Но Эстер стояла на своем: она сделает все, что сможет, а там – что Бог даст.
Воспитанницы сделали свой выбор. На следующее утро миссис Виллис пришла в класс, чтобы посоветовать им, как взяться за дело. Короткая, но содержательная речь любимой наставницы воодушевила девочек; даже Эстер, сравнительно недавно поступившая в школу, поняла, что, работая над сочинением, она должна иметь в виду нечто большее, чем вещественная награда.
Затем миссис Виллис дала ученицам несколько указаний по поводу избранных ими тем. О сочинении по английскому языку она заговорила только под конец. Против обыкновения она не указала конкретные темы, а предоставила ученицам свободный выбор.
Услышав это, Энни Форест, которая до этого сидела в задумчивости, вдруг вскочила с места и начала что-то шептать мисс Гуд. Мисс Гуд, кивнув головой, подошла к миссис Виллис и сообщила, что Энни отказывается от прежде избранного предмета и хочет состязаться в английском языке.
Директриса с удивлением посмотрела на Энни и, не сказав ни слова, внесла ее имя в список. Энни села на место, не обращая внимания на взгляды подруг, которые не могли прийти в себя от ее самонадеянности.
В этот вечер ученицы в первый раз собрались на совещание в южной гостиной, предоставленной в их распоряжение миссис Виллис. Небольшое помещение не могло вместить все три класса, поэтому девочкам предстояло избрать комитет, на который и будет возложено устройство праздника. Толковали, спорили, смеялись, принимали и отвергали различные планы и все не приходили к окончательному заключению. Сесиль Темпл, к мнению которой девочки всегда прислушивались, сначала молчала. А потом, подсев к Энни Форест, громко, чтобы все слышали, сказала:
– До сих пор никому из нас не пришло в голову ни одной путной идеи. Скажи что-нибудь, Энни. Ведь это ты придумала в прошлом году костюмированный бал!
Энни подняла черные глаза, оглядела подруг и, заметив, что все они, кроме Сесиль, избегают ее взгляда, презрительно отметила:
– Все эти приготовления, по-моему, не имеют смысла. Пустая трата времени! Впрочем, если хотите, будем играть в жмурки и показывать китайские тени.
И отвесив шутовской поклон, вышла.
– Несносная особа! – не сдержалась Дора Рассел. – И охота тебе, Сесиль, обращаться к ней. Ты же знаешь, мы не желаем иметь с ней ничего общего.
– Я знаю, что вы отравляете ей жизнь. Именно это вы и делаете, – резко ответила Сесиль. – Никто из вас не исполнил приказания миссис Виллис обращаться с Энни по-прежнему. Вы действительно отправили ее в «ссылку». Это невеликодушно и неблагородно. Вам не приходит в голову, что это может повлиять на всю жизнь бедной девочки?
– Что-то не похоже, – возразила второклассница, мисс Вест. – Она натура довольно грубая.
– Плохо ты ее знаешь! – вспыхнула Сесиль. – И вообще вы поступаете некрасиво: не обвиняете ее ни в чем открыто, но ведете себя так, будто она виновата.
Тут Эстер решилась сделать очень смелое заявление:
– Я не думаю, что миссис Виллис в глубине души считает ее невиновной.
Некоторые девочки засмеялись, но Дора Рассел объявила, что она вполне разделяет мнение Эстер Торнтон, и Сесиль замолчала.
– Во всяком случае, – заявила мисс Конвей, старшая из первоклассниц, мнение которой всегда выслушивалось с уважением, – все эти споры и недоброжелательство относительно мисс Форест теперь совсем некстати. Я решительно не понимаю, какая нужда травить эту бедняжку, и какое нам дело, виновата она или нет. Миссис Виллис и мистер Эверад решили, что нет, ну и довольно. Мы только потеряем от ссоры с нею. Несмотря на ее недостатки, она единственная, кто способен предложить оригинальную идею. Но поскольку мы не можем ее вернуть, постараемся обойтись без нее. Право же, нельзя терять целый вечер на пустые разговоры!
