Я собирался отвезти его обратно в больницу, где бы ему, по крайней мере, дали что-нибудь посильнее этих таблеток и помогли бороться с обезвоживанием, но тут меня посетила идея. Не знаю, почему я не подумал об этом раньше. Ян не курит траву, но сегодня вечером будет. Я достал косячок с марихуаной из своего тайника рядом с моей кроватью и сел на пол рядом с диваном. Когда я прикурил его и попытался передать Яну, он покачал головой.
— Не будь упрямым. Больные раком курят ее постоянно. Это может помочь, — сказал я ему, и он уступил, сделав затяжку и стараясь задержать дым. От первой затяжки он закашлялся почти мгновенно, но следующие несколько прошли легче.
— Давно я не укуривался, — сказал он с небольшой ухмылкой, передавая косячок обратно мне.
— Тогда наверно достаточно. — как бы заманчиво не было, я не хотел курить. Мне нужно оставаться здравомыслящим, чтобы заботиться о нем и отвезти, если потребуется, в больницу. Прошло несколько минут, самый большой период времени, когда его не тошнило.
— Чувствуешь какое-нибудь улучшение? — спросил я.
— Ага, мой желудок немного успокоился.
— Попробуй немного попить. Только глоток. — дрожащими руками он взял стакан, и я пошел за чистым влажным полотенцем, чтобы вытереть его лицо. Когда я вернулся, он сидел на диване с пультом от телевизора на колене.
— Выглядишь немного лучше. — он выглядел дерьмово. Бледный, как молоко, мокрый от пота и дрожащий.
— Это хуже, чем грипп или похмелье, которые у меня когда-либо были, — сказал он, откидываясь назад в изнеможении. — Каждый мускул моего тела болит.
— У тебя еще осталось обезболивающее с операции, если хочешь попробовать уменьшить боль.
— Это не повредит.
Пол часа спустя я захихикал, когда взглянул на него. Он был полностью под кайфом от травки и обезболивающих таблеток.
— Тебе лучше?
— Ммм, — пробубнил он, прислонившись ко мне, когда я сел рядом с ним.
— Хочешь пойти в кровать или будешь спать здесь?
— Останусь здесь. — когда я собрался встать, он схватил меня за руку и потянул назад. — Я пережил этот день.
Он положил голову мне на плечо.
— Ты сделал это. Одно дело за раз. Прямо сейчас тебе нужно поспать, пока можешь, — посоветовал я.
— Спасибо. — он посмотрел на меня своими темными глазами. — Я бы не справился с этим без тебя.
Его глаза закрылись, когда я погладил его по голове.
— Всегда пожалуйста. Ты можешь быть милым, когда укуренный.
— Никому не говори, засранец.
— Совсем другое дело, — засмеялся я, и он улыбнулся. — Поспи немного, — сказал я ему и пересел на небольшое кресло.
— Тебе не нужно спать здесь. Со мной все будет в порядке.
— Заткнись.
Несколько минут спустя комнату наполнили звуки храпа, и я вздохнул с облегчением. Это было намного хуже, чем я ожидал. По крайней мере, теперь мы знаем, что травка действует, если ему снова станет хуже. Медсестра сказала, что тошнота может продлиться несколько дней, боль и страдания немного дольше. Она также сообщила мне, что он будет чувствовать слабость и быстро утомляться в течение нескольких недель.
На меня навалилась усталость, поэтому я растянулся на кресле, пытаясь заснуть. Мой взор обратился к нему. Даже больной, он был чертовски великолепен. Все бы отдал, чтобы поцеловать эти четко вылепленные губы, а не просто чмокнуть, как в канун Нового года. В моей голове пронеслись его образы с моей рукой вокруг его члена, и я постарался их отогнать. Запасть на натурала - это не моё, это абсолютно бессмысленно, это первое правило для геев, что не нельзя делать, но я видел, как он смотрел на меня в последнее время. Он благодарен мне за помощь, но есть что-то большее в его взгляде.
В связи со всеми этими событиями он начал проявлять все больший интерес ко мне. Начал обращаться со мной больше как с партнером, а не другом. Может быть это из-за его болезни, и он просто нуждается в ком-то. Если дело в этом, у него есть я. Я буду рядом несмотря ни на что, но внутри меня тлеет маленький уголек надежды, что возможно он чувствует что-то большее. Чувствует, что я делаю.
Слабый голос Яна разбудил меня рано утром.
— Алекс, — отрывисто сказал он.
— Я здесь, дружище. Тебя опять тошнит?
— Пытаюсь бороться с этим. Не прикуришь мне косячок? Если я пошевелюсь, то меня вырвет.
Он лежал неподвижно, словно камень, пока я прикуривал, а затем поднес косяк к его губам. На этот раз у него не было проблем с затяжкой.
— Ты все еще испытываешь боль?
