— Богом клянусь, Таунсенд, если ты…
— Твоя очередь, Лия, — вмешалась я. Учитывая жутковатую способность Лии заставить всё что угодно, звучать правдиво, играть с ней было непросто.
Лия барабанила пальцами по краю кофейного столика, размышляя. Спокойный ритм позволил моим глазам скользнуть к часам на стене. Мы играли вот уже несколько часов.
Полночь была всё ближе и ближе.
— Когда мне было девять, я убила человека, — Лия сделала то, что умела лучше всего — отвлекла меня. — Я подумываю побрить Майклу голову, пока он будет спать. И, — закончила она, не меняя тона, — я выросла в секте.
Две правды и ложь. Лие отлично удалось нас отвлечь. Я знала, что к тринадцати годам, когда она присоединилась к программе, она жила на улице. Я знала, что умение лгать приобреталось лишь в определенном окружении — и не в самом лучшем.
Когда мне было девять, я убила человека.
Я выросла в секте.
В комнату зашел Джадд. Я была так сосредоточенна на словах Лии — стараясь понять, какой из этих фактов был правдой — что не сразу заметила мрачное выражение лица Джадда.
Я взглянула на часы — одна минута первого. Шестое января.
Звонила Стерлинг, — подумала я. Моё сердце билось у меня в горле, на коже выступил пот.
— Что у нас? — негромко спросил у мужчины Дин.
Джадд коротко взглянул на Слоан, а затем ответил на вопрос Дина.
— Ничего.
ГЛАВА 26
Агенты ФБР продолжили вести наблюдение за Большим Бальным Залом «Его Величества». Шестого января ничего не произошло. Как и седьмого. А на утро восьмого января в нашем номере появилась агент Стерлинг. Они с Дином сидели за кухонным столом и негромко беседовали. Джадд готовил блинчики. На несколько секунд мне показалось, что я снова дома — в Квантико.
— Кэсси, — произнесла агент Стерлинг, заметив меня в дверном проеме. — Хорошо. Садись.
Поглядывая то на Стерлинг, то на Дина, я подчинилась. Какая-то часть меня хотела услышать новости, но другая часть моего мозга обдумывала приветствие агента Стерлинг, её позу и тот факт, что Джадд поставил перед ней тарелку с блинчиками, точно так же, как и перед нами с Дином.
Вы пришли не из-за новостей. Вы пришли из-за их отсутствия.
— Всё ещё ничего неизвестно? — спросила я. — Я просто не понимаю. Даже если Слоан ошиблась с местом, всё равно должно было появиться…
Ещё одно тело. Несколько тел.
— Возможно, я заметил ФБР и решил дать задний ход, — произнес Дин, глядя на мир глазами Н.О.. — А может я просто решил прятать тела.
— Нет, — слово слетело с моего языка, прежде чем я успела обдумать причины. — Ты не станешь скрывать результаты своих трудов. Ты хотел, чтобы полиция увидела числа. Ты хотел, чтобы они узнали, что все эти несчастные случаи не были случайностями.
Ты хотел, чтобы мы увидели в твоих действиях красоту. Узор. Изящество.
— Это не просто убийства, — пробормотал Дин. — Это выступление. Это искусство.
Я подумала об Александре Руис, о её рассыпавшихся по асфальту волосах; о сожженном до неузнаваемости фокуснике; о стреле, пронзившей сердце старика. Я подумала о Камилле Холт, о её посеревшей коже и налитых кровью глазах.
— Судя по методике убийств, — мои размышления прервал голос агента Стерлинг, — мы абсолютно точно имеем дело с «организованным» убийцей. Все эти нападения были спланированы. Тщательно, до мелочей, вроде уклонения от камер наблюдения. У нас нет свидетелей. Вещдоки ведут в никуда. Всё что у нас есть — это история убийцы, рассказанная телами его жертв — и то, как эта история менялась.
Она разложила на столе четыре снимка.
— Расскажите мне, что вы видите, — сказала она. Судя по её тону, урок начался. Я взглянула на первую фотографию. Александра Руис была симпатичной девушкой, не на много старше меня. Ты тоже считал её красивой. Ты наблюдал за тем, как она тонула, но не удерживал её под водой. Ты не оставил следов на её коже.
— Здесь дело не в насилии, — произнес Дин. — Я и пальцем её не тронул. Мне не пришлось.
Я продолжила за Дина:
— Дело в способностях.
— В способностях предсказать, что она сделает, — продолжил он.
Я уточнила:
— В способностях повлиять на неё. Сбить одно домино и наблюдать за тем, как упадут остальные.
— В расчетах, — добавил Дин.
— Что насчет второй жертвы? — спросила Стерлинг. — С ним дело тоже было в одних только расчетах?
