П. Ну и что ты предлагаешь?
В. Я? Ничего. Не я, к счастью, решения принимаю, а ты. Так что тебе и решать. Ты, конечно прав насчет металла. Без железа ни хрена империю не построить, особенно сейчас. Кто имеет железо, тот и нагибатор 80-го левела. А на Руси железа нет.
П. А…
В. НЕТ! Нет железа на Руси. И не надо мне про Курскую Магнитную аномалию двадцатый раз песню заводить. Нету его. То, которое есть, обрабатывается при 1300 градусах. А сейчас максимум 1100. Вот эти двести градусов и есть твоя империя.
Д. Ну, насчет железа, ты не совсем прав. Есть железо. Полоцк и Новгород.
В. Да. Полоцк и Новгород. Про Новгород я говорил, почему он не годится в качестве ядра империи, а Полоцк слаб по человеческому ресурсу. Войну против всех ему не выдержать.
Р. А зачем воевать против всех? Почему обязательно воевать?
П. Потому что каждый ближний и дальний сосед постарается железо у тебя оттяпать. И договориться им между собой будет легко. Потом, конечно, они и друг дружку сожрут, не вопрос, но вот тебе от этого легче уже не будет.
Значит, говоришь, не тебе решать? А тем не менее постарался протолкнуть проект с Северо-Восточной Русью.
В. Оно как бы так и выглядит. Но реально подумать, выбора на самом деле нет, если строить империю, а не химеру.
П. А проливы?
Д. А что проливы? Вот на хрена тебе проливы? Что ты в них вцепился? Как я понимаю, задача не владеть проливами, а обеспечить себе проход через них. А это меньшая проблема. Если Венеция себе в твои времена такое право выбила, почему в этой истории Генуя не сумеет? У тебя задача турок не допустить до взятия Константинополя. Так что поможешь Роману под Манцикертом, отбросишь турок, а там глядишь, они себя сами изведут. Ну, или еще кого спровоцируешь на бусурманов навалиться.
П. Как у вас все легко, один в глухомань лесную хочет меня запроторить, второй плевком с турками разделался… Герои, одним словом.
Ладно, давайте допьем что в бокалах и собираться будем.
21. Петрович и принятие христианства на Руси. Александрия 970 г.
Чем ближе становилась роковая дата, тем отчетливей Петрович понимал, что в Константинополе ему не пожить. И незачем, и некогда.
И в самом деле?
Его изначальный план опереться на Византию и проливы делался все более неактуальным. Мировая торговля шла не так, как он себе представлял сразу после переноса.
И вообще, книжные представления несколько не совпадали с реальностью.
Так что через пару лет следовало перебираться в Киев и искать подходы к Владимиру Святославовичу. Хотя нет, уже не в Киев. Владимир как раз в этом году стал новгородским князем и в Киев должен был вернуться только через десять лет.
В Новгороде князя, конечно, окружило мощное лобби, и протолкнуться к телу было не просто. Хотя, универсальный ключик к князю у Петровича был. Во первых наемники, во вторых возможность кредитоваться. Правда, наемники морские, к сухопутному бою не приучены.
Вот сколько себя Петрович помнил, никогда не мог понять, почему Владимир принял решение креститься. Причем не только лично, но и всю Русь.
Ну да, контакты с Византией облегчались. Но и так византийцы покупали русские товары, и мусульманские, и любые другие. Идеологическое влияние Византии на Русь резко усиливалось.
Правда, болгары, восприняв крещение от Византии, тут же начали с ней воевать. Не самый, кстати, разумный поступок. Но русские с Византией не воевали после крещения, наоборот, оказывали ей военную помощь. А уж сколько деньжищ перетаскали в патриархат, страшно подумать.
Не раз и не два Петрович пытался поставить себя на место Владимира в момент принятия судьбоносного решения о принятии православия. И никаких выгод в пользу такого решения не видел, особенно учитывая послезнание. Конечно, Владимир и страшном сне не мог предвидеть, что меньше чем через сто лет произойдет официальный раскол с обоюдными анафемами Западной и Восточной церкви. И что никому пока еще не ведомые тюрки-турки завоюют Константинополь и получат колоссальный бонус, позволивший им создать гигантскую, мощнейшую империю.
Все это в 988 было совершенно не очевидно, по крайней мере для Владимира.
