скуки. Он совершенно не знал местную историю и зная какой это мир, не собирался судить, кто в этой ситуации прав или нет.
Наконец староста под одобрительные крики остальных деревенских быстро зачитал по памяти её прегрешения и первым бросил факел к подножию помоста.
Деревенские явно невзлюбили ведьму, так как подобрали сухой хворост, дабы она раньше время не задохнулась в дыму.
И глядя на корчи сжигаемой в огне женщины, Лев уже было подумал, что деревенские ошиблись, но внезапно ведьма задрожала, а её обгоревшая кожа начала стремительно менять цвет, приобретая красноватый окрас. Меняться начало и лицо, превращаясь в широкую морду, но кто бы не делал кляп и колодки, его можно было похвалить. Всякая попытка твари что-то сказать или выбраться провалилась, а затем и новая кожа сдалась под обжигающим давлением пламени.
— До последнего не хотела отдавать себя Аду полностью, — сплюнул стоявший рядом со Львом однорукий. — Я какое-то время общался с охотниками на ведьм, — пояснил он на вопросительный взгляд дракона. В отличие от остальных деревенских он куда спокойнее реагировал на стоявшего рядом красного монстра. — Так по их словам, все эти колдуны и ведьмы, заключая с адом договор на вред людям, стараются как можно сильнее не дать их хозяевам себя контролировать.
— Но когда терять уже нечего они готовы сдать всё и вся, чтобы освободиться, да? — Лев и сам кое-что знал, но было интересно пообщаться со знающим человеком.
— Точно, ваш милость, — кивнул однорукий. — В таком состоянии они самые опасные. Поэтому-то колдунов, если находят предпочитают сразу, на месте, и убивать. Но наша ведьма слабая была, потому и дожила до костра.
— Как тебя зовут? — однорукий удивленно посмотрел на дракона, после чего уважительно ответил.
— Мориц, ваш милость. А вас?
— Аргалор. Служил, Мориц? Ты явно из всех здесь лучше всего разбираешься в том, как сражаться.
— Было дело, — приосанился однорукий, гордо выпятив грудь вперёд. — Честно служил в пятнадцатом легионе Священной Центральной Империи сержантом и потерял руку против очередного варварского вторжения орков на западе. Проклятые дикари, стоит их вырезать, но они всё равно откуда-то берутся.
Он презрительно оглядел деревенских.
— А этот сброд я уже полгода тренирую и из них еле-еле появился какой-то толк. Но ничего, ещё немного и они всей толпой смогут убить одного слепого орка.
— Господин, — откуда-то сбоку вывернулся румяный трактирщик. — Постоялый двор готов вас принять. Изволите откушать?
Лев кивнул сержанту и двинулся за посеменившем трактирщиком. В голове дракона медленно выстраивалась идея, ради которой Думов и затеял весь этот разговор с человеком.
Прогуливаясь по деревне, острый взгляд дракона подмечал добротную одежду деревенских и их неплохое положение. Из рассказов матери он ждал ужасную бедность, но, видимо, из-за необычного статуса этого поселения, тут было заметно богаче.
Тем не менее хоть жители и выглядели неплохо, но Лев отлично видел страх и неуверенность в их глазах. Сожжение ведьмы должно было вернуть им надежду, но что-то продолжало висеть над их головами.
Постоялый двор оказался хоть и неказистым, но просторным деревянным строением, заодно являясь лишь пристройкой к трактиру. Дверь была откровенно тесновата, но Аргалор протиснулся. Хоть он и был лишь полтора метра в высоту в холке, но в ширину был довольно значительным.
Войдя внутрь последнего Лев услышал несколько тихих охов и ахов раздавшихся из кухни. Очевидно, вид даже спокойного красного дракона не оставил равнодушными служанок и повариху.
Отодвинув лавку прочь, Лев сел вертикально прямо на пол. Благо, в таком положении он более чем достаточно возвышался над столом. Асириус же сел на стоявшую лавку с другой стороны, но из-за его роста, это выглядело довольно забавно.
Видимо, трактирщик не хотел, чтобы гость слишком долго ждал, поэтому еда прибыла довольно быстро.
Деревенские охотники подстрелили дикого кабанчика, и повариха приготовила его на домашнем огне и с дикими специями, от чего Лев с наслаждением вгрызся в представленный ему кусок, перед этим убедившись в отсутствии подозрительных запахов. Асириусу досталось куда меньше мяса и какая-то здоровенная тарелка каши.
