Хотя час был ранний, в гавани кипела жизнь. Вдоль причала стояли дюжины кораблей; моряки, одетые в самую разнообразную одежду – от коротких брюк и рубашек собственного изготовления до британской морской формы, – сновали по деревянным доскам причала взад и вперед.
За гаванью располагались деревянные постройки. По всей видимости, одна из них была таверной, поскольку из нее выходили пьяные моряки, распевающие матросские песни; с моряками были и девицы, по большей части чернокожие, но встречались и британки, и женщины с восточными лицами. Последние были одеты довольно причудливо: у некоторых были открыты ноги, у некоторых – живот.
– Пойдем, – произнес Морган, подходя к Силвер. Заметив таверну, он бросил на девушку быстрый взгляд, и появившееся на его лице пренебрежение сказало ей, что он вспомнил, где она работала в Саванне. Схватив Силвер за руку, Морган повел ее за собой к сходням.
– Куда мы идем? – Не обращая внимания на изменившееся выражение его лица, Силвер позволила Моргану тянуть ее за собой. Сегодня ей уже было не важно, что о ней думает Морган Траск. Она освободилась от отца, почувствовала себя наконец в безопасности и испытывала волнение оттого, что попала в такое экзотическое, удивительное место.
– Вы остановитесь в доме моего друга, вдовы лорда Грейсона.
Силвер удивленно подняла брови.
– Вы были другом ее мужа?
– Никогда не имел чести знать этого джентльмена.
Когда они шли по пристани, рука Моргана сжалась еще крепче. Следом за ними шел Джордан, сгибаясь под тяжестью сумки со всем необходимым, что Силвер собрала для остановки на острове.
Силвер искоса взглянула на Моргана, пытаясь угадать его мысли. Выражение его лица стало каким–то загадочным, как будто он никак не решался ей что–то сообщить. Силвер хотела расспросить его о женщине, о которой он упомянул, но не сделала этого, решив, что скоро увидит ее сама. Перейдя улицу, Морган нанял экипаж. Джордан сунул ее сумку в отделение для багажа.
– До свидания, мисс Джоунс, – произнес он с такой тоской, что Силвер смутилась.
– Я пробуду здесь всего несколько дней, Джордан. Побереги себя.
– И вы тоже, мисс Джоунс. – Повернувшись, он побрел прочь.
Морган уселся рядом с ней, скрестив ноги, и экипаж тронулся. Силвер могла чувствовать тепло его тела, когда плечо Моргана упиралось в ее. Она пыталась, как могла, не обращать на это внимания, но ее сердце само начинало биться сильнее. Внезапно, кашлянув, Морган отсел от нее чуть подальше; при этом он коснулся ее своей мускулистой ногой, и Силвер показалось, что в повозке сразу стало жарко.
– Нам долго еще ехать? – спросила она.
– Не очень. – Его голос показался ей удивительно хриплым.
Глядя в окно, Силвер видела улицы Бриджтауна, полные народа. По мостовым прогуливались элегантные дамы, закрывавшиеся от солнца шелковыми зонтиками; мужчины чаще всего были одеты в цилиндры, сюртуки и брюки в темную полоску. Барбадосские простолюдинки несли на головах корзины, продавцы предлагали самые разнообразные товары – от батата до мякоти сахарного тростника.
– Покупайте мобей, сладкий, сладкий мобей, – выкрикивала иссохшая, морщинистая старуха. Это был горьковато–сладкий напиток, изготовляемый из высушенной коры деревьев, привозимой сюда с соседних островов. Кору варили, получая жидкость, имевшую сладковатый вкус и запах.
Экипаж проехал Трафальгарскую площадь, где почти тридцать лет назад был воздвигнут памятник лорду Нельсону. Над статуей нависали кроны вечнозеленых деревьев. Затем они миновали расположенную на открытом воздухе парикмахерскую, где брадобрей обслуживал высокого седовласого человека, лицо которого было почти скрыто густой белой пеной. Через несколько минут Морган указал в окно экипажа на дом, расположенный на перекрестке Челси–роуд и Бэй–стрит.
– Вот туда мы и направляемся.
В этом доме как бы смешались два стиля – стиля королей Георгов и стиля, в котором строили в Соединенных Штатах. Это был белый дом несколько причудливой архитектуры, однако довольно привлекательный своими башенками на крыше, массивной железной оградой и двором, полным цветущих растений. Среди них можно было разглядеть желтые гибискусы и розовые бегонии.
– Как красиво! – вырвалось у Силвер.
Морган повернулся к ней и в первый раз за весь день улыбнулся.
– Красива ты. Я собирался сказать тебе это прошлым вечером, но Рейли и Демминг засыпали тебя комплиментами, и я решил, что мои неуклюжие слова для тебя не будут иметь никакого значения.
