— Ой-ёй.
Внезапно я стала волноваться. Даже если мы не останавливаемся там, я знала, что мне предстоит встреча с его отцом, братом и, скорее всего, мачехой, и было интересно, что они подумают обо мне. Бедная, жалкая Грейс в обносках, часть которых была приобретена в секонд-хенде.
— Не переживай, Грейс, это все игра на публику. Будь собой. Ты безупречна. — Он отложил журнал и уставился на меня. — Кстати, что от тебя тогда хотел Порндел, когда заглянул в магазин?
— Он по-прежнему пытается уговорить меня поехать с ним за границу. Теперь еще и Тати едет, так что он поманил меня этой морковкой.
— Вот как, — произнес он тихо. На мгновение его взгляд стал отстраненным. — Он вел себя так, словно это срочно.
— В этом весь он, — ответила я.
— Он настойчивый. — Мэтт посмотрел в пол и продолжил листать журнал, не глядя на меня.
— Просто проявляет заботу.
— Он хочет забраться к тебе в трусы.
— Как и ты. — Я подошла к нему, выхватила журнал и отбросила его в сторону.
— Это правда, — подтвердил он с озорным блеском в глазах.
Стоя между его колен, я нагнулась и поцеловала Мэтта в лоб. Он провел руками по моим обнаженным ногам вверх и вниз.
— Ты носишь такие короткие платья, чтобы довести меня до безумия? — Его голос стал хриплым.
С той ночи, когда Мэтт доказал свои способности, мы не заходили дальше поцелуев. Мы спали в одной кровати, крепко обнимались, вымотанные после экзаменационного марафона, но на этом все. Откровенно говоря, его самоконтроль впечатлял. Мы были готовы, я была готова, и Мэтт это знал. Теперь, когда волнение, создаваемое сдачей экзаменов, схлынуло, единственным напряжением, что оставалось между нами, было то, что пронзало наши тела и молило о высвобождении каждый раз, когда мы прикасались друг к другу.
— Я почти собралась. Закончу, когда схожу в душ. У тебя в комнате есть вино? — спрашиваю я.
— Немного, думаю, — пробормотал он мне в живот, пока я играла с его спутанными волосами.
— Мне и нужно-то чуть-чуть, для смелости.
Он сжал мои ноги сильнее и, подняв глаза, посмотрел на меня. Он все понял.
— Сейчас куплю.
Я кивнула.
— Во сколько наш завтрашний утренний вылет?
— В шесть пятнадцать. — Я взглянула на часы. Было почти одиннадцать вечера.
Мэтт поднялся, обхватил мое лицо руками и оставил на губах нежный поцелуй.
— Просто приходи, когда закончишь. Поспать можем в самолете.
Я сглотнула и кивнула.
Едва дойдя до двери, Мэтт обернулся.
— Эй, Грейс?
Он стиснул наличник над дверью и, держась за него, наклонился вперед, не отводя взгляда от пола. Мне было видно, как сжимались его трицепсы, когда он пару раз качнулся вперед и назад.
— Да?
— Прежде чем придешь сегодня… будь уверена… хорошо? — он поднял взгляд и пристально посмотрел мне в глаза. — И надень это платье.
Его футболка немного задралась, открывая мышцы нижнего пресса. Не смотреть туда было выше моих сил. Когда я снова взглянула ему в лицо, я думала, что увижу дерзкую ухмылку, но его губы были плотно сжаты. Он был серьезен.
— Хорошо, — ответила я.
Когда он ушел из комнаты, я перелопатила весь гардероб в поисках одежды, в которой могла бы показаться в доме его богатого отца. В итоге я бросила в чемодан почти все свои вещи, после чего стянула с себя платье, положила его на кровать и пошла в душ. Пока я натирала свое тело, в голове проносилось миллион сомнений.
Закрыв глаза, я глубоко вдохнула и дала горячей воде обрушиться на себя. Стоило представить, как Мэтт трогает меня повсюду, так руки инстинктивно потянулись ниже. Прикоснувшись к груди, я попыталась представить, какой она будет казаться на ощупь Мэтту. Интересно, а я вообще сексуальная? Я стала воображать, какие позы буду принимать, или как буду двигаться. Я и понятия обо всем это не имела.
После душа я быстро высушила волосы и нанесла тонкий слой блеска для губ. У меня был только один цельный комплект белья. Это было дешевое черное кружево, а трусики немного растянулись в бедрах. Я надела комплект и посмотрела на себя в зеркало в полный рост. Обхватив свою грудь через лифчик, я провела руками сверху вниз, до бедер, и нервозность начала проходить. Мне нужно было знать, что он будет чувствовать, прикасаясь ко мне. Я была гладкой и теплой, а когда дотронулась до себя между ног, то поняла, что еще и мокрой. Я надела красное платье в черный цветочек.
