требуя прикосновения его кожи к моей. Я целую его шею, медленно расстегиваю
рубашку, касаясь губами каждого миллиметра освобождающейся от одежды кожи, целую
грудь, медленно спускаясь к прессу. Стягиваю его рубашку и тянусь к ремню…
– Еще рано, – говорит он и одним легким движением поднимает меня, задирает мое
платье и закидывает мои ноги вокруг своей талии.
– Ой. – Мое лоно оказывается тесно прижатым к нему, его растущая эрекция
заставляет меня трепетать от нетерпения, когда он несет меня вверх по лестнице в
спальню.
Он кладет меня на край кровати и проскальзывает пальцем под бретельку платья,
стягивая ее с плеча. Оставляя поцелуи вдоль ключицы, тянется и расстегивает молнию на
спине. Его руки находят мою обнаженную грудь, и я стону от усиливающейся нежной
ласки, дразнящей мои заострившиеся соски.
Он отстраняется и снимает брюки, оставаясь передо мной в своей восхитительной
наготе.
От его вида у меня перехватывает дыхание. Выточенное из одних мышц тело, которое
может посрамить даже шедевры Микеланджело. Я впитываю гладкость его груди и
кубики пресса, дорожка волос уводит мой взгляд к жесткой линии его идеального члена.
И теперь он мой.
Я тяну его на себя, жадно целуя, в то время как наши тела сплетаются в эротическом
танце, а бедра тесно прижимаются друг к другу. Ощущения от его жаркой кожи,
61
N.A.G. – Переводы книг
прижимающейся к моей, просто невероятны, а когда я касаюсь губами пульсирующей
вены у него на шее, его знающие руки заставляют меня извиваться и стонать под ним,
тяжело дыша у его уха. К моему удовольствию, он издает стон, и его пальцы
проскальзывают у меня между ног, поглаживают, а затем проникают так глубоко в мою
ноющую киску, что я вскрикиваю от переполняющих меня ощущений.
Я вся влажная и такая готовая. Боже, я нуждаюсь в нем.
Протягиваю руку, обхватываю его напряженную длину, вызывая у него очередной
стон, на этот раз более низкий и утробный, и трепещу от осознания, что это сводит его с
ума. Я дразню его, поигрываю до тех пор, пока не ощущаю, что его член пульсирует
жаром в моих руках; до тех пор, пока его дыхание не становится прерывистым и он не
убирает мою руку, вновь заводя мои запястья на подушку мне за голову.
Не отпуская рук и не разрывая контакта наших глаз, он входит в меня. Медленно,
мучительно сладко, наполняя меня дюйм за дюймом, пока не оказывается полностью во
мне, соединяя нас друг с другом.
– Грэйс, – стонет он.
Я издаю ответный стон, когда он начинает уверенно двигаться, с каждым его толчком у
меня между ног пульсирует очередная волна жара.
Боже, да.
Я обхватываю его, выгибаю спину, чтобы глубже принять, и постанываю, испытывая
ноющую боль; мне так хорошо, что, кажется, я сойду с ума. Мы находим свой ритм, экстаз
становится все сильней, и я растворяюсь в нем, отдавая всю себя без остатка.
Все мои сомнения улетучиваются. Здесь и сейчас ничто не имеет значения, кроме нас
двоих.
Его толчки ускоряются. Становятся резче. Глубже.
– Так хорошо, – стону я. Он наклоняется и прихватывает зубами мой сосок, посылая
невероятные ощущения по моему телу.
– Грэйс, – стонет он, потирая большим пальцем мой влажный клитор и продолжая
толкаться во мне. Это выше моих сил.
– Чарльз, – выкрикиваю я, запрокидывая голову, и меня настигает оргазм, накрывая с
невероятной интенсивностью. Он вторит моим стонам, и я чувствую, как он разряжается,
после чего расслабляется и успокаивается в моих объятиях.
Я обнимаю его, пока не проваливаюсь в сон.
Когда просыпаюсь, на улице темно. Мое тело все еще урчит от удовольствия, от этого
пронизывающего до самых костей удовлетворения. Я улыбаюсь, протягивая руку к Сент-
Клэру, чтобы снова прижаться к нему.
Но там никого нет. Постель пуста.
Стелла Лондон
Искусство и Любовь # 2
Глава 14
Куда он делся?
Я на минуту теряюсь, пытаясь сориентироваться в темноте. Потом слышу, как Сент-
Клэр перемещается по спальне. В тусклом свете различаю его силуэт в тени. Он открывает
ящики, одевается, но очень тихо – как будто не хочет меня разбудить.
– Да, все готово. Нет проблем, – шепчет он в свой телефон. – Буду там через двадцать
минут.
