у минеральных источников) (Чурсин, ук. соч.: 9-10). Впрочем, обвешивание
деревьев лоскутками и платками во исполнение желаний не вполне
правомерно характеризовать как дендролатрию, за исключением тех случаев,
если объектом становится дерево, заведомо несущее культовую нагрузку,
как, например, дуб. Чаще всего дерево может обвешиваться лоскутками
независимо от сорта. Подобный обычай, отмеченный у многих народов
региона, в том числе и у тех, в народных верованиях которых дендролатрия
не прослеживается вообще (например, т.н. дара мраза – «дерево желаний» у
езидов). Подобный феномен скорее можно рассматривать как элемент
культа космического канала (подобно почитанию несущей балки в доме или
85
центрального шеста в шатре, но с несколько иной интерпретацией),
связующего линии трех миров: подземного, мира живых и небесного царства.
Ведь культовый комплекс, связанный с почитанием подобных деревьев –
будь то навешивание лоскутков на ветки в память об умерших или для
исполнения желания, жертвоприношение под деревом и проч. – указывает
именно на символику «центра», способного «передавать» желания в иные
миры. Дерево здесь как объект почитания – результат вторичного
переосмысления, деградации первичного образа «центра». В определенных
случаях подобные деревья бывают «освящены» либо специфическим
местоположением (находящейся рядом могилой святого, священным
источником и т.д.), либо особыми знаками (необычной формой, выдающимся
размером, порой даже сложностью ландшафта, затрудняющего приближение
к объекту почитания).
Как пережиток астральных культов характеризуются представления о
солнце в женской ипостаси и луне – в мужской. Считается, что светила эти
были сотворены Аллахом прекрасными, подобно ангелам (например, Марр,
ук.соч.: 5, Байрамалибеков : 204). Подобное восприятие главных светил –
также отражение распространенных региональных воззрений, в большинстве
из которых солнце и луна всегда выступают либо как сиблинги, либо как
влюбленные (Arakelova 2002: 66-67, Arakelova 2006). Затмение луны
рассматривается как козни злых духов (Марр: там же).
Особый интерес представляет одушевление падающих звезд, называемых
иблисами, и их ассоциация с падшими ангелами, изгнанными из рая.
Практически все авторы, упоминающие этот феномен (Марр, там же;
Байрамалибеков, там же; Абилов 2011: 199) единодушно возводят название
падающей звезды – iblis – к арабскому иблис («дьявол»), подразумевая
параллель с падшим ангелом. Тем не менее, подобное восприятие падающей
звезды является, на наш взгляд, результатом поздней интерпретации, данью
народной этимологии. Из-за вторичного соотнесения с арабским «иблис»,
некогда, вероятно, созвучного талышского термина, обозначавшего
падающую
звезду,
сейчас
представляется
сложным
восстановить
первоначальную его форму. Ясно, однако, что именно созвучие привело к
ассимиляции и вторичной референции падающей звезды с падшим ангелом
(тем более, что семантически это легко обосновывается и, более того,
86
находит параллели в прочих традициях1). Как бы то ни было, но даже в
нынешней форме можно усмотреть иранский корень *rauč- «освещать», от
которого происходят, например, курдское слово birūsk «молния» (от
древнеиранского *pati-rauča-ka-). Осмелимся предположить, что талышское
название падающей звезды могло бы иметь форму *bilīs (или *bilīsa),
которая, в свою очередь, могла закономерно возникнуть из указанной
древнеиранской праформы.2
Неотделимой частью пережитков примитивных верований является
народная магия, порой используемая и в народной медицине. Materia magica
представлена у талышей многочисленными талисманами, амулетами,
оберегами, а также целебными растениями, травами и проч.
