестницы, ведущей на сенник:
— Ура! Там никого нет, раз лестница внизу…
Я залез наверх и помог забраться ей. Тут было тепло и уютно, приятный аромат свежескошенной травы заглушал резкий запах животных. На балках сушились связки диковинных трав, сам помост был тонким, но вполне мог выдержать двоих. Судя по некоторым деталям, сенник часто использовался не по назначению. Уединится во фригольде — не так просто, отдельные отсеки дают только семьям, остальные живут в общих спальнях, поэтому все укромные уголки частенько использовали влюбленные для своих свиданий.
— Втащи лестницу наверх, — тихо попросила Травинка, — Это значит, что тут занято…
Я выполнил, отрезая путь отступления. Травинка уютно устроилась в груде сена, надевая на ушко золотой ободок коффа. Покров Тишины окутал нас, гася все звуки снаружи, даже гул дождя стал почти незаметным, фоновым. Но спасет ли это от Руны-соглядатая? Я очень надеялся, что невидимая шпионка сейчас на «перезарядке»…
— А ты, значит, часто здесь бываешь? — прошептал я, подползая к ней.
— Дурак! Девчонки рассказали, — стукнула меня девушка, — С кем мне здесь бывать, кроме тебя, Сигурд?
Она завозилась, устраиваясь в моих объятиях и задумчиво прошептала, глядя снизу вверх:
— Знаешь, ты так изменился. Даже лицо, выражение другое, смотришь по-другому… И тело тоже, совсем другое. Ты тот же и другой, одновременно. Что случилось с тобой, Сигурд?
— Минос сказал, что я поглотил Звездную Кровь. И она изменила меня. Поэтому мне дадут гвоздь, чтобы управлять изменениями.
— Да, я уже поняла это, — кивнула Травинка, — Такое бывает… Но все равно, это удивительно. Мне кажется, у тебя даже волосы темнеют… Хотя может, просто света мало.
— Тебе не нравится?
— Нет, наоборот, — призналась девушка чуть смущенно, — Мне очень нравится, ты стал таким сильным… Как настоящий Восходящий!
— А ты самая красивая Восходящая на свете, — сказал я, жадно целуя ее, — И самая желанная… Я думаю о тебе днем и ночью. О твоих губах, твоих руках, твоих объятиях… Иногда кажется, что с ума схожу.
— Я тоже… — призналась девушка, отвечая на мои поцелуи, — Это взаимно, Сигурд… Я тоже думаю о тебе, даже в грезах… И наяву, еще сильнее… Я медком, я читала книги… я понимаю, что это гормоны, химия организма… но это же так… так…хорошо! Я хочу… быть с тобой, Сигурд…
Нас тянуло друг к другу с неудержимой силой. Поцелуи становились все горячее, взаимные ласки все настойчивее. Пальцы Травинки поглаживали мои руки и плечи, а затем забрались мне под майку, решительно стаскивая ее с плеч. Я осторожно расстегнул молнию ее комбинезона, под которым не было ничего, кроме гладкой, шелковистой, ослепительно белой кожи. Девушка затрепетала под моими прикосновениями, учащенно дыша и нетерпеливо кусая губы. Я с наших первых встреч заметил, что у внешне скромной Травинки пылкий темперамент: когда мы оставались наедине, она удивляла своей страстью и чувственностью.
— Подожди, Сигурд… — прошептала она, — Не торопись… пожалуйста… я… у меня ведь до тебя никого не было… А у тебя… было много девушек?
— В этом мире ты у меня первая, — сказал я чистую правду и такой ответ полностью устроил Травинку.
Мы тонули друг в друге, мы ласкали друг друга все откровеннее, и мне стало абсолютно плевать и на Белого Дьявола, и на невидимую пикси, которая, вполне возможно, сейчас шпионила за нами. В этом мире существовала только Травинка, ее шелковистые волосы, прохладная упругость ее нежной кожи и нетерпеливая страстность губ… Все шло так, как должно, и крепость уже была готова открыть свои ворота, когда резкий толчок сотряс помост, на котором мы лежали!
— Что… это? — Травинка напряглась, уперлась ладошками мне в грудь, прислушиваясь. Снизу донеслось грозное фырканье, а затем еще один мощный удар заставил покачнуться наше убежище! Животным как будто не понравились наши утехи и одно из них пришло в ярость. Еще один удар! Одна из опор, удерживающих второй ярус сенника над стойлами, с хрустом переломилась, пол под нами резко накренился — и, вцепившись друг в друга, вместе с грудами сена мы с Травинкой неудержимо поехали вниз!
К счастью, высота была небольшой, а приземляться пришлось на груду сена, которая амортизировала падение. Вскочив, я увидел перед собой морду здоровенного тауро, бьющего копытом, и приготовился к драке, однако Травинка меня опередила — выпрямившись, мгновенно вызывала Скрижаль, впечатав зеленую Руну в озверевшего рогача.
Тауро моментально успокоился, зафыркал, жалобно замычал — этих флегматичных животных вообще очень трудно было разозлить. Я загораживал девушку, однако Травинка отодвинула мою руку и бесстрашно приложила ладонь к покрытой шрамами морде животного. Новая Руна вспыхнула на ее пальцах.
— Успокойся и скажи мне… — ласково проворковала девушка, удерживая одну руку на лбу животного, а второй пытаясь застегнуть свой комбинезон, — Что тебя так взволновало, малыш? Неужели мы?
Несколько секунд Травинка как будто чутко прислушивалась — Руны действительно позволяли ей понимать животное? А затем повернулась ко мне:
— Он не сам по себе пришел в ярость, Сигурд! Ему кто-то помог… и я, кажется, даже знаю кто!
Она внезапно внимательно огляделась, будто пытаясь отыскать что-то невидимое, и я понял, что ищет девушка. Работай сейчас Истинный Взор, я бы, наверное, увидел тоже, но открывать свою Скрижаль и использовать Руны при Травинке было крайне рискованно. Впрочем, у моей подруги, как оказалось, есть свои методы.
Снова вспыхнула Скрижаль. Травинка ловко тасовала свои Руны — она выкинула в воздух что-то вроде небольшого семечка, и активировала на нем рунный глиф. Семечко взорвалось облаком светящейся пыльцы, от которой оглушительно чихнул тауро, но кроме этого — оседающие пылинки облепили невидимую крылатую фигурку, порхающую над нами! Говорящая
