Ребята остановились и стали изучать меню на двери.
— У меня осталось четыре доллара двадцать пять центов, не считая денег на обратный автобус, — сказал Зак. — А что у вас?
— Восемь долларов семьдесят пять центов, — сказала Элис. Она задрала платье, чтоб добраться до карманов джинс, которые были под ним.
— Ну, немного, но хоть что-то, — сказала Поппи.
При упоминании автобуса Элис помрачнела. Хоть она ничего и не произнесла, Зак все равно занервничал. Всю дорогу от леса все трое сказали друг другу всего несколько слов, и все они относились к плану дальнейших действий. Он не понимал, то ли девчонки не хотят больше спорить, но копят силы для еще большей ссоры.
Зак каким-то образом оказался в центре конфликта, и он хорошо осознавал, что совсем скоро девчонки поймут, что им стоит злиться не друг на друга, а на него. Это он разрушил игру, он спрятал анкету, он тот, кого Элис…
Тот, кого любит Элис, что тоже было непонятным. Не то чтобы он не думал о девочках, или даже никогда так не думал об Элис. Он думал. Но чтоб пригласить куда-то? Эта идея обескураживала.
— Что ж, — сказал Зак, открывая дверь закусочной. — Вперед.
В закусочной было тепло, на круглом вращающемся столике стояли огромные торты и слоеные пироги с глазурью и сочащейся начинкой. Там же стояло три блюдца с Джелло[11] и еще несколько с рисовым пудингом, усыпанных изюмом, и каждый покрыт полиэтиленовой пленкой.
Женщина с короткими красиво уложенными седыми кудрями, стоящая за столиком, осмотрела их с ног до головы, как будто пыталась определить, есть у них проблемы или нет.
— Не нужно тут повсюду следить, — наконец, сказала она.
Зак чувствовал запах чего-то жарящегося в подсобке, и его желудок заурчал от голода.
— Извините, — сказала Элис, шагнув назад, стараясь выглядеть, как можно милее. — Мы катались на нашем паруснике и увлеклись. И, похоже, слишком. Мы просто хотели взять поесть что-нибудь теплое, прежде чем вернуться. Вода очень холодная.
Женщина за столиком улыбнулась, как будто идея здорового времяпрепровождения сделала грязь на их одежде полезной. Или, может, она подумала, что у детей с парусником есть деньги, как бы плохо они ни выглядели.
— Что ж, хорошо, но сперва вытритесь в подсобке. Столик на четверых?
— На троих, — сказала Элис, и женщина растерянно прищурилась.
Зак перевел взгляд на куклу, обессилено висевшую в руках Поппи.
— Пойдем, — Поппи взяла Элис за руку и потащила ее в уборную. Пока они шли, она смотрела на седовласую женщину за столиком. — Столик для четверых. Прекрасно.
Зак отправился в уборную для мужчин. Там в ряд висели три писсуара, и стояла одна кабинка. Все было выложено светло-голубой плиткой, на которой висели картинки реки Огайо в давние времена. Он подошел к раковине, снял обувь и помыл. Затем он снял джинсы, отряхнул с них грязь и частички травы с манжет и попытался их высушить. Лучшее, что он смог придумать, — соединить бумажные полотенца и сушилку для рук.
Наконец, он выжал майку в одну из раковин, расправил руками мокрые волосы и надел джинсы. Сырые и холодные, они прилипли к ногам. Он взглянул в зеркало и увидел немного загоревшего мальчика, смотрящего на него, старше, чем он себя помнил, с такими же растрепанными темно-русыми волосами и черными глазами, которые, казалось, говорят: «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь».
Когда он вернулся из уборной, Элис и Поппи уже сидели на банкетке. Они ему помахали, и он зашагал к ним, будто официант.
Официантка же была немногим старше их, с накрашенными розовой помадой губами, коротко стрижеными черными волосами, с кольцом в носу. Вручая меню, она остановилась и уставилась на Королеву, развалившуюся рядом с Поппи.
— Твоя кукла? — спросила, указывая, официантка. Грязь с берегов реки набилась в ее нос и рот и превратила ее белокурые локоны в густые комки. — Супер страшила.
— О, да, — сказала Элис, мрачно взглянув в сторону Поппи. — Страшила.
Официантка улыбнулась, вручила им меню и удалилась. Зак, казалось, был просто рад, что она видит куклу вместо того, что там увидел Тиншоу Джонс, пончиковый парень, и женщина на кассе. Он внезапно подумал, что сошел с ума, и поэтому поторопился углубиться в меню. У них было двенадцать семьдесят пять, которые они могли бы потратить и все же попасть домой, и четвертак для Поппи за ее проезд в автобусе.