Поначалу Петрович намерен был резко противопоставить александрийского патриарха константинопольскому и правдами-неправдами убедить Владимира принять христианство по александрийскому образцу, перетащив по такому случаю александрийского патриарха в Киев. Чисто технически разница между двумя версиями была незначительной. Намного важнее представлялось Петровичу создание независимого русского патриархата не в XVI веке, а уже в Х.
Однако концепция была изначально ошибочна. Киев совершенно не подходил для столицы будущей империи, только для химеры, обреченной на распад. Системы жизненных ценностей Южной, Северо-Западной и Северо-Восточной Руси различались принципиально, и киевский вариант однозначно проигрывал, как и новгородский. Правда, не подходили они по разным причинам.
Киев импортировал оружие. То есть жил с меча. И как понимал Петрович, тендецию эту ему было не переломить. Жизнь с меча яркая, красочная и богатая. Правда, до поры до времени. Рано или поздно ресурс, в том числе и мобилизационный внезапно заканчивается, и волков войны поджидает горькое разочарование. Мало того, процесс грабежа идет в обе стороны, и или у тех, кого еще вчера так весело и прибыльно можно было грабить, оказываются выскребленные сусеки и выметенные амбары, или они выбирают иной сценарий развития и крепко дают грабителю в лоб. Вся Южная Русь в XI–XII веках в охотку и с удовольствием резалась за киевский стол, пока полностью не обезлюдела.
Не без помощи половцев и татар, разумеется, но и сами князья немало постарались.
А главный бонус был даже не Киев, а близость к Византии. Близость к мечам. Ну и зачем в таком неблагоприятном месте начинать строить империю?
И кроме того, Великая степь, протянувшаяся от предгорьях Карпат и чуть ли до Тихого океана, представляла собой широкую столбовую дорогу для всяких-разных кочевников. Венгры, половцы, печенеги. Татары опять-таки. И каждый едущий из Азии в Европы, делал равнение направо и думал, а не заехать ли мне в Киев? Да нахрен вы все там сдались?
Нет. Ранимая душа Петровича не желала жить ни на проходном дворе, ни в коммуналке.
Так что план трансформировался следующим образом.
Александрийский патриарх из-за конфликта с фатимидской администрацией или под влиянием мощного видения просит киевского князя Владимира приютить его у себя в лесной глуши.
И пусть Владимир крестится по какому угодно канону или вообще ислам принимает, это уже не принципиально будет.
Главное, что патриарх окажется в нужном месте в нужное время.
А впоследствии Петрович планировал разыграть еще одно чрезвычайной важности обстоятельство. Дело в том, что александрийский патриарх был единственным, кто совершенно официально носил титул и патриарха, и папы.
С некоторых пор Петровича все чаше можно было встретить в компании Патриараха. Как-то надо было мотивировать свой переход в православие из ислама.
Хотя ему что ислам, что православие в равной степени были до лампочки. И особенно ему были смешны претензии части людей на особые права в интерпретации божественных замыслов. Ну и мелочность Бога в плане есть свинину или нет, носить паранджу или ходить голышом… Не смешно даже.
Тем более Петрович в силу своей профессиональной подготовки был знаком с самыми разными версиями происхождения людей и богов. И почитал наиболее верной теорию Б.Н. Поршнева.
Причем, если допустить, что де Шарден и Вернадский не ошибались насчет существования ноосферы, то тогда и для Бога находится комфортная среда обитания.
В средние века, правда попозже относительно времени в котором был Петрович, кто-то сказал: «мой храм из костей». То есть бог живет внутри меня, в моем сердце. и посредники между человеком и Богом не очень то и нужны.
Запутанная ситуация вообще с этими посредниками. Взять ту же варну, или более известный вариант, касту брахманов. Вроде бы они и нужны. Их задача давать оценку правильности и неправильности поступков остальных. Но если присмотреться, то выходит, что реально брахманы ни за что не отвечают, более того, их основное достоинство — недеяние.
Трутни. Вот реально трутни получаются, причем в худшем варианте — трутни-импотенты.
Любимый Петровичем чань-буддизм предлагал другой вариант решения — недеяние в деянии. Намного более прогрессивный способ взаимодействия с внешним миром.
А наиболее прогрессивной идеологией оказался в исторической перспективе протестантизм. Просто в силу ориентированности на прибыль. Именно протестантизм во многом подстегнул технический прогресс, разрушая при этом традиционную общину. И вот неизвестно, благо это или нет, технический прогресс. Как говорится, «мы стали более лучше одеваться», не убавить не прибавить.