Я перевела взгляд ко второй фотографии — изображению сожженного до неузнаваемости тела.
— Я не убивал его, — пробормотал Дин. — Это произошло из-за меня, но удар нанес не я. Я наблюдал.
Ты проводишь много времени за наблюдениями, — подумала я. — Ты знаешь, как действуют люди, и призираешь их за это. За то, что на какой-то миг, они могут счесть себя равными тебе.
— Суть не в том, чтобы оказаться сильнее людей, — вслух произнесла я, не отводя взгляда от Дина. — Суть в том, чтобы оказаться умнее.
Дин слегка склонил голову, его взгляд замер на чем-то невидимом для остальных.
— Никто не знает, кто я на самом деле. Думают, что знают, но это не так.
— Важно, — продолжила я, — показать им. Числа, схемы, планы — ты хочешь, чтобы они увидели.
— Кто? — спросила агент Стерлинг. — Чьё внимание пытается привлечь Н.О.? — судя по её тону, она не раз задавалась этим вопросом. Тот факт, что она спросила об этом и у нас, кое-что сказал мне об ответе.
— Не только ФБР, — медленно произнесла я. — Не только полицию.
Стерлинг склонила голову на бок.
— Ты говоришь мне то, что я, по твоему мнению, хочу услышать или то, о чём говорит твоё чутьё?
Числа были важны для Н.О.. Они важны для тебя, потому что они важны для кого-то ещё. Я считала, что Н.О. выступает. Но кем были его зрители?
Я ответила на вопрос Стерлинг:
— И то, и другое.
Стерлинг коротко кивнула и указала на третью фотографию.
— Стрела, — произнес Дин. — Больше никакого «эффекта домино». На этот раз я сам нажал на курок.
— Почему? — подталкивала нас Стерлинг. — Власть, влияние, манипуляции — а затем грубая сила? Как убийца совершает такой переход? И почему он делает это?
Я уставилась на фотографию, стараясь разгадать логику Н.О..
— Сообщение на стреле, — произнесла я. — Tertium. В третий раз. Тебе кажется, что разницы нет — утопить, наблюдать за тем, как человек сгорает живьем, или выстрелить в старика стрелой; для тебя всё это — одно и то же — но это не так.
Я не могла перестать думать об этом. Метод убийства рассказывал нам о мотивациях и основных психологических нуждах.
Что за историю ты мне рассказываешь?
— Камиллу Холт задушили собственным ожерельем, — Дин перешел к последнему снимку. — «Организованные» убийцы обычно приносят собственное оружие.
— Да, — ответила агент Стерлинг, — именно это они и делают.
Удушение было чем-то личным. Здесь в ход шла физическая сила, и дело было уже не в манипуляциях, а в превосходстве.
— Ты вырезал числа на её коже, — вслух размышляла я. — Чтобы наказать её. Чтобы наказать себя за то, что тебе не удалось достичь идеала.
У тебя есть план. Провал — не вариант.
— Что насчет эволюции? — подсказала агент Стерлинг.
— С каждым новым убийством всё больше жестокости, — ответил Дин. — И с каждым разом это что-то более личное. Он растёт.
Агент Стерлинг коротко кивнула.
— Рост, — произнесла она, переключаясь в обучающий режим, — приходит, если с каждым новым убийством Н.О. хочет большего. Он проявляется по-разному. Если убийца, начинавший с нанесения одного ножевого ранения, начинает ранить жертву несколько раз, значит, он растёт. Если убийца начинал, убивая раз в неделю, но затем убивает двух людей в день, значит, он растёт. Если убийца начинает с нападения на людей, которых легко убить, а со временем переходит на всё более и более сложные цели — значит, он растёт.
— И, — добавил Дин, — если убийца с каждым убийством становится всё более жестоким, значит, он растёт.
Я нашла в их словах логику.
— Отдача уменьшается, — сказала я. — Так наркоману с каждым разом нужна большая доза, чтобы опьянеть от наркотиков.
— Иногда так и есть, — согласилась агент Стерлинг. — Но иногда, рост указывает на потерю контроля, вызванную чем-то вроде внешнего раздражителя. Или же убийца начинает считать себя неуязвимым. Чем более напыщенным становится убийца, тем более грандиозные убийства он совершает.
Ты растёшь. Несколько секунд я обдумывала эти слова. Почему?
Следующий вопрос, пришедший мне в голову, я решила озвучить:
— Если Н.О. растёт, — произнесла я, — с чего бы ему останавливаться?
— Он не мог остановиться, — спокойно произнёс Дин.
Четыре трупа за четыре дня, а затем — ничего.
— Большинство серийных убийц не могут вот так просто остановиться, — произнесла Стерлинг. — Только если кто-нибудь или что-нибудь остановит их.
