— Бастиан, я не думаю, что понимаю, — Рейн подняла руку и остановила меня. — Как они боролись? Что случилось с другими людьми?
Я надеялся, что она сразу же поймет, что ж, я не должен был быть таким идиотом. Я также надеялся, что она не поймет этого вообще. Было очевидно, она хочет заставить меня обстоятельно рассказать ей обо всем этом дерьме. Я около минуты барабанил пальцами по колену, пытаясь придумать способ все объяснить.
— Это похоже на живую видеоигру, понимаешь? Нас помещали в зону, где повсюду были камеры, чтобы люди, которые смотрят и делают ставки, могли видеть все со всех сторон, как сами игроки видят это. В большинстве игр у тебя при себе только то, что на тебе надето — никакого оружия или чего-либо еще. Но если осмотреться вокруг, то можно было найти что-то: куски труб, ножи, веревки, ключи, подсвечники. Что-то типа дополнения «Подсказки». Были также специальные турниры с огнестрельным оружием и со всякого рода дерьмом вроде этого, но они были действительно эксклюзивными. Я был только в трех из них. Сражаешься с другими игроками, и последний оставшийся человек становится победителем.
— Что конкретно ты имеешь в виду, говоря «последний оставшийся человек»?
Я сделал еще один глубокий вдох.
— Тот, кто остался жив.
— Ты имеешь в виду... просто убил…?
— Я выиграл, потому что убил всех остальных.
Я просто выплюнул последнюю фразу и наблюдал за тем, как ее глаза увеличиваются, и она осознает, что я только что сказал. Какое-то время она просто сидела, переваривая все и глядя на меня, будто думала, что я сейчас скажу, что пошутил или что-то в этом роде.
— Ты как питбуль.
Я посмотрел на нее. Я не был чертовой бойцовой собакой. Я знал, что делал, и любил каждую минуту этого. Моя голова снова начала болеть, и больше не хотелось с ней спорить.
— Может быть, — сказал я, пожимая плечами. — Хотя, не совсем. У меня был выбор.
— Нет, — уверенно сказала Рейн. — Ты не делал этого.
— Конечно, делал.
Она никак не отреагировала.
— И это было... игрой?
— Ну, так мы это видели.
— Ты делал это ради денег?
— Миллионов, — подтвердил я. — За мой первый бой я получил достаточно, чтобы перебраться с улицы в пентхаус. От голодных ночей перешел к пятизвездочным ресторанам. Вместо того чтобы красть проездной на автобус, я водил гребаную «Феррари». Под рукой было с десяток женщин, умоляющих оттрахать их. Они и вправду выстраивались в очередь за дверями моего гостиничного номера и ждали своего часа. Я достаточно быстро сделал себе имя, потому что был быстрее, умнее и намного жестче, чем любой другой боец, которого когда-либо видел Лэндон. За одну ночь я превратился из ничтожества в короля. Я боролся и выигрывал от трех до пяти игр за месяц почти семь лет подряд. Меня ударили ножом в спину — ты видела шрам, — избивали, в меня стреляли, поджигали, но я ни разу не проиграл.
*****
Свет погас, но я знал, что Рейн сидела в темноте и пыталась поместить в голову все, что я рассказал ей. Я был удивлен, что она попросила меня остановиться, прежде чем я просто не смог бы продолжать. Теперь, когда я перестал рассказывать, я понял, что вспоминаю одну деталь, которую пропустил — Терезу.
Я все еще мог четко себе представить ее — золотистые волосы, длинные ноги и пустые невыразительные глаза, которые кричали «Я видела слишком много». Я вспомнил, как она всегда сидела, ссутулившись, будто пыталась стать невидимой. Каждый раз, когда подходил какой-нибудь парень, она сразу же двигалась ко мне и становилась передо мной так, что я мог положить руки ей на бедра, демонстрируя, что она принадлежит мне.
Я вспомнил, как первые пару месяцев она сосала мой член каждую ночь, но не разрешала мне касаться ее, пока она делала это. Я просто откидывался на локти и позволял ей. Как только она стала доверять мне больше, я смог положить руки на ее плечи, но никогда на голову. Она ненавидела это.
Я знал, что с ней до этого случилось какое-то дерьмо, но она никогда не говорила что или кто.
Рейн пошевелилась, и я услышал, как она расстелила полотенце и легла на него. Через несколько минут она глубоко вдохнула, прежде чем провалиться в сон. Около часа я провел, всматриваясь в горизонт в поисках каких-либо огней, но ничего не заметил, поэтому лег спать. Я должен был догадаться, что те сны, которых я не видел с тех пор, как начал каждую ночь засыпать в стельку пьяным, вернутся.