— Бл*дь, чертовски больно, но я не могу пока ничего пить.
— Ладно. — я включил телевизор, чтобы отвлечь его, и несколько минут спустя он вздохнул.
— Стало лучше. — он медленно и осторожно сел и взял таблетки от тошноты.
— Выглядишь, будто в аду побывал.
— Чувствую себя также. — он поморщился. — От меня воняет.
— Не хуже, чем обычно. Пусть таблетки подействуют, и я помогу тебе помыться.
— Ты не будешь мыть мой член, так что перестань думать об этом. — его ухмылка и остроумное замечание заставили меня улыбнуться. Ему, должно быть, стало немного лучше.
— Я буду только наблюдать. Пусть мое присутствие не отвлекает тебя. Он твой, и ты можешь намывать его так быстро, как пожелаешь.
На этот раз он громко рассмеялся.
Ян
В течение трех дней мой мир состоял из борьбы с рвотой, курения травки и просмотра телевизора. И Алекса. Он всегда рядом с прохладным полотенцем, косячком или стаканом воды. На четвертое утро я наконец проснулся без приступов тошноты. Горло саднило, и я чувствовал себя, будто меня сбил грузовик, но похоже, худшее уже позади. Я никогда не пойду на это дерьмо снова.
Я вспомнил о том маленьком мальчике, с которым познакомился в больнице, он возможно проходил через это месяцами. Не представляю, как они с этим справляются. В первую ночь, если бы кто-то предложил задушить меня подушкой, я бы с радостью согласился. Сейчас, я чувствую себя голодным. Алекс, должно быть, в своей комнате, и я не хочу его беспокоить. Он нянчился со мной все эти дни. Кроме того, я всего лишь хочу тост и уверен, что сам справлюсь с этим.
— Привет, — поздоровался со мной Алекс. — Что ты делаешь? — он сидел за кухонным столом, поедая хлопья. При виде этого мой живот заурчал. Я вообще когда-нибудь был настолько голодным?
— Хочу сделать себе несколько тостов.
Его кадык подпрыгнул, когда он заглотил остатки молока из миски с хлопьями.
— Я сделаю. Иди отдыхай.
Когда я открыл рот, чтобы возразить, он предостерегающе посмотрел на меня. Чем дольше я стоял, тем сильнее дрожали мои ноги, и я поразился, насколько слабым я был.
— Спасибо, — пробормотал я и отправился в ванную. К тому времени как я отлил, почистил зубы и переоделся в чистую футболку, я валился с ног. Это, мать твою, нелепо. Я был на ногах всего лишь пятнадцать минут.
Когда я вернулся, на журнальном столике меня ожидали тарелка с овсянкой, два кусочка тоста и банан.
— Хочешь сначала курнуть? — спросил Алекс.
— Нет. Меня не тошнит. Думаю, все закончилось.
— Будем на это надеяться. — он сел рядом со мной и включил какое-то утреннее ток-шоу, на что я почти не обращал внимания. Я полностью сосредоточился на своей еде и на том, чтобы не заглотить все разом, как мне хотелось. Алекс продолжал посматривать на меня, словно я мог взорваться.
— Я в порядке, не волнуйся. Думаю, что могу немного поиграть в свою игру. Тебе не нужно оставаться рядом со мной.
Он кивнул.
— Если к обеду ты все еще будешь себя хорошо чувствовать, я возможно выйду ненадолго. Поделаю кое-какие дела.
Я успел поиграть только час или около того, когда мои веки вновь отяжелели.
— Пойду, вздремну немного, — сказал я Алексу, направляясь в свою кровать. Диван действительно стал старым.
Алекс положил мой сотовый на прикроватную тумбочку.
— Я собираюсь уехать. Позвони мне, если снова почувствуешь себя плохо.
— Ладно. — запах чистого постельного белья и ощущение мягкого одеяла вызвали желание зарыться в них и никогда не выбираться обратно.
— Я серьезно, — предупредил Алекс.
— Я позвоню, но клянусь, я чувствую себя лучше. Просто очень устал. — едва за ним закрылась дверь, как я погрузился в сон.
Несколько часов спустя меня разбудил звонок моего телефона. Это мой друг Кэм, но у меня нет настроения болтать с ним. Вместо этого я послал ему сообщение.
«У меня грипп. Позвоню через несколько дней»
«Грипп или сифилис?»
«Отвали, неудачник»
«Упаковывай его в следующий раз. Позже поговорим»
Поскольку я почувствовал в себе больше сил, я пошел в душ. Мышцы, о существовании которых я раньше даже не догадывался, запротестовали, но горячая вода немного помогла. К тому времени как я вытерся и оделся, я был готовь снова завалиться в кровать, но урчание в животе направило меня на кухню. Алекс склонился над духовкой, вытаскивая противень.
