очень прерывисто.
− Он боится за ребенка.
− Он боится за вас. И это пугает всех. Он стал уязвим. Может было лучше, чтобы у
нас никогда не появлялись дети и их матери? - вопрос адресован не мне, а самому себе.
Док не ждет моего ответа. - Он сделал тебя своей спутницей по жизни. Такое было лишь
однажды...
− Когда?
− Давно. И не в нашем уголке. Это было у первого гетто.
− Из-за ребенка?
− Не знаю. Но здесь... это тоже непонятно.
Я подавляю вздох.
− А где Граф?
− Хочешь видеть его?
Я медлю с ответом. Док, видя мое сомнение, поясняет:
− Твой обморок — результат стресса. Ребенок отключает твой организм, чтобы
сохранить его для себя. Как только ты волнуешься, злишься или страстно желаешь чего-
то, то твой ребенок поднимает резким скачком температуру тела и ты теряешь сознание.
− И так будет...?
− Будет. Поэтому, я тебя спрашиваю: ты точно хочешь видеть Графа? Он сказал, что
перед этим вы поругались.
− Хочу. А где он?
− Рядом с твоей палатой. Хотя проблем выше крыши...!
− Что?
− Ничего. Не думай. Я позову его.
Док больше ничего не говорит. Он еще раз проверяет все показатели и
удовлетворенно кивает головой. Он доволен ими, если, вообще, ими можно быть
довольными.
Я оправляю тонкую простыню и поправляю волосы. Я хочу быть во все оружии.
Наверняка, Граф в курсе, что меня нельзя злить? Посмотрим...
Он входит в мою палату тихо, боясь лишних движений. Его взгляд направлен на меня.
Он бесится от того, сколько в меня натыкано трубок.
− Как ты? - он не решается сесть рядом со мной. Граф стоит рядом.
− Нормально... вроде бы... Док так сказал.
− А ты? Ты, что скажешь? - не выдерживает и на секунду теряет свое самообладание
Граф.
− Это важно?
− Важно, черт возьми! - кричит он.
Дверь палаты тут же открывается. В проеме видна голова Дока.
− Будешь орать — вытурю! Или больше не бегай ко мне с просьбой спасти твоих! - он
с силой хлопает дверью.
Я смотрю на хмурое лицо Графа. Он стискивает руки в кулак.
− Твоих? - с улыбкой спрашиваю я у него.
Он поднимает на меня свой взгляд. Его глаза ищут в моих поддержки. Я тоже ее ищу.
− Моих. Извини... - ему сложно дается это слово, но он произносит его.
− Простила. Сядешь? - робко интересуюсь я у него.
Граф садится на край моей постели. Его рука находит мою руку и мягко сжимает ее, даря ту поддержку, что мне нужна.
− Я больше не сделаю так, чтобы ты злилась. Ребенок убивает тебя...
− Нет. Со мной все хорошо!
− Ты врешь?
− Вру.
− И ради чего же?
− Ради тебя! - бью я его по руке. Экран прибора начинает мигать. Во мне разгорается
вновь то знакомое пламя. Оно выжигает все внутри. Я хватаю руку Графа. Он со страхом
смотрит на меня.
В палату вбегает Док. Он не знает, что еще предпринять.
− Все будет хорошо! - обнадеживает меня Граф, гладя меня по голове. Его рука
ложится на мой живот. Мой огонь угасает. Быстро, так же внезапно, как и возник.
Мигание прекращается. Док непонимающе смотрит на нас с Графом.
− Вы, оба, - невероятные! - его глаза огромные и они смотрят на нас.
− Все прошло.
− Серьезно? - не верит мне еще Граф. - Все прошло?
− Не веришь ей, поверь монитору. - Док стучит по экрану, привлекая внимание.
Граф смотрит на монитор, сверяя мои слова с показаниями.
− Что произошло?
− Видимо, ребенок хладного и человека — это мега-круто! - выдает свое
предположение Док. Граф и я не знаем, что сказать. - Ваш ребенок уже вас чувствует и
понимает, что происходит.
***
Меня не выпускают еще неделю из этой больницы. Я уже начинаю потихоньку
сходить с ума.
Граф приходит ко мне каждый день по два раза. Иногда и по три. Когда как.
Ненси приводит ко мне Несс через день. Сестра не плачет, только иногда ее глаза на
мокром месте.
− Не плачь, красавица.
− Твой ребенок мешает тебе? - интересует ее этот вопрос. Ненси испуганно смотрит
на меня.
− Нет, что ты! Это не так.
− Ладно, - нехотя соглашается со мной Несс.
Она никогда не говорит о том, что хочет обратно домой. Не говорит мне. Но Ненси...
Она рассказывает мне как слышит рыдания моей сестры, которую рано заставили
стать взрослой. Она закрывается в туалете и плачет. Ненси говорит, что она обращается к
отцу, человеку, которого она никогда в своей жизни не видела. Она просит избавить меня
от боли и помочь нам вернуться домой к маме и Оливеру. После этой молитвы, Несс
всегда обещает, что будет хорошей девочкой.
