чтобы прополоскать кружку, на дне которой остались темные винные разводы. Повернул кран. Воду отключили.
Не скажу, что меня как-то задел этот факт. Скорее становилось немного обидно. По телевизору не раз показывали, сколько денег выделили на ремонт местного водоснабжения, пытаясь обелиться перед населением, однако на деле ничего не менялось, и в голову мою уже начали закрадываться сомнения, что деньги те пошли совсем на иные нужды.
— Снова авария?
В последнее время те случались регулярно, словно наступление зимы стало для них какой-то неожиданностью. С другой стороны – конечно, после нескольких часов тренировок, – я мог убедить себя в том, что сильные мира сего находились на такой высоте, что банально не знали о проблемах обычного народа, а последний в возмущении своем и невежестве неблагодарно не хотел понимать этой простой истины.
Мухе неведомы чаяния слона.
Да, так и есть.
Не желая все же оставлять кружку грязной, я налил в нее из чайника теплой воды, размешал хорошенько ложкой и залпом выпил, ощущая на языке все тот же неприятный кисловатый привкус.
Тик-так… Тик-так…
Секундная стрелка отсчитывала время.
Иногда я думал, что жизнь чем-то похожа на часы. Мы легко можем слышать секунды, какие-то мгновения, не особо значимые в размахе вселенной, но не слышим минуты и часы, на которых строится наша жизнь. И они проходят так, незаметно, неслышимо, пока не настает момент под названием «слишком поздно».
Я еще посидел на стуле на кухне, наблюдая за сумрачным небом и луной, за тем, как расцветают наверху звезды. Телевизором я давно не пользовался, а телефон мне нужен был только для прослушивания книг, поэтому в квартире почти всегда стояла тишина. И я все чаще погружался в нее, утопал, и она мягкими объятьями принимала мой разум, скрывая его глубоко на дне огромного черного океана…
Наконец, я снова поднялся. Натянул в прихожей куртку, перевязал шею шарфом. Где-то с неделю назад я потерял свою шапку, когда по пути вечером из магазина меня избила куча каких-то подростков, но теплый капюшон на завязках без труда ее заменил, стало даже теплее.
Перчаток я не использовал. Мне не нравилось ощущение, когда что-то снижало чувствительность пальцев, будто вторая кожа, но не твоя собственная, а натянутая поверх. Руки я просто убирал в карманы и не видел в этом ничего проблематичного.
Сунув наушники в уши, я положил телефон во внутренний карман куртки и застегнул ее до подбородка, после чего засунул ноги в обитые изнутри шерстью (натуральной или нет, я не знал, но вряд ли за такую цену можно было найти настоящую) ботинки и быстрыми движениями их зашнуровал, пока не начал потеть.
Возможно, кто-то одевался в обратном порядке, я же просто следовал своей привычке, не собираясь ее менять.
Выключив свет в прихожей, я вышел за порог и закрыл дверь на два поворота ключа. Вообще, он закрывался на три, но однажды я счел, что двух будет достаточно. Кроме того, три поворота казались мне чем-то неправильным, будто после третьего в меня обязательно ударит молния.
Рядом с моей дверью почему-то валялось три мешка с мусором. Не помню, чтобы видел их раньше. Я не страдал провалами в памяти, поэтому и сам их здесь бросить не мог. Тем не менее, почему-то эти три огромных черных мешка, от которых шел весьма и весьма неприятный, если вовсе не тошнотворный, запах, стояли именно у моей двери, а не дальше, у чьей-то другой.
Я оглядел лестничный пролет. Кроме моей, здесь имелось еще три двери, моя же находилась в центре. Я бы мог предположить, что кто-то из моих двух соседей оставил здесь свой мусор, однако… мешки стояли именно возле моей двери, прямо вплотную, хотя расстояние между дверьми было приличным, и не похоже, что они просто упали и перекатились.
Ситуацию осложняло то, что они воняли, смердели так, что становилось не по себе, будто внутрь запихали недельные отбросы вперемешку с использованными памперсами, причем для взрослых.
Я снова огляделся. Хотел постучать к соседям, когда вспомнил наш последний разговор, после которого остался с синяком под глазом, и тут же передумал.
Включив очередную аудиокнигу на телефоне, я молча взял пакеты в обе руки и начал спускаться под звучание тихого монотонного голоса, что зачитывал текст, пока на фоне играла вкрадчивая музыка, изредка переливающаяся тревожными нотками.
Несмотря на наушники, я хорошо слышал окружение. Мои тяжелые шаги в ботинках с толстой резиновой подошвой эхом проносились по лестничным клеткам, затихая поочередно то сверху, то снизу. Лампочки сдавленно гудели, иногда помигивая, от чего весь подъезд на пару мгновений оставался без света, а у меня возникало такое ощущение, будто весь мир мигает, и я пропадаю из него в эти краткие моменты времени, пропадая в забытьи.
Мусорные пакеты оказались сравнительно легкими. Что-то в них позвякивало при каждом шаге, что-то шелестело и похрустывало, и под аккомпанемент этих звуков, сопровождаемых гулким голосом чтеца, я сам не заметил, как вскоре оказался внизу, перед выходом из дома.
Я нажал на горящую красным в полутьме кнопку домофона. Откуда-то сверху донеслась визгливая мелодия, и я налег на толстую металлическую дверь плечом, так как руки мои были заняты.
В лицо сразу же ударила струя холодного свежего воздуха. Мелкие снежинки, промерзшие скорее до состояния льдинок, кинжалами впились в еще не успевшую лишиться своего тепла кожу, и от непривычки в уголках глаз защипали слезы.
Я глубоко вдохнул. Сухой воздух с болью прошелся по носовым проходам, глотке и угнездился в легких, после чего вышел наружу уже в виде струи горячего полупрозрачного пара.
Я посмотрел по сторонам. Какой-то темный автомобиль на низкой скорости проехал мимо, ослепив меня на секунду ярким светом фар, и я, охнув, зажмурился, пытаясь избавиться от пылающих перед глазами ярко-красных кругов.
В остальном стояла удивительная тишина. Видимо, сегодня я вышел позднее, чем обычно, поэтому людей вокруг практически не было. Только вдалеке какая-то группа девушек в цветастых куртках переговаривалась громкими голосами и смеялась, и смех их в этом спокойном умиротворенном воздухе расходился на десятки метров вокруг.
Но вскоре и они ушли, исчезнув за поворотом.
Я постоял еще немного, прислушиваясь к затихающим голосам, а когда те пропали окончательно, спустился по короткой лесенке из бетонных блоков на тропинку и неторопливо повернул направо, к стоящим вереницей у дома напротив мусорным бакам.
Было тихо.
Да, было тихо, однако через несколько шагов мне показалась, что краем уха я услышал какой-то странный шум, похожий на вскрик, от чего я тут