Когда Думов закончил, он прислушался к ощущениям и кивнул. Хоть это и не было полной сытостью, но он явно утолил потребность в еде на ближайшее время.
Появление, как чертика из табакерки, желающего попросить плату трактирщика совпало с приходом старосты. Владелец постоялого двора мялся и нервничал, не зная, как обратиться к дракону за платой, но Лев давно предусмотрел подобное развитие событий.
— Асириус, — повелительно махнул головой дракон. — Реши вопрос.
— Слушаюсь, повелитель. — Асириус подошел к трактирщику и между ними закипел тихий спор.
Зная, что ему придётся столкнуться с цивилизацией и необходимостью оплачивать покупки, Думов пошел на хитрость и выделил Асириусу некоторый бюджет, в основном не из золотых монет, который должен был пойти на подобные расходы.
Лев специально старался как можно лучше не вспоминать об этих деньгах, а в разговорах использовать всё что угодно кроме «заплати», «оплати» и «рассчитайся».
— Ваш милость. — немного поклонился староста и Лев сыто, а значит довольно, указал ему на лавку с другой стороны стола. Было видно, что у старосты есть какое-то дело, но он не решался с него начать.
Думов удовлетворенно подумал, что упоминание в самом начале знакомства своей профессии было правильном решением. Бесплатная реклама редко бывает лишней.
— Как тебя зовут? — протянул оливковую ветвь Лев, которого начала раздражать эта нерешительность.
— А? А! Меня зовут Одо, ваш милость. Я староста деревни Лауфенталь. Мы рубим лес и продаем его. На это и живём. Так как мы построились в диких землях, то платим местному барону куда меньше, на что и живём. В деревню прибывает много батраков, приходят из других деревень… — словно цепляясь за соломинку, староста принялся вываливать на Думова всю имеющуюся у него информацию.
— Понятно. И как живётся? Ничего не беспокоит? Сомневаюсь, что ты подошел бы сюда, не будь у тебя какой-то нужды.
— Ваша правда, — ощутимо сдулся староста, повесив голову. — Есть у нас одна проблема, ваш милость. Но не знаю даже, как к ней подступиться…
— Говори, как есть. Если это в моих силах, и мы сойдёмся в цене, то я не против взяться за этот заказ.
— Дело в том, — староста вытащил грязный, замызганный платок и протер лысину. — Что наша деревня живёт лесорубным промыслом. Деревья в этом лесу великолепные, но лес сей не простой. Принадлежит он, значит, аж самой архифее, Эльдре Двуликой!
Сказав её имя, Одо вжал плечами и в страхе застыл, будто в любую секунду его могло что-то ударить. Не дождавшись наказание, он быстро продолжил.
— Многие годы мы, значит, приносили госпоже леса дары и жили со всем уважением. Те деревья, которые нельзя было трогать мы не трогали. Дальше указанного не заходили.
— Я так понимаю, недавно это изменилось? — сузил глаза Лев, начиная догадываться, куда идёт эта история.
— Так и есть, господин, — староста почесал бороду. — Год назад повелительница леса изволила почтить нас своим визитом. Мы не знаем почему и зачем, но она не обращала ни на кого из нас внимания, кроме одного…
— И кто это был? — чуть наклонился вперёд дракон, понимая, что он наконец-то напал на след избранника Эльдры.
— А, обычная сирота, которого семья одного из лесорубов по доброте душевной приняла под свой кров. Мальчишке было лет шесть, когда это случилось. Госпожа приказала ей не мешать и одна вошла внутрь дома, где был этот… — староста сжал кулаки, но так и не подобрал слов. — Спустя несколько минут повелительница леса выбежала так, будто за ней гналась стая волков, и, не говоря ни слова, убежала прочь. Но те, кто стоял рядом видели, что она была очень огорчена!
Глава деревни в ярости ударил кулаком по столу.
— Этот маленький паршивец явно что-то сказал госпоже, от чего она расстроилась! И хоть повелительница леса никак не наказала нас, но мы сразу почувствовали, что лес нам больше не рад. Это чувствуется в воздухе, дичи и воде. Оно вроде и не вредит прямо, но ой как тяжко жить стало.
— И что вы тогда сделали? — Лев боролся с двумя сильными чувствами: желанием расхохотаться от откровенного безумия всей этой ситуации и с силой хлопнуть себя по морде.
— Мы попытались выбить из мальчишки, какое оскорбление он нанёс повелительнице, но этот идиот и сам забыл! Лепетал лишь, что испугался и кричал!