Мои слезы душат меня лучше всякой веревки. Я сжимаю мою ночнушку на груди.
Ткань превращается в жамканый кусок.
− Тебе плохо?
− Нет. Все нормально. Просто, я хочу побыть одна. - я отворачиваюсь к стене, стараясь не видеть жалостливого лица Ненси. - Уходи. Уходи, пожалуйста! - махаю я ей
рукой.
Ненси не произносит больше ни слова. Она встает и выходит из палаты.
Я чувствую как мое тело начинает сжигать тепло. Живот скручивает, а горло саднит.
Во рту становится сухо. Температура вновь поднимается. Приборы начинают издавать
предупреждающие сигналы. Ко мне врываются двое: Док и его помощник, которого я
видела лишь несколько раз за всю неделю.
− Что?! - Док смотрит на монитор. - Черт! Вивиан, что на этот раз спровоцировало?! -
кричит он на меня, но быстро берет себя в руки, как и положено сосредоточенному
ученому. - Двойную дозу Штампа! Быстро! - отдает он указание. Помощник — хладный с
кудрявыми волосами спелой пшеницы, что выбриты с одной стороны — бегом скрывается
из палаты.
− Док, я не хотела... правда. - шепотом говорю я ему.
− Ты это скажешь Графу. Я не решусь. А сейчас лежи и молчи. Старайся успокоиться.
Ребенок защищается от стрессов, но не понимая, что ты такой «защиты» не выдержишь.
Успокаивайся, сейчас же, Вивиан!!! - тормошит он мою руку.
Тут подоспевает и лекарство, которое Док называет «штамп». Он желтого цвета.
Густой. Его вводят мне под кожу шприцем с толстой иглой. Медленно и очень больно.
Я закусываю губу от боли, но не кричу.
− Потерпи. Сейчас закончу.
− Другого не остается! - хватаюсь я за юмор как за спасительную соломинку, пока
вешу над пропастью, где конец — это моя смерть.
− Смешно.
Он вытаскивает иглу из меня. Я с облегчением выдыхаю. Оказывается, я задержала
дыхание, ожидая этого момента. Чувствую как меня отпускает. Лишь холодный пот на
моем лбу — напоминание мне и Доку о кризисе.
− И что нам с тобой делать, Вивиан? - присаживается на мою кровать Док. Видимо, его тоже не хило бьет мандраж.
− Может, просто нужно увеличить дозу?
− А может тогда тебя сразу застрелить? Доза и так высокая. Это не проходит
бесследно. Плюс к этому, ты все еще должна пить жаропонижающее. Так что этот вариант
даже не рассматриваем.
Я откидываюсь назад на подушку. Провожу рукой по лбу, вытирая пот.
− Отпусти меня, прошу.
− Ты еще о чем?
− Я хочу быть не здесь, а там, где место, что похоже на дом.
− Ты про дом Графа? Ты не называешь его дом своим. Почему?
Я закрываю свой рот. Не могу ему сказать, что не собираюсь здесь быть и никогда не
смогу назвать это место своим домом. Внутри себя — никогда.
− Ладно, я попробую что-нибудь придумать, если ты обещаешь мне не нервничать.
Так как? - он подмигивает мне.
− Договорились.
Док выходит, оставляя меня вновь одну. Я стараюсь уснуть, выполняя обещание.
Лишь во сне мне удается порой не волноваться.
Перед тем как мои глаза сомкнуться сном, я машинально кладу руку на свой живот.
Мне кажется, что он, кто бы там не находился, понимает меня. Я ласковым шепотом
прошу у него лишь одного:
− Дай мне шанс хотя бы раз увидеть тебя! Прошу, дай мне его! - глажу я свой живот
через тонкую ткань. Она вновь полусухая. Я потею из-за температуры. Но чаще меня
кидает в озноб. Постепенно, но все же я привыкаю к этому и принимаю как должное.
Мое тело окутывает мягкая теплота, что сменяет мой жар. Я засыпаю.
***
Меня будит голос Графа. Он касается моей руки, беря ее в свои ладони.
− Просыпайся. Нам пора. Ты же хотела домой.
Его ласковый голос убаюкивает меня еще сильнее. Мне не хочется просыпаться. Я
мурлычу себе под нос. Слышу смех Графа. Чувствуется его дыхание на моей щеке. Он
такое теплое.
Он целует меня в висок и касается кончиками пальцем моих волос, гладя их.
− Проснись, - шепчет он мне теперь у самого уха.
Я не спешу.
− Иначе, оставлю тебя здесь еще на неделю...
Я открываю глаза. Сразу же. И вижу смеющиеся глаза Графа, которые только этого и
ждут.
− Так и знал, что это сработает. Поднимайся, аккуратно. Только не спеши! - он
помогает мне подняться с кровати.
− Я не при смерти.
− Я бы не сказал. Док не хочет, чтобы ты уходила от сюда. Но я взял тебя под личную
ответственность.
