— Заткнитесь, вы, нюни! — яростно прошипел Джетро. — Не трепитесь, а пойте. Пойте! Чтобы он слышал, что мы не боимся!
Лоретта не поняла, кого он имел в виду — Лэфферти или Кэлвина, но возможность произвести впечатление на того или на другого показалась ей достаточно заманчивой. Едва она начала играть и петь, слезы высохли сами собой. Вильям ворвался в залу, чтобы заставить их замолчать, но, увидев заплаканное, окаменелое лицо сестры, смущенно потупился и незаметно удалился.
Услышав у себя за спиной хлопок двери и тяжелые шаги, Лоретта даже не обернулась. Рядом с ней пересыпала звонкими нотами гитара Слепого Эдди, а вокруг ободряюще нарастали мальчишеские голоса. Песня завершилась торжествующим аккордом, и в наступившей следом за ним гулкой тишине Лоретта спокойно ожидала, когда тяжелая рука ляжет ей на плечо, вытащит из-за пианино и поволочет в тюрьму.
Но вместо этого она услышала голос мистера Лючитано, нетерпеливый, простодушный, полный энтузиазма:
— Слушайте, какая прелесть! Как называется эта вещь?
— Вернее всего было бы назвать ее «Музыка для ареста», — усмехнувшись, ответил Слепой Эдди. Молодец старик, подумала Лоретта. Ведь и он наверняка пережил ужасные минуты, будучи не в состоянии увидеть, что происходит за его спиной. Неожиданно освободившись от напряжения, ребята расхохотались.
— Действительно опасная музыка, — заметил Улисс. — «Пауки» сбегаются на нее, как на муху.
— Не понимаю, — удивился белый учитель. — Вы хотите сказать, что здесь была полиция?
— Была. И забрала одного из ребят, — сказала Лоретта.
— Кого?
— Кэлвина Ринджера, — подсказал кто-то.
— Он был такой тихий. Ни к кому не приставал. Он просто хотел защитить меня, вот и все. — К своему стыду, Лоретта почувствовала, что глаза у нее снова наполнились слезами.
— Ну-ну, Лоретта, не надо плакать, — похлопал ее по плечу мистер Лючитано.
Лоретта отскочила в сторону и крикнула:
— Я не плачу!
— Вот так уже лучше, — сказал учитель. — А почему они забрали Кэлвина? Что он натворил?
— Ничего, — ответила Лоретта, а остальные лишь пожали плечами.
— Да бросьте вы! — Красивое, мальчишеское лицо мистера Лючитано выглядело растерянным. — Просто так, из-за ничего, полиция не приходит в чужой дом и не забирает людей.
Но, увы, полиция в Саутсайде только так и вела себя. Лоретта, однако, не пыталась объяснить это мистеру Лючитано: он вырос не в Саутсайде, а стало быть, не поверит ей или не поймет.
— В Америке так не поступают. Мы живем в свободной стране! — воскликнул учитель. На вид ему было около тридцати, но Лоретте вдруг показалось, что в некотором отношении он моложе любого из них.
Вначале все молчали, потом Джетро захохотал — визгливым, надрывным, душераздирающим смехом, который, казалось, объяснял, что Саутсайд не принадлежит к «свободной стране Америке» и никогда к ней не принадлежал.
Смуглое лицо учителя стало пунцовым.
— Ну ладно, — растерянно пробормотал он. — Лучше бы мне знать, конечно, что здесь произошло… Но я в любом случае пойду в полицейский участок и постараюсь вызволить вашего товарища… Но сперва спойте мне эту песню. Я слышал только самый конец.
— Она забыла вам сообщить, — сказал Слепой Эдди, — что паренек по имени Фесс написал к ней слова, а музыку сочинила она сама.
— С помощью Эдди, — добавила Лоретта.
— Тем более я хочу ее услышать.
Не столько ради собственного удовольствия — у всех у них настроение было испорчено, — сколько уступая просьбе учителя, они снова принялись за «Блюз голодного кота». Дэвид, Фрэнк, Улисс и Джетро пели, Лоретта играла на рояле, а Слепой Эдди — на гитаре. Остальные подпевали без слов и хлопали в ладоши.
— Браво! — воскликнул мистер Лючитано, когда они кончили петь. — Но не кажется ли вам, что эта песня немного… гм… резковата?
Лица у ребят стали непроницаемыми.
— Ну, бог с ним. — Мистер Лючитано кашлянул от смущения. — Теперь, по крайней мере, я понимаю, почему вам не нравятся песни восемнадцатого века.
— Сударь, — за всех ответил Джетро, — я собираюсь дожить до двадцать первого века.
— Логично, — заметил мистер Лючитано. — Знаете, ребята, я целую неделю думал о том, чем я могу вам помочь. С точки зрения вокала вы не нуждаетесь в помощи, у вас выработались свои вкусы и собственный стиль. Однако я полагаю, что гитара мистера Белла существенно улучшила качество исполнения, не так ли?
