class="v">Мрак надвигается,
Мрак расстилается.
Дети, куда вы
Летите впотьмах?
Мрак наверху и у самой земли,
Чары ночные на воды легли.
Всех покорил и куда-то унес
Мрака ночного бесшумный гипноз.
Кто-то прислушался...
Где-то вдали
Горе огромное с мраком слилось.
Источник: "Китайская поэзия (Л. Черкасский)", 1982
Море ("Позавчера, когда ребенком был...")
Позавчера, когда ребенком был,
Любил я море, пламенно любил.
Согрет горячим утренним лучом,
Я к морю шел с сияющим лицом.
Ракушки с увлечением искал,
Дворцы и храмы строил из песка,
Но приползала пенная волна,
И падала песчаная стена.
О море, я на отмели кричал, —
Дитя мое!
Я шел вчера, когда сгущалась тьма,
На берег от любви сходить с ума.
Уже погибла алая заря,
Коричневую краску сотворя.
Звезда искала что-то в темноте.
А я, не веря людям и мечте,
На отмели лежал в немой тоске,
Чертя иероглифы на песке.
Один, другой... Любимая игра
Ума, воображения, пера.
Я крикнул морю: "Пенною волной
Не смей смывать написанное мной!"
Сегодня мне Ничто познать дано.
Любви безумье сгинуло давно,
Над головой заветных нет лучей,
На море мрак, и берег стал ничей,
И смыты пенною волной
Слова, написанные мной.
"Тебя я больше не люблю!" —
Кричу я морю,
Источник: "Дождливая аллея", 1969
Последний день ("Понуро ветки темные висят...")
Понуро ветки темные висят,
На небе нет ни солнца, ни луны,
Ни звезд, — они мертвы, они черны,
Лишь силы зла глядят из всех засад.
Все рушится, добра на свете нет,
Цена святому — несколько монет...
В тот день и час небесный грянул суд!
И души обнаженные ползут
За ханжество и ложь давать ответ.
Моя любовь, в то время ты и я,
Как лотосы на стебле бытия,
Цвели открыто, счастья не тая, —
Не зная за собой другой вины.
Такие узы Небом скреплены.
Источник: "Сорок поэтов", 1978
Прочь! ("Прочь, люди, прочь!...")
Прочь, люди, прочь!
Один стою над горной крутизной;
Прочь, люди, прочь!
Лицом к лицу с небес, голубизной.
Прочь, юность, прочь!
В глуши степей пристанище мое;
Прочь, юность, прочь!
Печаль во тьму уносит воронье.
Прочь, грезы, прочь!
Я расколол нефритовый сосуд;
Прочь, грезы, прочь!
Валы и ветер радость мне несут.
Ха-ха! Все прочь!
Я вижу пик, взнесенный над землей;
Все прочь, все прочь!
Какая безграничность предо мной!
Источник: "Китайская поэзия (Л. Черкасский)", 1982
Человеческая серая жизнь ("Я хочу расковать свой голос...")
Я хочу расковать свой голос, грубоватый и буйный голос, и новую, пугающую души варварскую песню запеть; Я сбросить хочу свое платье, такое респектабельное платье, обнажая грудь и живот;
Хочу среди лощеных сограждан со спутанными быть волосами, будто я бродяга-монах; Хочу в ручье омыть свои ноги и тропой, крутой и опасной, босиком и с чистой душою зашагать бесстрашно вперед.
Я хочу настроить мой голос, грубый и заносчивый голос, и хвастливую, гремящую песню, увлекающую души, запеть.
Я вытяну огромные руки — на земле, на небе и в море, — голода ища утоленье, который не в силах терпеть.
Я схвачу северо-западный ветер и спрошу его о красках осенних и о падающих листьях в саду; Я схвачу юго-восточный ветер и спрошу о юных почках в глянце, зреющих у всех на виду.
Я у берега морского застыну, прислушиваясь к ровному дыханью крепкого великого сна.
Мне подвластны краски заката; на груди, в волосах и под ногами дымка гор далеких таится, и серебряно меня освещает яркая осенняя луна...
Ухожу в восторге безумья семимильными шагами все дальше и под свирепую песню, незатейливую, грубую песню, для которой не придумал конца.
Приходите, приглашаю вас к морю слушать песню бури и ветра, сотрясающую крепкие стены небесного святого дворца; Приходите, приглашаю вас в горы слушать музыку старых деревьев; топоры уже запели в тиши; Приходите, приглашаю вас в домик, в тайный домик приглашаю на стоны искалеченной, забытой души;
Приходите в заоблачные выси, приглашаю вас послушать стенанья огромных и причудливых птиц;
Приглашаю вас в народ, приходите слушать дряхлую, разбитую песню, горемычную, скорбную, больную, безобразную и рабскую песню, ту, что тихо поют самоубийцы, ту, что смешана с дождями и ветром, хоровую заунывную песню — "Человеческая серая жизнь!"
Источник: "Китайская поэзия (Л. Черкасский)", 1982
Яд ("Сегодня я песен не пою...")
Сегодня я песен не пою, у моих губ змеится хищная улыбка; сегодня я молчу и пе смеюсь, в мою грудь вонзился холодно блещущий острый меч;
Поверь, ядовиты мои мысли, потому что таков этот мир; темна моя душа, потому что солнце уже не сияет; мой голос подобен крику ночной совы на могильном кургане, потому что в мире людей убита гармония; в речах моих слышен голос невинно казненного, пришедшего к палачу, потому что добро уступило дорогу злу;
Но верь мне: правда в моих словах, пусть ядовиты опи, правда не станет двусмысленной, даже если в моих словах вдруг проглянут язычки двуглавой змеи, острие хвоста скорпиона, челюсти сколопендры, потому что сердце мое переполнено тем, что сильнее яда, — проклятья не столь ядовиты, пламя не ярче, смерть не столь глубока! Сердце мое не в силах терпеть, оно полно жалости и любви, вот почему мои речи отравляют, проклинают, сжигают, ведут в небытие;
Поверь, в гробнице на коралловом острове спит мерило добра и зла; и самые чистые ароматы яств для жертвоприношений не в силах пронзить этот мрачный пласт: мерило мертво;
Наша вера похожа на сгнившего бумажного змея на ветке дерева, в руках лишь разорванная нитка: сгнила вера;
Поверь мне, огромные тени сомнений, точно черная туча, сокрыли связи в этом мире: дети не рыдают больше над трупом умершей матери, братья не ведут за руку