Слышу, как он подходит к кровати, быстро закрываю глаза и лежу абсолютно
неподвижно. Чувствую легкий поцелуй на лбу, а затем за ним тихо затворяется дверь.
Куда, черт побери, он отправился?
Я быстро выбираюсь из постели. Моя дорожная сумка все еще здесь после нашей
поездки к его родителям, так что я натягиваю майку и джинсы, хватаю его пальто и
надеваю поверх топа. На цыпочках спускаюсь по лестнице, слышу звук закрывшейся
входной двери и жду десять секунд, прежде чем выглянуть наружу.
Он идет вниз по кварталу в сторону оживленной центральной улицы.
Я спешу за ним, придерживаясь тени. Знаю, что веду себя безумно, но не могу
удержаться. После всего того, что между нами сейчас было, я должна узнать правду.
Впереди меня Сент-Клэр сворачивает на центральную улицу, а затем машет такси.
Черт!
Я озираюсь по сторонам и замечаю значок еще одного черного кэба. Практически
бросаюсь ему под колеса, чтобы остановить, после чего забираюсь на заднее сиденье.
– Следуйте за тем кэбом! – восклицаю я.
– Серьезно, милочка? – спрашивает водитель, но трогается с места. – Ох уж эти
американцы, – он качает головой, но мне плевать. Я слишком занята мыслями о том, что
Сент-Клэр может делать здесь в три часа ночи. И быстро прихожу к заключению, что
варианты не очень хорошие.
Кэб Сент-Клэра движется через Лондон в Фицровию, район, являющейся
эклектической мешаниной из старого и нового, с каменными, кирпичными и
деревянными строениями и площадью в центре главного перекрестка, у которого, как
мне сказала Пэйдж, по выходным бывает фермерский рынок. Другой кэб тормозит у
обочины, и Сент-Клэр выходит. Мы сворачиваем к обочине на полквартала позади.
– Что теперь, милочка?
Улицы не освещены, и я колеблюсь.
– А район безопасный?
– Сейчас два часа ночи, леди. Вы одна. Сами как думаете?
Сент-Клэр уходит, и мне нужно быстро принять решение. Все это чистое безумие – не
могу поверить, что слежу за своим парнем-тире-боссом по улицам Лондона посреди ночи.
Но я должна узнать правду.
– Спасибо, – говорю водителю и оплачиваю проезд, после чего следую за Сент-Клэром
по другой стороне узкой улицы. Она вымощена булыжниками, так что я смотрю себе под
ноги, стараясь поспеть за ним. Но, завернув за угол, обнаруживаю, что он пропал.
Я потеряла его.
Миную несколько переулков, в которые он мог зайти, но я слишком напугана, чтобы
свернуть в один из них. Мне жутко находится тут одной, и я вдруг чувствую себя дурой.
Что я делаю?
Заставляю себя идти дальше, пока не достигаю пустой широкой площади. Вокруг
ничего, кроме молчаливых витрин кафе и булочной – и галереи.
Галереи.
Кровь в моих жилах леденеет. Не может быть, чтобы он направлялся туда...
Когда я подхожу к центральному входу, на улице царит жуткая тишина. Все закрыто.
Не доносится ни звука. Ничего необычного.
Может, я неправильно поняла. Может, из-за Леннокса я стала настолько
иррациональным параноиком, что крадусь за Сент-Клэром посреди ночи. Но раз он
улизнул из постели, то что-то явно происходит. И если даже есть какое-то прекрасное и
разумное объяснение необходимости уйти в такой час, он явно не хочет, чтобы я об этом
знала. Является ли это достаточной причиной для беспокойства? А затем мне на ум
63
N.A.G. – Переводы книг
приходит иная возможность: может, есть другая женщина. Может, меня дурачили не
только в одном.
Я возвращаюсь назад через площадь, желтый свет уличных фонарей отбрасывает
длинные тени, что соответствует моему настроению. Решаю поймать кэб, вернуться домой
и постараться забыть обо всем этом. В любом случае, что я делала, строя из себя Нэнси
Дрю?
Я иду назад тем же путем, которым пришла, надеясь, что смогу найти кэб и добраться
домой, и вдруг вскрикиваю, заметив какое-то движение в тени.
Кто-то выходит из потайной боковой двери, и я отпрыгиваю назад с бешено
колотящимся сердцем.
Сент-Клэр.
Он резко останавливается, когда видит меня.
– Грэйс? Что ты тут делаешь?
Я подмечаю его черные брюки и черную водолазку – идеальную одежду, чтобы
раствориться в темноте. Выражение его лица зловещее.
