Если бы Стив был прямолинеен со мной во время баскетбольного матча, то всего этого можно было бы избежать. Я бы узнала вчера вечером, что у него нет ни капельки сострадания в крови, и уже ехала бы домой. Домой, чтобы принять провал своей миссии.
Стив и охранники вошли в трейлер. Мистер Блесингэйм стоял, высунувшись из окна и глядя в небо.
— Что за шум на крыше?
Стив снял шляпу и бросил её на диван.
— Этот шум создавали моя фанатка и я, прыгая с трейлера на трейлер.
— Я не твоя фанатка, — сказала я.
— Прошлым вечером ты говорила по-другому.
— А я помню, что ты довольно быстро меня раскусил.
Мистер Блесингэйм обвиняюще ткнул пальцем в Стива.
— Ты прыгал через трейлеры? Дин убьет тебя, если узнает. Страховая компания тебя убьёт. Ты понимаешь, что мы только на середине сезона? Ты хочешь, чтобы у меня произошел сердечный приступ?
Стив повернулся ко мне.
— Вот поэтому мне и нужен дублер.
Мистер Блесингэйм взглянул на меня и указал на меня рукой.
— И, кстати, что с этой девушкой? С каких это пор ты используешь свой трейлер как тюрьму, и когда я успел стать тюремщиком?
— Я никогда не просил тебя быть тюремщиком, — Стив скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на меня. — Я просто сказал, что нормальный человек поинтересовался бы, зачем кто-то создает фальшивую монахиню, а затем вылезает из окна.
Мистер Блесингэйм взял свой ноутбук с дивана и засунул его под мышку.
— Ну, я ненормальный, я — писатель.
Он подошел ко мне, пожал мою руку и одобрительно кивнул.
— Знаешь, ты подкинула мне великолепную идею для следующей серии. Девица Мэрион спасается самостоятельно и убегает, только она не догадывается, что убегает от Робина Гуда. Это будет феерично.
С этими словами он вышел из трейлера, насвистывая. Мы все уставились на него.
— Он прав, — сказал полинезийский охранник. — Он ненормальный.
Стив сел на диван передо мной. Охранники стали по обе стороны от двери, будто они были на службе, хотя они и правда были на службе.
— Окей, — сказал Стив, наклонившись вперед. — Для начала, кто ты?
— Обещаешь, что не сдашь меня полиции?
— Обещаю.
Я немного расслабилась на диванных подушках.
— Меня зовут Анника Труман.
— Хорошо, Анника Труман. Как ты попала сегодня на съемочную площадку?
Мое имя странно прозвучало из его уст. Сейчас он не играл для телевидения. Он сидел напротив и смотрел на меня глазами, способными превратить девушку в немую. Я прогнала это ощущение и выложила ему всю историю. Начиная с того, как я пообещала Джереми исполнить два желания, и до того, как я положила змею в коробку с реквизитом.
Стив медленно покачал головой.
— Ты принесла змею туда, где есть лошади?
— Я не сделала бы этого, если бы знала, что это цветы для вашей сцены. Я очень извиняюсь за все крики, за людей в пруде и за то, что лошадь потопталась по маленькой деревне…
Я услышала, как позади полинезийских охранник усмехнулся. Стив пристально на него посмотрел.
— Змею нашли? — спросила я. — Её аквариум в гримерном трейлере.
Ёжик ответил:
— Да, один из рабочих сцены поймал её. Я ему сообщу.
Он вытащил портативную рацию и что-то в неё сказал.
— Послушай, Анника, — сказал Стив, и звучание моего имени из его уст снова привело меня в смятение. — Я очень сожалею о твоем брате…
— Джереми, его зовут Джереми.
— Я очень сожалею о Джереми.
— Хочешь, покажу его фотографию? — до того, как он успел ответить, я вытащила фотографию из кармана. Но Стив так и не выразил заинтересованности, он уже отказывал мне своими глазами. Так что сперва я протянула фотографию охранникам. Когда они будут смотреть на фото Джереми, их не станут мучить угрызения совести.
— Это Джереми на Хэллоуин, — сказала я. — Он настоял на костюме Робина Гуда. Мы перерыли всю округу, чтобы найти ботинки, похожие на те, что в шоу.
Ёжик взял фотографию.
— Красивый ребенок, — одобрительно кивнул он и передал фотографию второму охраннику.
Полинезийский охранник достал кошелек из кармана.
— Позволь мне дать немного денег для него.
Я забрала фотографию из его рук.
— Не нужно. Я приехала не за деньгами.
Ёжик тоже достал кошелек. Он вложил чек на двадцать долларов в мою руку.
— Уверен, что медицинские счета будут расти.
