- Но она говорит, - жалко настаивал Джордж, - говорит, что ходят сплетни. Говорит...
- Слушай, молодой человек! - Эмберсон добродушно рассмеялся. - Да, возможно, ходят вполне безобидные слухи о том, что тетя Фанни вешается на беднягу Юджина, и в этих разговорах есть и моя вина. Людей забавляют такие вещи. Фанни всегда неровно к нему дышала, даже двадцать с лишним лет назад, до его отъезда. Нельзя корить бедняжку тем, что она взялась за старое, и я даже не уверен, что не понимаю, зачем она втянула в это твою маму.
- То есть?
Эмберсон положил руку на плечо Джорджа.
- Ты любишь подразнить тетю, - сказал он, - но на твоем месте я бы этой темы не касался. Фанни мало что видела в этой жизни. Знаешь, Джорджи, быть чьей-то тетушкой отнюдь не предел мечтаний, что бы ты по этому поводу ни думал! Я и сам не знаю, что в жизни Фанни хорошего, кроме ее чувств к Юджину. Она всегда любила его, и то, что кажется нам смешным, для нее вопрос жизни и смерти. Я не отрицаю, что Юджин Морган неравнодушен к твоей маме. Да, и это тоже "всегда так было", но я не сомневаюсь, что он настоящий рыцарь, Джордж, - возможно, сумасшедший, ты же читал "Дон-Кихота". И твоей матери он тоже нравится - больше, чем любой другой мужчина не из нашей семьи, и она сильно интересуется им - "так было всегда". Ну вот, пожалуй, и всё, кроме...
- Кроме чего? - быстро спросил Джордж, когда дядя сделал паузу.
- Кроме... - Эмберсон усмехнулся и начал по-другому: - Вот что я тебе по секрету скажу. По-моему, Фанни большая хитрюга, для невинной старой девы! Гадостей она делать не будет, но она великий дипломат, в кружевных рукавах которого куча козырей! Кстати, ты не замечал, как она гордится своими руками? Всегда машет ими перед носом бедного Юджина! - Он расхохотался.
- Не вижу в этом никакого секрета, - произнес Джордж. - Я думал...
- Не торопись! А вот теперь секрет - не забывай об этом! - и тут я буду чертовски прав, юный Джорджи: Фанни использует твою маму как приманку. Она делает всё возможное, чтобы твоя мама встречалась с Юджином, потому что думает, что Юджин здесь из-за Изабель. Фанни ни на шаг не отходит от твоей мамы, и когда Юджин встречается с Изабель, он встречается с Фанни. Фанни считает, что он настолько привыкнет к ее присутствию, что однажды будет и на ее улице праздник! Видишь ли, наверное, она боится - и не зря боится, бедняжка! - что если Юджин поссорится с Изабель, его ей больше не видать. Вот так! Понял?
- Ну, вроде да. - Однако Джордж ничуть не повеселел. - Если ты уверен, что сплетничают именно о тете Фанни. Если это так...
- Не глупи, - посоветовал дядя и повернулся, чтобы уйти. - Я на неделю еду на рыбалку, чтоб отдохнуть от этой бабенки и ее свиньи-мужа. - Он махнул рукой в сторону особняка, давая понять, что это про мистера и миссис Сидни Эмберсон. - Тебе тоже рекомендую, раз уж ты начал прислушиваться к этим бредням! До встречи!
Джордж немного успокоился, но совсем забыть не мог: слово преследовало его, как воспоминание о ночном кошмаре. "Сплетни!"
Он стоял и смотрел на дома напротив особняка, и хотя ярко светило солнце, над ними словно нависли таинственные грозные тени. Эти дома никогда не нравились ему, ну, кроме самого большого, принадлежащего семье его преданного оруженосца, Чарли Джонсона. Когда-то Джонсоны владели участком шириной в три сотни футов, но продали его, оставив себе лишь жалкую лужайку на входе, и теперь там, где раньше вольготно стоял один дом, теснились целых пять. Та же картина наблюдалась со всех сторон: старые кирпичные домищи возвышались в окружении двух или трех домиков, притулившихся к ним, и многие из этих убогих соседей требовали чистки и покраски, но даже выглядящие так дешево здания теперь при постройке стоили не меньше, чем большие дома, чьи дворы они заполонили. И только Джордж стоял на обширном газоне, точно вынырнувшем из прошлого, - на просторном, аккуратно подстриженном зеленом лугу, принадлежащем одновременно двум особнякам, Майора и его дочери. Эта безмятежная поляна, не тронутая ничем, кроме двух гравийных выездов, оставалась последним отблеском былого величия Эмберсон-эдишн.
Джордж пристально вглядывался в уродливые дома напротив и ненавидел их даже больше, чем обычно, но тут по телу пробежала дрожь. Не исключено, что сброд, проживающий там, сидит у окон и смотрит на особняки; не исключено, что при этом они осмеливаются трепать языками...
