Надо отметить, что исмаилиты, а фатимидская династия придерживалась такой версии учения Пророка, в спецоперациях знали толк, недаром впоследствии на их базе была создана организация знаменитых ассасинов.
В Египте же в это время формально правила династия Ихшидидов, а именно халиф Мути. Но реальная власть принадлежала отнюдь не ему, а регенту Кафуру. Правда, ближе к концу шестидесятых Кафуру вторая роль поднадоела и он, объявив себя эмиром, уселся на трон уже вполне официально. Как водится, регент-эмир был негром и евнухом, что не мешало ему травить наследников престола, много воевать и проводить очень спорные реформы, а также быть меценатом. А в последнее время и шиитом. Не сам, понятное дело, а под руководством резидентов ал-Муизза. Пожалуй, с учетом того что исмаилиты всячески себя маскировали под шиитов, только это и тормозило вторжение. А не успел Кафур помереть, как тут же фатимидская армия форсировала реку Амур на участке «ОМАХА-БИЧ».
Однако быть меценатом не значит быть хорошим правителем. Издерганная бесконечными и бесплодными войнами, экономика Египта находилась в упадке, а Ихшидиды не пользовались всенародной любовью и поддержкой. Так что меньше чем за полгода на египетский престол уже мостился четвертый фатимидский халиф.
И он тут же столкнулся с классической египетской проблемой. И не только египетской. Кадры, они не только в Советском Союзе все решали, без них и в Египте было не обойтись.
А национального кадрового резерва у арабов не было. По крайней мере в Египте. Толковых грамотных кандидатов на различные административные посты и чиновничьи должности можно было найти только среди христиан и иудеев.
Во внутрииудейские разборки Петрович не лез, а вот конфликт между христианами ему был очень интересен.
В силу разных забавных и не очень обстоятельств на территории Египта действовало две христианские церкви, Коптская, официально считающаяся еретической, и Александрийская православная. И так получилось, что после мусульманского завоевания Египта копты активно сотрудничали с арабами и пользовались всяческими благами и привилегиями. А вот у Александрийского патриархата отношения с мусульманами особо не складывались, не считая краткосрочных периодов удачных действий отдельных патриархов.
Однако, в том числе предвидя будущее завоевание Египта и кадровый голод, Петрович еще четверть века назад создал свой приют. Военно-гражданское училище юных падаванов им. А.В. Суворова. Первый. Потом было открыто еще несколько, не только в Александрии.
Напрямую он ничего никому не говорил, но вовремя сделанные намеки лицам, приближенным к халифу, подкрепленные милыми сувенирами, свою роль сыграли. Падаваны стали иметь существенный гандикап при назначении на различные должности в фатимидской администрации. А то, что они все числись за александрийской патриархией, было не более чем случайным совпадением.
Тогдашний патриарх Илия I полагал благоволение халифа своей личной заслугой, чем немало гордился.
Но настоящей причиной, кроме, разумеется, манипуляций Петровича, был редкий религиозный пофигизм халифа. Он был настолько веротерпим, что даже допускал публичные религиозные диспуты между представителями различных мусульманских и христианских течений.
Наследник ал-Муизза, ал-Азиз, должен был быть таким же равнодушным к вопросам веры. И вот это Петровича уже не устраивало. Поэтому он организовал еще одно учебное заведение, теперь для мусульманских сироток. И лучшему ученику официально было даровано имя Дарази.
Именно Дарази через 15 лет должен был стать выразителем недовольства мусульманской части населения Египта засильем христиан вообще и православных в частности.
Исходя из поставленной задачи, его и готовили как мистика, фанатика и интригана.
Его исторический прототип принимал активное участие в формировании то ли секты, то ли малой народности друзов, по его имени, кстати, и названной. Появятся или нет друзы на исторической арене, Петровича особо не волновало. А вот обеспечить к 82 году начало гонений на православных, так чтобы пик их пришелся на 85 год, было важно для задумок Петровича.
И ведь как обидно!
И реальный Дарази, и потомок ал-Азиза халиф аль-Хаким действовали буквально в следующем поколении, всего лишь на 20 лет позже желаемого! Причем действовали именно так, как было бы оптимально для намеченных планов.
Однако не судьба.
Зато есть готовый образец, даже выдумывать ничего не надо, всего лишь подобрать подходящих марионеток.
20. Конференция по геополитике. Левый берег Нила. 970 г.
