— Тарабарщина какая-то, — сказала я.
— Это логическая загадка от Снейпа! — догадалась Гермиона.
Вот уж Снейп засранец так засранец.
Я примеривалась прыгнуть через огонь, Том и Драко вразнобой отговаривали меня, Гермиона усиленно думала.
— Вот этот пузырек, чтобы пройти вперед. Вот этот — для выхода назад, — сказала она.
— Ты не ошиблась? — спросил Драко, с подозрением глядя на пузырьки. В том, что был от желанной двери, было совсем мало зелья.
— Если ошиблась, то мы умрем или сгорим, — съязвила Гермиона, и я узнала свой тон в ее голосе.
— Окей, давай сюда, — я выхватила пузырек и под возмущенные взгляды опрокинула в себя зелье. Я не могла допустить, чтобы в моей встрече с хоркруксом участвовал кто-то еще. Они могли погибнуть… или погубить хоркрукс. — Возвращайтесь назад, приведите преподавателей. Я попробую его остановить.
Не слушая их, я прошла сквозь огонь, чтобы столкнуться с собственным отражением.
Помимо Квиррела в комнате было зеркало.
— Прихорашиваешься, красавчик? — спросила я.
— Поттер?! — из голоса Квиррела пропало заикание.
— Поттер, Поттер. Что ищешь, не поделишься секретом?
— Глупая девчонка, ты явилась на свою погибель! — заявил Квиррел, и я покосилась на Тома. Действительно, он бы не смог так долго прикидываться идиотом.
— Дай мне поговорить с ней… — прошипело нечто, и мы с Томом тревожно переглянулись. Это было тем, чего мы боялись больше всего — что хоркрукс в трезвом уме и твердой памяти.
Квиррел что-то нервно поныл и, подчинившись приказу, размотал тюрбан.
— Фу! — с отвращением заявил Том. — И я мог скатиться… до такого?!
С затылка профессора на нас глазело еще одно лицо.
— Отврат, — сказала я.
— Я долго ждал этого момента… — прошептало уродливое лицо.
— Давай ближе к телу, — предложила я, зажимая нос. От мерзкой рожи мерзко воняло.
— Ты меня совсем не боишься, Грета Поттер? — прошипело лицо.
— Боюсь умереть от удушья, — сообщила я. Конечно, я боялась. Я всегда начинаю хамить, когда боюсь.
— Тем лучше, — резюмировало лицо. — Не будем тратить время. Добудь мне камень!
Хорошо требование.
— Какой такой камень? — уточнила я. — Булыжник, галька, лунный камень, надгробный камень… Давай конкретней!
— Философский камень! — прошипел хоркрукс.
— Боюсь, ты меня переоцениваешь. Я недостаточно талантлива для этого, — скромно сказала я.
— Дамблдор спрятал камень в зеркало! — нетерпеливо вмешался Квиррел. — Но когда я смотрю в него, я вижу только, как использую камень!
Я с любопытством уставилась в зеркало.
Зеркало показало интересную вещь. Рядом со мной сидел пес. Это был Арк.
— Что ты видишь, Поттер? — не вытерпел Квиррел.
— Дедулю своего…
— Не паясничай! — завопил профессор.
— Подожди, не истери. Как эта штука работает?
— Нет времени болтать! — снова завизжал Квиррел.
— Вы тут двое давно тусуетесь. Должны были разобраться, нет?
— Она нам бесполезна! — заявил Квиррел, но хоркрукс остановил его.
— Попробуй еще раз, Грета Поттер.
Я уставилась в зеркало. Снова Арк.
— Мерлиновы яйца, — выругалась я.
Я отвернулась от зеркала и начала думать о философском камне. Что я знаю о философском камне? Что это какая-то крутейшая фиговина. И мне до смерти любопытно ее пощупать.
Я повернулась к зеркалу. И в следующий миг мое отражение вдруг подмигнуло и засунуло в карман небольшой прозрачный булыжник.
— Ну, что? — снова не выдержал Квиррел.
— А то!
Впервые в жизни у меня получилось нормальное ускорение. Я бросилась к Квиррелу и пнула его по ногам. Он потерял равновесие и грохнулся на пол, шмякнувшись затылком, точнее, лбом хоркрукса, о пол.
— Без сознания, — сообщил Том.
Я не без усилий перевернула Квиррела лицом вниз и хоркруксом вверх.
— Давай, вытаскивая его! — волновался мне в ухо Том.
«Свяжем его и доставим домой. Пусть Юджин разбирается, я не хочу убить Квиррела».
— Он может очнуться и сбежать! Давай, это нас шанс!
— Так, это ты не хотел быть Темным Лордом на днях! Так не подбивай меня на убийство! Между прочим, с этого все и начинается!
Том заткнулся, с тревогой наблюдая, как я крепко связываю Квиррела по рукам и ногам. Я уже собиралась вызвать Кричера, когда хоркрукс очнулся.
Поняв, что его захватили в плен, он издал жуткий крик и вдруг резко дернул головой. Послышался хруст, и тело расслабилось.