Стив пересек трейлер и присоединился к нам.
— Я уже предлагал ей деньги. Знаете, я не совсем бессердечный, — он взял фотографию из моих рук. — Почему больные дети всегда такие милые? Почему ни один из них не выглядит как тролль, так чтобы я не чувствовал вины, отказывая ему.
Я шагнула ближе к Стиву с рукой поперек груди и стала умолять:
— Пожалуйста, навести его. Это будет значить так много для Джереми. Я обещала ему, что его желание исполнится. Я заставила его поверить. Если он поверит, что желания исполняются, то поверит, что он переживет операцию.
Он вернул мне фотографию и склонил голову.
— Я бы поехал, если б мог, но у меня уже расписан весь остаток недели. Сегодня в пять у меня встреча кое с кем. Завтра я работаю, а завтра вечером — церемония награждения. Я должен там быть, и где-то посреди недели мне нужно выучить следующий сценарий.
— Хендерсон всего в четырех часах пути, может трех с половиной, если ты поедешь так же быстро, как я. Если мы сейчас отправимся и нигде не будем задерживаться, то ты вернешься вовремя…
— И буду настолько вымотанный, что буду в не кондиции для завтрашних съемок.
— Ты можешь поспать, пока я поведу машину, — предложила я, но по выражению его лица поняла, что он даже не рассматривает возможность поехать со мной. В горле стало тесно, стало неожиданно трудно говорить, но я продолжила. Я высказала свое самое страшное переживание, которое я всегда прогоняла прочь, как только оно всплывало. Я открыто произнесла это, прямо и болезненно, чтобы показать Стиву.
— Джереми может не пережить операцию; ему всего шесть, и он может умереть в пятницу утром. Больше всего на свете он хочет, чтобы ты пришел навестить его. Прости, что ворвалась в твою жизнь вот так, но я подумала, что если смогу поговорить с тобой, если ты поймешь… — я удерживала свой взгляд на нем, ища знак, что он может пойти на уступки. — Ты мне нужен, чтобы исполнить только одно его желание.
Он закрыл глаза, будто избегая моего пристального взгляда.
— Не знаю, сколько у меня осталось времени с Джереми, — продолжила я. — Но я вчера потратила это время на то, чтобы приехать сюда и поговорить с тобой. Неужели ты не можешь выкроить полдня из своего расписания, чтобы повидать его?
Наши глаза встретились, он ничего не говорил. Я не дышала, как будто это как-то могло мне помочь. Затем он отвел от меня взгляд.
— Я могу позвонить твоему брату перед операцией. Могу подписать фотографию. Я даже подарю ему одну из моих стрел, но у меня нет времени навестить его.
Я была уверена, что мне удалось уговорить его поехать со мной. Даже охранники, которые сначала вели себя так, будто с удовольствием пообломали бы мне конечности, смягчились. Но не Стив Райли.
Я почувствовала острые уколы разочарования в своем сердце. У нормальных людей они превратились бы в слезы, но у меня они трансформировались в приступ гнева. Но все-таки я постаралась унять дрожь в голосе.
— Настоящий Робин Гуд поехал бы со мной.
Стив перекрестил руки.
— Ага, возможно, потому что настоящему Робину Гуду не приходилось все свое время тратить на продвижение сериала. И ещё ему не приходилось брать уроки фехтования, бокса и стрельбы из лука, а также проводить больше двух часов в день в тренажерном зале, потому что кому-то приспичило снять сцену без рубашки.
Я понимала, что нет ничего хорошего в том, чтобы злить Стива, когда он всё ещё мог обвинить меня в незаконном проникновении, но в тот момент мне просто хотелось сделать ему больно.
— Ты совсем не похож на Робина Гуда. На самом деле, если бы ты жил в средние века, ты бы тусовался в окружении короля Джона, чтобы каждый знал, какой ты важный и знаменитый. Тебя вообще не заботит помощь другим.
Он медленно выдохнул, в его глазах появилась жесткость.
— Ты ничего обо мне не знаешь, — он обвел рукой вокруг трейлера в доказательство своих слов. — Я больше времени провожу в роли Робина Гуда, чем это делал сам Робин Гуд, и держу пари, я бы победил его в стрельбе.
— Спорим, что ты даже меня не сможешь победить.
— Ага, как же, ты проиграешь этот спор.
Я шагнула к нему.
— Ты готов поставить на это? Давай проведем соревнование по стрельбе. Если я выиграю, ты — мой на… — Я решила добавить небольшой запас времени, — Одиннадцать часов. Если ты выиграешь, я больше никогда тебя не потревожу и обещаю, что не стану звонить таблоидами и рассказывать им, насколько ты ужасен.