Трех своих самых первых полиморфов, Джамшуда, Равшана и Джофара, Петрович так и не развоплощал и не перепрограммировал.
И не только их. Всех остальных тоже, насколько это было возможно. Петрович полагал, что если добавить только новые навыки, то полиморфы как личности останутся прежними.
Ему казалось, что несмотря на кремниевые мозги и неизвестно какую плоть, полиморфы наделены некоей субстанцией. У людей, по крайней мере у некоторых людей, аналог такой субстанции называется душа. Спрашивать у полиморфов, важно для них сохранять память о прошлом или нет, Петровичу казалось неэтичным.
Так что Джамшуд, Джофар и Равшан образовали самый близкий круг Петровича.
Рецепт человеческого счастья давно известен. На каждого человека три раба. И немножко техники, самомоющаяся посуда и самоходное мусорное ведро.
За рабов Петрович своих полиморфов не держал. Наоборот, он переименовал их именами своих друзей, Джамшуд стал Денисом, Джофар Родионом, а Равшан Владом.
И как ему показалось, такое переименование полиморфам было приятно.
Иногда, гладя на своих полиморфов, он замечал некую тень внутренней иерархии, что вроде как один полиморф поглавнее другого товарища. Но опять-таки, выяснение иерархию в стае полиморфов Петровичу казалось не этичным. Просьбы, пожелания и приказы выполнялись точно и в срок, при необходимости полиморфы проявляли здоровую инициативу, и не только в рамках отданного приказа. Так что не надо лезть туда, в чем ничего не понимаешь. И, кстати, далеко не во всем нужно детально разбираться.
Периодически Петрович выезжал со своим малым советом на природу попить пивка и поговорить за жизнь.
Выдержки из стенограммы выездного заседания № 3004.
Участники Петрович(П), Денис (Д), Влад (В), Родион (Р)
П. Так что, не поднять нам КМА?
Р. Вот какой раз уже это обсуждаем! Не поднять! Не поднять тебе КМА хоть ты тресни! Чем ты его собираешься разрабатывать? Деревянными лопатами?
П. Без металла нам жопа.
В. Нам по большому счету и с металлом жопа, потому что ты, Петрович, мечешься с определением главной задачи как блоха на сковородке.
Д. Не главной. Точнее, главной для текущего этапа.
В. Да. На главной для этого этапа. Нет, погоди, не перебивай. Я знаю что ты хочешь сказать. «Как нам обустроить Россию» и все такое. Ты лучше скажи, где ты собираешься ее обустраивать?
П. В смысле?
В. Ну буквально, что будет центром твоей новой России?
Д Я так понимаю, Влад, ты хочешь сказать, что выбор центра определит судьбу государства?
В. Да. Именно это я и хочу сказать. Дело, понятно, не в самом центре, как таковом. А во первых в окружающем ландшафте, который влияет на род занятий местных жителей. А базис, как ты, Петрович, любишь говорить, определяет надстройку.
П. Ну, положим не я, а Карл Маркс и его родной брат Фридрих Энгельс.
Р. О как, а я всегда был уверен что это четыре разных человека…
В. Хаханьки шутить и надсмешки строить это вы все мастера известные, а я серьезно говорю. Ландшафт влияет на страты. Духовенство, духовенство, горожане и крестьяшки. И если, ты, скажем, выберешь в качестве ядра своей империи Севрео-Восточную Русь, поросшую лесом по маковку, то поимеешь феодалов и крестьяшек, а все остальные варианты будут нежизнеспособны.
Р. А если Киев?
В. А если Киев, то дворянство и духовенство.
Р. И че?
В. И ниче. Два паразита. Типичный пример Польша. Сперва «польска вид можа до можа», а потом ваще с карты исчезнет. Как и Украина, кстати.
П. Я смотрю, ты к вопросу кардинально подготовился. Прям главный докладчик.
В. Ты, Петрович, уже сколько раз вздыхал ностальгически: «Ах Русь! Ах, онучи с квашеной капустой!», что поневоле подготовишься.
Д. Ну, ты два возможных центра назвал. Не убедил пока, но ладно. А Новгород?
В. А Новгород, в отличие от степной Украины и лесной Руси, озерно-болотный. И там формируются страты крестьяшек и горожан. Точнее, наоборот. Горожан и крестьяшек. И горожан не ремесленников. А кого? Правильно, торговцев. Вернейшая опора трону. Могли бы мамой родной оптом торговать, ни одной мамы бы не осталось в Новгороде.
П. Ну и что ты предлагаешь?