Силвер улыбнулась в ответ. Ей нравилось, когда он так на нее смотрел. Его зеленые глаза казались столь теплыми, что это заставило ее щеки порозоветь.
– Они имеют для меня значение, – произнесла Силвер. – Спасибо.
Экипаж остановился, и Морган вышел. Затем он протянул руки к ее талии и опустил Силвер рядом с собой. Кучер выгрузил ее сумку, Морган поднял ее, и они направились по обсаженной цветами дорожке к дому. Траск постучал в дверь, и невысокий чернокожий слуга, одетый в черный костюм и белые перчатки, открыл им дверь. Увидев Моргана, он приветливо улыбнулся, в уголках его глаз появились морщинки.
– Капитан Траск, рад вас видеть.
– Как поживаете, Евфрат?
– Прекрасно, капитан.
Слуга перевел взгляд на Силвер, но не проронил ни слова. Он лишь провел гостей внутрь дома и отправился доложить о них своей госпоже.
– Морган… – произнесла леди Грейсон, появляясь на лестнице. На ней было шелковое платье рубинового цвета. Невысокая, но с хорошей фигурой, она имела прекрасные синие, как васильки, глаза. Приветливо улыбаясь, леди Грейсон поцеловала Моргана в щеку. – Очень рада тебя видеть. Я была уверена, что ты прибудешь именно в тот день, который упомянул в своем письме, поскольку знаю, ты всегда точен.
– Рад видеть тебя тоже. – Морган все еще не выпускал из своих рук маленькой женской ладони. – Мне нужно кое с кем встретиться. – Он повернулся к Силвер, которой стало казаться, что о ней вообще забыли. – Леди Грейсон, это – леди Салина. Ее отец – граф Кентский.
– Рада знакомству, леди Грейсон, – чуть наклонила голову Силвер.
– Взаимно, моя дорогая.
– Друзья называют меня Силвер. Я хотела бы, чтобы вы звали меня так же.
– Тогда зовите меня просто Лидия, поскольку любой друг Моргана – мой друг.
В последних ее словах Силвер усомнилась. Взгляд, которым эта женщина смотрела на Моргана, нельзя было назвать лишь дружеским. Не было никакого сомнения, что эта элегантная дама является его возлюбленной.
– Я хотел, Лидия, просить тебя об одной услуге, – сказал Морган. – Я должен присматривать за Силвер до тех пор, пока отец ее не вернется на Катонгу. До этого времени ей нужно где–нибудь остановиться.
– Конечно. В моем доме много места, и, я уверена, нам будет интересно друг с другом. – Ее глаза тем не менее говорили об обратном.
– Попроси кого–нибудь показать Силвер ее комнату, – сказал Морган, ясно давая понять, что хочет остаться с Лидией Грейсон наедине.
Лицо женщины заметно просветлело.
– Конечно. – Подарив Моргану теплую улыбку, она поручила своей служанке провести Силвер на второй этаж; один из слуг взял ее сумку.
Поднявшись по лестнице, Силвер бросила на Моргана последний взгляд. Выражение его лица было непроницаемым, в то время как лицо леди Грейсон просто сияло. Она что–то шептала ему на ухо, тихо смеясь, и в ответ Морган тоже рассмеялся.
Черт бы их побрал! Пальцы Силвер с силой вцепились в перила. Может, она и наивна, но дурой никогда не была. Морган явно собирался приятно провести время с леди Грейсон – и это тогда, когда Силвер будет спать в том же самом доме!
Подняв край юбки жестом, который впервые с сегодняшнего утра не напоминал жест леди, Силвер вздернула подбородок, окатила Моргана холодным, пренебрежительным взглядом и последовала за служанкой к своей комнате. К тому времени, когда она добралась до своих апартаментов, Силвер уже смертельно ненавидела всех женщин Барбадоса, одетых в платья с кружевами.
Ублюдок! Она была права в своих худших подозрениях о Моргане Траске. Он был всего лишь мужчиной. Для любого мужчины женщины не значат ничего. Что касается Траска, то он проявляет интерес, по всей видимости, исключительно к холеным светским дамам, и Силвер Джоунс должна значить для него меньше, чем ничего. Он помог ей покинуть Катонгу лишь из жалости, видя в ней бедное, несчастное создание, оставленное на острове в одиночестве в окружении одних рабов, которых ей приходится называть друзьями. Даже ее элегантная одежда не позволяет ему видеть в ней леди. Такое отношение к себе Силвер сочла просто оскорбительным.
«У тебя нет никакого права думать о нем с таким гневом, – возразил ей внутренний голос. – Морган не должен тебе ничего». Но тем не менее она не могла справиться со все разгорающейся в ней яростью и решимостью его остановить.