Густой темный туман вырвался из лица, чтобы в долю секунды просочиться прочь сквозь вентиляционную щель.
Том издал зверский вопль.
Квиррел был мертв.
Хоркрукс сбежал.
После истерики Тома мы вызвали Кричера. Он пообещал спрятать камень и избавиться от трупа. Забрав и то, и другое, он, по моей просьбе, треснул меня по голове и исчез.
Я потеряла сознание, подтверждая крутую историю о злодее-Квирреле, сбежавшем с места преступления с неопознанным артефактом в руках. Зеркало мы на всякий случай разбили — мало ли, вдруг оно с эффектом запоминания?
Что ж, у нас не было четвертого хоркрукса, зато был философский камень.
Как говорил Заратустра, символ жизни — весы.
— Вы понимаете, что рисковали своей жизнь и жизнью друзей? — Снейп уселся возле моей кровати в больничном крыле. — Вы грубо нарушили все правила и едва не погибли! Вы совершенно неуправляемый, опасный для других ребенок! Вас давно пора исключить из школы, и я буду раз за разом предлагать это директору, тем более, учитывая, что вы — сквиб!
— Вот про сквиба щас обидно было, — хрипло заметила я и почесала шрам.
— Еще обидней вам будет, когда вашу палочку переломят надвое при исключении! — плевался ядом Снейп.
Я пожала плечами и хотела вставить ответную дерзость, когда ласковый голос произнес:
— Достаточно, Северус. Никто никого не исключит, — шторка приоткрылась, и возле меня очутился Дамблдор.
Старо как мир. Злой коп — добрый коп.
Я сдержалась от того, чтобы не закатить глаза — тем более, голова немного кружилась от удара Кричера, и невинно захлопала ресницами.
Дамблдор выгнал Снейпа и уселся на освободивший стул.
— Грета, расскажи мне, что случилось.
Я приготовилась в любой момент спрыгнуть за кровать, сжала в кулаке амулет и начала свой рассказ. Том все еще дулся на меня за упущенный хоркрукс, но нелюбовь к Дамблдору была сильнее обиды, и он подсказывал, что говорить.
Директор вроде бы удовлетворился тем, что я рассказала. К тому же по совету Тома я выдала несколько компрометирующих деталей вроде ночной слежки за Квиррелом и навыка использования отмычек. От этого рассказ получился очень правдоподобным. От меня не укрылось, что Дамблдор заглянул в мою чашку из-под чая на тумбочке. Я-то вылила его на замечательно впитывающую плюшевую игрушку с соседней койки, а они со Снейпом думали, что во мне доза Веритасерума. И хотя это были лишь предположения Тома Риддла, а я умирала от жажды, я была рада этому решению.
Уже утром следующего дня — а это был чудесный субботний день — я свалила из больничного крыла и вызвала Кричера. Мне не терпелось рассмотреть философский камень.
— Я думаю, им не так-то просто пользоваться, — сказал Том, когда мы покрутили камень из стороны в сторону. На вид прозрачный булыжник.
— И где взять инструкцию по применению? — спросила я.
— У Николаса Фламеля, полагаю. Это его камень, он изобрел его.
— Ну, к Фламелю мы точно не пойдем. Это спалит нас на сто процентов.
Я кинула камень в коробку с барахлом из библиотеки, куда Кричер спрятал его. Мы были в ритуальной комнате — наверху все еще шел ремонт.
— Мой хоркрукс знал, что с ним делать, — задумчиво произнес Том. — Может быть, и я вспомню что-нибудь?
— Ты, конечно, повспоминай, дорогой. А мне вот пришла в голову другая прикольная идея. Философский камень — это отличная магическая субстанция. Что думаешь?
Мы решили подождать зимних каникул. Мне жутко не хотелось связываться с Ласаро и его мутными условиями. Если я так и останусь сквибом до Рождества, мы поедем в Гватемалу.
Мне казалось, что до Рождества куча времени — целых два месяца, черт возьми! За два первых месяца в Хогвартсе я успела перенарушать все правила, взорвала кабинет директора, спасла единорога, создала футбольный клуб, организовала еженедельные показы в кинотеатре, познакомилась с четвертым хоркруксом и сперла философский камень.
Но, видимо, запас ярких событий и моего энтузиазма пока что был исчерпан, и два месяца до Рождества выдались на редкость спокойными. Я штудировала труды по теории магии в поисках ответа, как перестать быть сквибом, бегала по утрам, молотила импровизированную грушу по вечерам, читала маггловские учебники и участвовала в организации кинотеатра в более просторном помещении, чем учебный класс. Ах, да, еще я активно переписывалась с Сириусом и даже проводила с ним некоторые выходные. После того, как прошла первая злость, я решила, что должна поближе узнать своего отца. И в принципе он оказался неплохим малым, хотя я и никак не могла воспринять его, как родителя. Вот в шайку бы я его взяла — тот еще смельчак и разгильдяй.