Подробно различные типы амулетов описывает Чурсин (ук.соч.: 10). В
качестве оберегов от дурного глаза на заборы вешались черепа лошадей и
рогатого скота, а на людей (в особенности на детей мужского пола) –
молитвы ( дуво (дово) чаша ма (букв. «бусина от сглаза»), зашитые в тряпочки
или кожу треугольной или четырехугольной формы. Эти обереги крепятся к
правому плечу, вешаются на шее, пришиваются к шапочке ( сипи-диви-ма –
«бусина от белого дива» (о сипи-диви см. подробно там же: 28-29)), или
кладутся в шапку ( садожо-дово). К люльке пришиваются бусины, раковины,
железные колечки. Выше мы уже упоминали амулет от алажен – алажени-
чиг’, который вешается на шею роженице.
Амулеты оберегали и хозяйство – горшки для взбивания масла, охотничью
утварь. Чурсин отмечает несколько амулетов-оберегов для ружья: бахты-
дуво – для счастья и удачи на охоте, чашнафаси-дуво – против сглаза ружья,
чила-дуво (от чил – «сорок»), предохраняющая ружье от порчи, которая не
позволяет охотнику попасть в дичь и является результатом того, что убитую
из ружья дичь дали роженице в период чилы – первых сорока дней после
родов (там же: 9-10).
Принято было гадание на удачу в делах. Иногда для этого использовались
каменные изваяния в виде баранов на старых могилах: проходящие мимо
пытаются бросить маленький камень таким образом, чтобы он остался на
изваянии – тогда человека ждет удача. Чурсин отмечает подобного каменного
барана близ села Турбабын, вокруг которого скопилась целая груда камней.
1 У езидов Малак-Тавус (Ангел-Павлин), одновременно выступающий инкарнацией Единого
Бога, Xwadē, и отождествляемый с падшим ангелом, в одной из легенд также описывается как
упавшая с неба звезда (см. Asatrian/Arakelova 2003: 23-24).
2 В пользу подобного предположение говорит и наличие формы bilīs в брауи с тем же
значением (см. Rossi 1979, s.v.).
87
Таким же образом гадали, пытаясь попасть камнем в отверстие в скале (там
же: 27).
Народная медицина также часто прибегала к помощи талисманов и
амулетов, так как большинство болезней объяснялось воздействием дурного
глаза. Один из магических обрядов, исцеляющих от дурного сглаза,
предписывает сделать из теста семь шариков и положить их у огня. Если хотя
бы некоторые их них лопнут, лопнет и дурной глаз, причинивший вред, и
человек сразу же поправится. После этого шарики разбрасывают на семи
дорогах. Во время другой процедуры лекарь стреляет ивовой стрелой из
ивового лука в пациента, прикрывающего больное место деревянной чашей –
т’абахи, и таким образом изгоняет болезнь (злого духа). Чурсин приводит
ряд народных приемов лечения различных заболеваний, сочетающих
реальные действенные средства растительного, животного и минерального
происхождения с элементами магии (там же: 16-18).
Среди используемых в народной медицине растений следует отметить
мяту, настоем которой лечили боли в животе, а также репчатый лук. Причем
лук, имеющий у многих народов региона серьезную апотропеическую
нагрузку, у талышей выступал в довольно профанной роли – его привязывали
к пятке, леча таким образом зубную боль (Миллер 1930: 146, 152).
Существовали и магические приемы для облегчения родов: помимо
общепринятых – расстегивания застежек на женщинах в доме, открывания
створ, дверей, сундуков и проч. – роженице, например, полагалось покормить
с подола лошадь, которую специально подводили к порогу дома (Чурсин,
ук.соч.: 11-12).
Многое из описанного выше сегодня частично утрачено. Тем не менее,
народные верования и северных и южных талышей все еще отмечены
удивительными архаизмами, уходящими корнями в глубь веков и до сих пор
отчасти формирующими традиционное мировоззрение представителей
талышского этноса.
88
Глава VIII
ЭТНОГРАФИЯ
Известный труд Чурсина (1926) и недавно вышедшая работа
Абилова/Мирзолизаде (2011) о северных талышах, книга Абдоли (‘Abdolī
1990) о южных талышах, а также разрозненные публикации в советской и
иранской научно-популярной печати – часто лишь косвенно касающихся
талышей – исчерпывают фактически всю библиографию по талышской