Джордж невнятно выругался и быстро пошагал к воротам своего дома. Вернулась коляска, но там сидела только мисс Фанни; она соскочила на землю, оставив кучера ждать.
- Мама где? - резко спросил Джордж тетю.
- У Люси. Я вернулась забрать рукоделие, потому что для прогулки слишком жарко. Я спешу.
Но когда они вошли в дом, он опять задержал ее, не дав взбежать по лестнице наверх.
- Мне некогда, Джорджи, надо срочно назад. Я обещала твоей маме...
- Послушай! - сказал Джордж.
- Ну что еще?
Он повторил ей слова Амелии. Однако в этот раз он оставался спокоен, в отличие от эмоционального обращения к дяде: теперь нервничала Фанни, мгновенно покрасневшая и с разгоревшимися глазами.
- С какой стати ты говоришь мне всю эту дрянь? - взволнованно спросила она.
- Просто хочу узнать, кто из нас должен рассказать обо всем отцу...
Фанни топнула ногой.
- Дурак малолетний! Совсем ничего не соображаешь!
- Я попросил бы...
- Он попросил бы, только посмотрите на него! Твой отец болен, а ты...
- Мне так не кажется.
- А мне кажется! И ты хочешь растревожить его ссорой внутри семейства Эмберсонов! Вечно ты суешь нос не в свои дела!
- Ну, я...
- Если хочешь, давай, рассказывай отцу! Пусть еще заболеет из-за того, что его глупый сын прислушивается к бреду сумасшедшей!
- То есть ты уверена, что никто про вас не сплетничает?
У возмущенной Фанни не нашлось слов для ответа. Она лишь презрительно зашипела и щелкнула пальцами. Потом высокомерно спросила:
- Что еще ты хочешь знать?
Джордж побледнел сильнее и сказал:
- Неужели в данных обстоятельствах не было бы лучше, если бы наше семейство перестало так близко общаться с семьей Морганов, хотя бы на время. Было бы лучше...
Фанни недоверчиво посмотрела на него.
- Ты хочешь перестать видеться с Люси?
- Я как-то не подумал о деле с такой стороны, но если это будет необходимо, чтобы прекратить разговоры о моей маме, я... я... - Он замешкался, и вид у него был несчастный. - Я предлагаю, чтобы все мы... на время... наверно, на время... было бы лучше...
- Слушай, - перебила она его. - Давай уладим возникшее недоразумение прямо сейчас. Если Юджин Морган придет в этот дом, чтобы, например, увидеться со мной, не будет же твоя мама вскакивать и мчаться прочь, как только он появится? Что ты хочешь от нее ждешь - оскорбления гостя? Или ты предпочтешь, чтобы она обидела Люси? Тут никакой разницы. Так что тебе нужно? Ты и в самом деле так любишь тетю Амелию, что хочешь угодить ей? Или ты по-настоящему ненавидишь тетю Фанни, раз хочешь... хочешь... - Она задохнулась, поискала носовой платок - и вдруг расплакалась.
- Ну смотри, - сказал Джордж, - я не ненавижу тебя, теть Фанни. Всё так глупо. Я не...
- Ненавидишь! Ненавидишь! Ты хочешь... разрушить единственное... что у меня... что когда-либо... - Не в силах продолжать, она беззвучно уткнулась в платок.
Джорджа мучила совесть, а его собственные проблемы вдруг показались пустяками: ему сразу стало ясно, что волноваться не о чем. Он понял, что его тетка и впрямь несчастная старушка и нелепо придавать значение ее скандальным выходкам. Будучи человеком по сути добросердечным, тем более в такой ситуации, Джордж даже пожалел Фанни, которая вот так выразительно выдала свои чувства, и ему пришло в голову, что и мама жалеет Фанни даже больше, чем он. Это объясняло всё.
Он неловко похлопал несчастную даму по плечу.
- Ну, ну! - произнес он. - Я не имел в виду ничего плохого. Конечно, нечего на тетю Амелию внимание обращать. Всё хорошо, теть Фанни. Не плачь. Мне и самому полегчало. Давай успокаивайся, я с тобой тоже поеду. Всё нормально, ничего не случилось. Да приободрись ты!
Фанни приободрилась, и вот обычно враждующие тетя с племянником в полном согласии ехали в коляске по раскаленному солнцем Эмберсон-бульвару.
Глава 14
Последним словом Люси перед отъездом Джорджа в университет стало "почти" - в тот судьбоносный вечер она почти согласилась "всё прояснить". Она почти согласилась стать его невестой. Джорджу не понравилось это "почти", но понравилось, с какой радостью она надела на шею сапфировый медальон с крохотной фотографией Джорджа Эмберсона Минафера внутри: в свой последний вечер дома он вступил в новый чудесный мир. Ведь, даже отказавшись поцеловаться с ним на прощание, будто это его желание было наинелепейшим капризом, она вдруг приблизила свое лицо к его и оставила на щеке самое настоящее перышко из крыла феи.
Месяц спустя она написала ему:
Нет. Пусть останется почти.