Все горячо принялись предлагать варианты для празднования, и после жарких споров было решено разыграть две небольшие комедии, а для выбора пьес и распределения ролей избрать особый комитет. В него вошли Дора Рассел, Джуди Конвей, Эстер Торнтон, Сесиль Темпл и еще две второклассницы. Этим и закончилось совещание. Девочки расходились со смешанными чувствами, с сожалением вспоминая веселые собрания прошлого года, когда Энни Форест была душой общества и сыпала идеями по части костюмов предстоящего бала.
Глава XXI. Украденное сердце
Выбежав из южной гостиной, Энни оказалась лицом к лицу с миссис Виллис.
– Куда это ты бежишь, дитя мое? – ласково поинтересовалась начальница. – Впрочем, я напрасно спрашиваю, ведь ты одна из заговорщиц.
– Нет, я ушла от них, – ответила Энни, встряхнув волосами, она всегда так делала, когда волновалась.
– Ушла от них? Ты хочешь сказать, дружок, что они послали тебя за чем-нибудь?
– Нет, я больше не с ними. Можно мне пойти в сад?
– Конечно, моя дорогая…
Не глядя на директрису, Энни толкнула обтянутую сукном дверь и очутилась в большом холле. Взяв с вешалки шляпку, девочка направилась к двери, ведущей в сад. Ей хотелось поскорее очутиться в гамаке и выплакаться. Не успела она выйти, как столкнулась с группой младших детей, которые возвращались с обычной прогулки перед сном. Мисс Дейнсбери шла впереди, ведя за руку двух крошек, Нэн семенила за ней. Увидев Энни, она протянула руки и бросилась к ней.
– Где иглуска? – залепетала девочка, подняв к Энни свое цветущее личико. – Холосая иглуска. Нэн хотеть иглуску.
– Ты получишь игрушку, если обнимешь и поцелуешь меня.
Малышке только того и надо было. Она обвила шею Энни и прижала свою пухлую щечку к ее губам.
– Так? – самодовольно спросила она.
– Хорошо, моя прелесть. Ты будешь меня любить, правда?
– Нэн любить Энни.
Тут мисс Дейнсбери позвала девочку, и Нэн побежала в дом, на ходу вытирая ладошкой щеку, на которой слезы бедной Энни оставили влажный след.
Проводив детей глазами, Энни грустно направилась в отдаленную аллею, в тенистую часть сада. Солнце уже село, к вечеру стало довольно прохладно, и Энни дрожала. Она всегда довольно небрежно относилась к своему здоровью и сначала, несмотря на холод, собиралась лечь в гамак. Но потом передумала. Слезы уже не так душили ее, ласка Нэн смягчила их горечь.
В эту минуту в оскорбленном сердечке девочки созрел план, который впоследствии стал причиной многих несчастий. Заметив, что Нэн привязалась к ней, Энни задумала отбить ее у Эстер и так отомстить своему недругу. Потерять любовь сестры, которая была для нее дороже всего на свете, – это стало бы для Эстер тяжелым ударом. Энни знала это, но искушение было слишком сильно, и она поддалась ему. Завоевать любовь Нэн было нетрудно, Энни стоило только этого захотеть. Итак, решено: Эстер внесла столько горя в ее жизнь, пусть теперь она сама испытает его; горько раскается она в своей несправедливости и жестокости, но уже будет поздно.
Глава XXII. На месте сгоревшего замка
Сосредоточив все свои помыслы на Эстер, Энни позабыла о Доре. Эстер была для нее более опасным врагом: она принадлежала к ее кругу, училась в ее классе, поэтому ее наветы могли восстановить против Энни подруг. Дора же была ей чужой, и до появления в школе Эстер даже не замечала ее существования. Следовательно, в первую очередь нужно было наказать Эстер. Этот план привнес в жизнь Энни новый интерес, и постепенно она стала находить, что мщение – занятие довольно приятное.
Сьюзен Драммонд жила теперь в одной комнате с Энни. Как-то вечером флегматичная девица немало удивила Энни, разразившись бранью в адрес Эстер и Доры. Последняя чем-то обидела ее, и Сьюзи искала сочувствия у Энни. Она даже предложила заключить союз, чтобы наказать эту напыщенную особу.
Энни, никогда не любившая Сьюзен, ответила с обычной своей резкостью:
– Никаких союзов! Я и так немало пострадала из-за всего этого.
Сьюзи тупо посмотрела на соседку, и густая краска залила ее лицо.