Все было собрано, сумки стояли у двери, готовые к путешествию. Единственное, что осталось на повестке дня — это потеря моей девственности. Я нервничала больше, чем когда-либо, но я определенно была готова.
Мгновением позже я постучала в его дверь, и, услышав его шаги, ощутила, как в животе все сжалось. Он сказал мне быть уверенной, но сейчас я колебалась.
Он открыл дверь нараспашку и сразу протянул мне бокал вина, который уже держал наготове в свободной руке.
— Я решил, что тебе это понадобится.
В свойственной мне тупой манере я начала тараторить.
— Ага, то есть, я не знаю, какого черта делаю, или чего мне ждать, или что тебе нравится, или… как мне следует себя вести… как смотреть или что ощущать…
— Стой, Грейс. Нам не нужно говорить об этом. Просто пей свое вино, а мы тем временем будем общаться. Просто расслабься, мы такие же, как всегда.
— Отличная идея. — Я пошла к проигрывателю, нашла диск группы Radiohead под названием «The Bends» (Прим. пер. «Изгибы») и включила его.
— Прекрасный выбор, леди, — сказал он с противоположной стороны комнаты, упаковывая некоторые вещи в сумку.
На нем не было футболки, а его черные джинсы, не опоясанные ремнем, висели на бедрах, открывая полоску боксеров.
Я улеглась на кровать, поставила вино на пол и взяла фотоаппарат.
— Скажи «сыр».
Он повернулся и улыбнулся, пока я смотрела на него через видоискатель.
— Ты куда лучше смотришься по другую сторону этой штуковины. Давай его. — Он потянулся за фотоаппаратом, а я с радостью протянула его ему.
Перекатившись на спину, я подогнула колени, позволяя платью скатиться вниз, оголяя бедра. Он начал делать снимки.
— Ты такая красивая, Грейс.
— А ты думаешь, я сексуальная?
— Да. Очень.
Я села на край кровати, он положил фотоаппарат на прикроватный стол. Я сделала последний глоток вина, как раз когда началась песня «Fake Plastic Trees» (Прим. пер.: «Фальшивые пластмассовые деревья»).
— Мне она нравится.
Он потянулся к подолу моего платья, пока я хваталась за пуговицу его джинсов.
— Встань, малышка.
— Я не знаю, что делать, Мэтт.
— Узнаешь.
Он задрал платье и стянул его через голову, после чего схватил меня за шею сзади и поцеловал так, словно это была его единственная цель в жизни. Температура наших тел резко возросла. Одной рукой он провел по моей спине, опуская ее на ягодицу, а другой скользнул под кружево лифчика. Я чувствовала его эрекцию, прижимающуюся ко мне.
Прервав поцелуй, я отступила. Его грудь вздымалась и опадала. Я наблюдала за тем, как он осматривал меня, стоящую, ждущую его, жаждущую его.
Он кивнул, распахивая глаза шире.
— Мне нравится.
Со мной что-то произошло, впервые я ощутила задор и уверенность. Сократив расстояние между нами, я стянула с него джинсы и боксеры, и опустилась на колени.
— Ого. — Постойте, я только что сказала «Ого»? Я чувствовала себя жалко. Я была не способна проявлять себя как сексапильная девушка, не могла вести себя так, будто знала, что делаю, особенно когда пялилась на эту штуковину. Все мое самообладание и уверенность испарились в мгновение ока. Мне было слышно, как Мэтт посмеивался.
— Поднимайся, Грейс.
— Почему? — заныла я, пока он поднимал меня с колен. Взглянув на него, я увидела его улыбку во все тридцать два зуба.
— Ты милейшее создание на свете, ты в курсе?
Я скрестила руки на груди и состроила обидчивую гримасу.
— Я пыталась быть сексуальной, блин.
— У тебя получилось. Давай просто ляжем и не будем торопиться.
Люди не рассказывают, как все это на самом деле неловко. Ты пытаешься повторять то, что видел по телевизору, что читал в книжках, и все кажется довольно странным. Я потянулась за бутылкой вина и сделала глоток. Мэтт был голым, когда улегся на кровать на спину. Его уверенность в себе была к лучшему. Он был не из тех, кто прилагал усилия, чтобы быть сексуальным и спокойным. Ему это было не нужно, потому что таким он и был — сексуальным и спокойным. Я сняла лифчик и трусики, никуда не спеша, и легла рядом с ним, смотрящим в потолок.
Перекатившись, он оперся на локти и, наклонившись надо мной, сказал:
— Закрой глаза.
Он поцеловал меня так, что внутри растеклось тепло, а желание стало еще сильнее. Когда он прикусил мою нижнюю губу, я подумала, что потеряю рассудок. Он скользнул рукой между моих ног и прикоснулся к чувствительному месту. Дыхание у меня не сперло, я не задыхалась, и я не останавливала его. Мне хотелось большего, больше напряжения, больше контакта. Я положила свою руку на его и надавила. Как Мэтт и говорил, я знала, что делать. Неловкость исчезла.