Тереза медленно уходила от меня, помахав рукой и глядя на меня своими полузакрытыми, безжизненными голубыми глазами. Передо мной пролетела сова, и я смотрел, как она подлетает к ветке большого дерева во дворе между домами. Когда я обернулся, Терезы уже не было. Новый воспитатель тоже исчез. Я знал, что он собирается причинить ей боль, но я продолжал стоять на месте, наблюдая, как сова сидела на ветке. Затем я был в ванной и осматривал душевые кабинки. Я не был тут раньше, но знал, что это за место. Я сделал пару шагов вперед и поскользнулся в ярко-красной луже.
Я сел и закрыл рот, чтобы не издать ни звука. Пот застилал глаза, пока я не вытер его тыльной стороной ладони. Я попытался выровнять дыхание, но не смог. Я должен позволить себе задыхаться, пока тело немного не успокоится.
Я отодвинул створку, чтобы впустить немного свежего воздуха, позволяя свету от полной луны осветить меня. Трясущимися руками я вытащил последнюю сигарету из кармана на поясе и зажег ее. Наконец размеренные глубокие затяжки помогли немного расслабиться. Хотя тот сон все еще был в моей голове. Никотин никак не помогал избавиться от этого дерьма.
Я курил и пытался думать о выпитых шотах той ночью, когда «Дар» затонул. Я думал о шлюхе, которая оставила визитку, и как хорошо было кончить в нее.
Это не имело никакого значения. Все, что я видел — это лужа крови на полу в ванной, и все, что мог слышать — последний разговор с ней.
— Могу я задать тебе вопрос, Бастиан? — спросила Тереза. Тыльной стороной ладони она вытерла уголок своего рта.
— Конечно, — ответил я, натягивая джинсы и зажигая сигарету.
— Я тебе нравлюсь?
— И что это, бл*дь, должно значить?
— То, что я и сказала — я тебе нравлюсь?
— Мне нравится, как ты смотришь на меня, когда твои губы обернуты вокруг моего члена, — сказал я смеясь. Она отвернулась, но не рассмеялась. — Черт, детка, я просто трахался с тобой. Ты знаешь, что ты мне нравишься.
— Что если я больше не хочу это делать? — Тереза махнула рукой между нами двоими.
— Ты хочешь прекратить? — спросил я, нахмурившись. — Это было твоей идеей, не моей.
— Я не это говорю, мне просто интересно, нравилась бы я тебе тогда?
— Это наитупейший разговор, — я сел возле стены и стал вертеть свою сигарету.
— Тебе стоит бросить курить. Это вредно для тебя.
— Какого хрена, Тереза?
— Я просто не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Я взял сигарету в рот и сделал глубокую затяжку, перед тем как стряхнуть пепел над морем. Я смотрел, как он опускается, кружась в воздухе, пока не попадает в черную воду и исчезает.
— Бастиан?
Я затянулся еще раз, не желая тратить впустую этот последний небольшой кусочек душевного спокойствия. Я не смотрел на нее.
— Ты как, в порядке?
— Конечно, — ответил я. Мой голос звучал безжизненно, даже для меня. Я сделал последнюю затяжку, поежился от вкуса жженого фильтра во рту и бросил окурок в воду.
— Что с ней случилось?
— С кем? — спросил я, прекрасно зная, кого она имеет в виду. Непонятно только, как она узнала, что я думаю о ней. Полагаю, это все женская интуиция.
— С Терезой.
Мои плечи напряглись, и я закрыл глаза на секунду, а затем вновь посмотрел на поверхность воды. Я медленно закрыл створку и отодвинулся, прежде чем лечь в полуметре от нее. Я немного поерзал, пытаясь найти более комфортное положение для тела, и уставился на темный навес.
— Она покончила с собой, — наконец сказал я.
Я слышал, как Рейн срывается с места, приближаясь. Я повернул голову, чтобы взглянуть в ее сторону, и увидел, как она тянет руку ко мне. Ее пальцы коснулись волос у моего виска, затем она провела ими вниз по щеке к челюсти, под подбородком, прежде чем вернулась обратно к моему виску и начала заново. Я сначала вздрогнул, но не отодвинулся, и она не остановилась.
Рейн пододвинулась ближе ко мне, и я почувствовал, как воздух застрял в моих легких и отказывался выходить, когда она обвила рукой мою голову и придвинула к своему плечу. Ее пальцы продолжали гладить меня.
Все мои мышцы напряглись, я не знал, что делать, и поэтому замер. Несколько минут я ничего не делал. С закрытыми глазами я лежал на боку рядом с ней и просто чувствовал, как ее пальцы ласкают меня. По собственной воле моя рука потянулась к ней, осторожно проползла по ее животу, пока не обняла за талию. Я подтянул Рейн ближе к себе и открыл глаза, глядя на нее.