Ребята согласились: раздались шумные возгласы и аплодисменты в адрес Слепого Эдди.
— А следовательно, другие музыкальные инструменты улучшили бы его еще более. Кто из вас хотел бы освоить какой-нибудь инструмент, чтобы вы могли не только петь, но и играть?
— Желаю на трубе! — крикнул Джетро.
— А я хочу на ударных, — сказал Уолтер, лохматый переросток, который, когда другие пели, довольно мастерски барабанил по верхней крышке пианино.
— А я — на кларнете!
— Отлично, я могу вас научить играть на всех этих инструментах. Более того, я помогу вам их достать, в подержанном виде, долларов за двадцать.
Лица у ребят сразу же помрачнели, но мистер Лючитано не заметил этой перемены и продолжал:
— Подумайте над моим предложением и сообщите мне, какие музыкальные инструменты вы желали бы приобрести. А сейчас я должен идти в полицию по поводу Кэлвина. Постараюсь уговорить их, чтобы они оставили вас в покое.
Он направился к двери, едва не столкнувшись на пороге с Фессом.
— Прошу прощения, должен зайти в полицию, — сообщил ему мистер Лючитано.
— Здесь были «пауки»? — быстро спросил Фесс, обращаясь к Фрэнку, своему заместителю.
— Да, старик, — ответил Фрэнк и перешел на блатной жаргон. — Потянули на нас, типа того, что мы тут базланим, и замели одного додика.
— Которого?
— Кэлвина.
— Надо вырвать его на волю, — заявил Фесс.
Он не мог сказать это серьезно, подумала Лоретта. Он был всего — навсего мальчишкой — все они были мальчишками! Но выглядел Фесс в этот момент как заправский гангстер. Лоретте стало не по себе.
— Даго сказал, он берет его на себя, — сообщил Дэвид.
— Кто-о?! Мужик, кому ты поверил! Никогда не доверяйте своих дел белым. Сколько можно повторять! — рассвирепел Фесс. — Что еще вам напел даго?
— Так, разную муть. О музинструментах, — ответил Джетро.
— Инструментах?
— Он, как все белые, — стал объяснять Улисс, беспомощно улыбаясь, — хочет помочь, но просто не понимает. Говорит, что может достать нам инструменты по двадцать долларов за штуку. С горы упал! Да у всей моей семьи в жизни такого не было, чтобы сразу столько денег!
Все засмеялись, но как-то невесело.
— Спокойно, я думаю, — объявил Фесс, потом поднял голову: — Кто из вас, мужики, хочет бацать на инструментах?
— Я, старик! Я! Я! Я!
— Четверо? Значит — восемьдесят долларов… А теперь вот что я подумал. — Фесс подтащил к себе стул и уселся на него верхом, скрестив на груди руки и положив локти на спинку стула. —
Мы с вами размякли, мужики. С прошлого года — ни одной драки.
— «Мстители» перестали тянуть на нас после того, как ты отметелил их вожачка, — с гордостью напомнил Дэвид. — Когда они узнали, как ты уделал Лероя Смита…
— Точно, — вставил Джетро. — Но я слышал байку, что они снова собираются с нами стык-нуться. Теперь, когда у нас есть клуб.
— Ну как, теперь понятно? — спросил Фесс. — Скоро нам будет опять весело: «мстители» снова сядут нам на хвост, рано или поздно нам придется схлестнуться с «пауками» — сегодня было только начало.
Ребята призадумались и поутихли.
— Считайте, что мы с вами — на грани войны.
— Нормально! — неожиданно откинув голову назад, исступленно выкрикнул Джетро. Возглас его был похож на индейский боевой клич, и Лоретта снова внутренне содрогнулась.
Фесс ухмыльнулся и оглядел ребят. Его круглые навыкате глаза блестели, а улыбка не предвещала ничего хорошего.
— И вот о чем я подумал, мужики: пора завинчивать гайки. Подготовьте боевое оружие. И проведем небольшие маневры.
— Как это, старик? — напряженно спросил Фрэнк.
— А мы их украдем, эти восемьдесят долларов.
Не в силах сдержать свой восторг, Джетро сновал взад и вперед по зале:
— Я знаю одно местечко. Там можно за один раз взять двадцать бумаг. А если в Верхний город, где «кадиллаки», — еще больше возьмем!
— Можем очистить чью-нибудь лавку, — предложил Фрэнк. — Например, ломбард старика Зильбермана. Он такой ветхий, что и рыпаться не будет. И у него всегда в кассе не меньше полсотни.
— А что у нас в арсенале? — спросил его Фесс.
— Четыре ножа, два самопала, один «тридцать восьмой» и один дробовик.