В меню были печенье и блюдо из яиц с белой колбасой и картофелем по-домашнему, может быть, достаточно большим для них, чтобы разделить две тарелки на троих, за пять долларов. Но там был также турецкий клубный сэндвич с беконом, который подавался с картофелем фри и шинкованной капустой, чуть дороже семи долларов, и если они будут пить воду, а не газированные напитки, то сэкономят доллар, и еще останутся деньги. И там было три яйца, картофельные оладьи и тост за три девяносто пять — как раз то, чего они не могли себе позволить.
В меню еще значилась миска с мясом в остром соусе за два девяносто пять, выглядящая многообещающе. Кроме того, можно получить картофель фри на гарнир за два пятьдесят. Может, им заказать три порции мяса и порцию картофеля фри?
Думая о том, что они могут себе позволить, у ребят во рту выделялось все больше слюны. Если они не решат что-нибудь в ближайшее время, то Зак закажет все это, и у них не останется денег на обратную дорогу.
— Скоро вернусь, — сказала Элис и направилась в сторону прилавка, оставив его за столиком с Поппи.
— Может быть, ты должна пойти за ней? — сказал Зак. — Поговорите.
— А может быть, тебе стоит пойти за ней? — сказала Поппи, убирая за уши свисающие прядки мокрых волос.
Зак вздохнул.
— Не похоже.
— Не похоже на что? — спокойно спросила Поппи. — Ты собираешься мне рассказать, почему ты заполнил анкету и скрывал это? Почему ты не хочешь сыграть еще раз?
— Я не могу, — ответил Зак.
— Это бессмыслица, — она сложила руки в замок и положила на них подбородок, наблюдая за Заком.
— Я знаю, — жалостно сказал он. — Я думал, что будет легче…
Он остановился, когда Элис подошла к столику, держа в одной руке бутылку с кетчупом, а в другой — с острым соусом. Она открыла меню и начала смотреть цены.
— Здесь бесплатная добавка газировки, — сказала она. — Мы можем взять одну и разделить ее.
— И останемся без доллара и семидесяти пяти центов, — ответил Зак.
— Еще я спросила про автобус, — сказала Элис, не глядя на них. — Следующий придет завтра, в то же время, что и сегодня. Я узнала, где находится остановка. В паре миль отсюда.
Зак подумал, что остановка ближе, чем то место, где они упали в реку, несмотря на то, что они шли не в ту сторону и смогли бы дойти туда даже после всего, что случилось, но он промолчал. Поппи тоже молчала, покусывая нижнюю губу. Черные глаза Королевы блестели на грязном лице, и Зак не мог не подумать, что все идет именно так, как она хочет, даже если у него не было доказательств.
Они все еще изучали меню, когда вернулась официантка и принесла им выпивку (водопроводную воду) и поставила на стол корзинку с хлебом и маслом. Они набросились на эти продольно разрезанные ломтики, намазали их маслом и набили рты.
Зак почувствовал себя лучше, съев хоть что-то с того момента, как они перекусили пончиками. Поппи и Элис, должно быть, тоже чувствовали себя лучше, раз согласились на мясо с картофелем фри, которое они жадно съели до последнего кусочка, полив ломтики фри кетчупом и острым соусом.
— Я так устала, — сказала Элис, опустив голову на стол. — Эта прогулка и плавание, холод и голод. Я бы уснула прям здесь. Серьезно, прям под столом. Это гораздо удобнее, чем спать на земле.
— Мы почти дошли, — мягко сказала Поппи. — Мы почти закончили.
— Я знаю, — вздохнула Элис. — Я застряла здесь, так что, я только за. Но мы на самом деле пойдем ночью на кладбище и будем раскапывать могилу?
Зак выглянул в окно на улицу. Солнце все еще было на небе, но это было ненадолго. Элис была права. К тому времени, как они выяснили, куда им нужно идти, и они практически были на месте, вероятно, было довольно поздно.
— Если мы собираемся идти сегодня ночью, то нужно запастись всем необходимым, — сказал Зак. — Чем копать и фонариками. Все это было в наших рюкзаках, но теперь они на дне реки Огайо.
Элис резко вдохнула, Зак проследил за ее взглядом. Она смотрела на куклу, чья голова была повернута, как будто она смотрела в окно. Поппи смотрела в том же направлении, в той же позе, что и кукла.
— Поппи, — сказал он, — хватит валять дурака.
— Что? — сказала она, повернувшись к ним, будто бы не слышала вопроса. Он не видел, как она повернула голову Королевы, но, скорей всего, так и было. Кукла не двигалась сама по себе, никогда не выбиралась из футляра, они были ей нужны, чтобы вернуть ее в могилу. Она не двигалась.
