— Как? — вопросом на вопрос отозвался Андрей. — Там ведь теперь рати царские! Вот только если. — проговорил он задумчиво после недолгого молчания, — ежели только.
— Ежели что?
— Ежели мы завтра Шуйского одолеем и вновь на Москву двинем! Тогда Кашира да и монастырь этот как раз на нашем пути окажутся.
Андрей говорил это вполне искренне и сам верил в то, о чем говорил. Беда в том лишь, что Санька, в отличие от этого молодого воина, отлично знала будущее, в котором никакого повторного наступления восставших на Москву, увы, даже не предвиделось. И вообще, восстание это подходило, кажется, к своему неизбежному и весьма трагическому для многих его участников финалу.
Конечно же, объяснять все это Андрею было не только бесполезно или глупо, но и довольно-таки опрометчиво. И Санька, печально вздохнув, лишь молча кивнула головой, как бы в знак полного согласия со своим собеседником.
А потом ее вдруг словно осенило. Ведь если эти двое мошенников за столь короткий срок смогли достичь воинского стана восставших, то Иван, покинувший монастырь ранее, еще с большей легкостью мог это сделать. И кто знает, возможно, он тоже здесь, среди восставших?
О том, что Иван, ее Иван, мог примкнуть к царским войскам, — об этом Саньке даже думать не хотелось.
— Скажи, — обратилась она к Андрею, — а тут, среди воинов, есть подростки?
— Кто? — не понял Андрей.
— Ну, отроки, — поправилась Санька. — Недоросли, другим словом. ну, что-то наподобие сынишки этого бандуриста фальшивого.
— Недоросли имеются, — кивнул головой Андрей. — Не то чтобы шибко много, но есть. Что ж, возможно, братишка твой тоже среди них где-то.
— И что? — Санька даже задохнулась от волнения. — Найти его как?
Андрей пожал плечами.
— Подумать надо. Но это утром уже. Утро, как говорится, вечера мудренее.
А вокруг и в самом деле уже постепенно вечерело, и Санька с ужасом поняла, что остановиться на ночлег ей в этом сплошь мужском столпотворении практически негде. Да тут и построек как таковых почти не имелось: сплошные шатры, повозки, навесы какие-то из жердей или вообще полотняные.
А еще ей очень хотелось есть.
— Куда ж тебя на ночь определить, Санька? — словно прочитав тревожные мысли девушки, задумчиво проговорил Андрей. — Стан тут у нас временный, многие просто у костров ночлежничают. Хорошо еще, ночи теплые и дождей нет.
— И я у костра могу. — начала было Санька, но Андрей лишь протестующее махнул рукой.
— В обозе тебя устрою! — сказал он решительно. — Там, на телеге, и переночуешь.
— А ты? — спросила Санька.
— А что я? — не понял Андрей.
— Ты где ночевать думаешь?
— Да найду место! — засмеялся Андрей. — А хочешь, с тобой останусь?
— Хочу! — невольно вырвалось у Саньки. Потом она немного помолчала и, ощущая на себе пристальный взгляд Андрея, добавила почти шепотом: — Просто мне спокойнее будет, ежели ты рядом.
— Понятное дело, — проговорил Андрей несколько разочарованно и тут же удивленно воскликнул: — Смотри, воевода сам!
И вновь Санька чуть запоздала. Успела разглядеть только, как поодаль проскакало около десятка всадников, но разобрать в полумраке, кто из них Болотников, она так и не смогла. Впрочем, на одном из всадников был, кажется, длинный развевающийся плащ.
— Интересно, куда это он? — задумчиво проговорил Андрей.
— Ты у меня спрашиваешь? — удивилась Санька.
— Да нет, это я так. Размышляю вслух. Ну что, пойдем, что ли?
И они пошли. Мимо костров, уже ярко горевших, мимо палаток, шатров. Впереди неожиданно блеснула довольно широкая речушка.
— Вороньей эта речка называется, — объяснил Саньке Андрей. — Почему — не знаю, но ворон тут хватает. Этот берег наш, а на том уже вражья сила. Тоже к ночлегу приготавливаются! А завтра. завтра жди боя!
И действительно, вдалеке, на противоположном берегу реки виднелись многочисленные костры.
— А ночью они не нападут? — озабоченно поинтересовалась Санька, но Андрей лишь беспечно махнул рукой.
— Тут берега топкие. Ниже по течению, где места посуше, имеется такая опасность, но там у нас специальные засеки, да и команды оставлены сторожевые. В общем, не сунутся, а сунутся — свое получат!
Так, разговаривая, они вновь повернули в сторону от реки и наконец вышли к множеству почти впритык стоявших телег и повозок. Впрочем, почти на каждой из них хоть кто-нибудь да находился.
— Ничего, Санька! — бодро проговорил Андрей, ловко лавируя в узких проходах между повозками (Санька с трудом за ним поспевала). — Сейчас организуем тебе ночлег! Хотя бы вот в этой кибитке!
И он, подойдя к отдельно стоящей повозке с крытым полотняным верхом, довольно бесцеремонно приподнял полог и заглянул внутрь.
— Эй, Матрена! Гостей принимаешь?
— Пошли прочь, охальники! — раздался из повозки (а точнее, из кибитки) сердитый и одновременно задорный женский голос. И тотчас же, после недолгого молчания: — Андрей, ты, что ли?
— Я, Матрена, я! — засмеялся Андрей. — Али кого другого ждала?
В кибитке послышалось шевеление, потом из-под полога показалась растрепанная голова отнюдь не старой и довольно привлекательной женщины. Впрочем, в вопросах женской привлекательности Санька разбиралась слабо, точнее, они (вопросы эти) всегда ставили ее в тупик. Вот, кажется, уродина из уродин — а от парней отбоя нет! А другая вроде и красивая (с Санькиной точки зрения), а парни на нее, как говорится, ноль внимания.
Себя Санька тоже относила к категории «уродин», несмотря на все заверения Ивана в обратном. А вот недавно и Андрей ее красивой назвал. В шутку, наверное?
— Ну, признавайся: ждала ведь кого-то? — повторил Андрей, заслоняя собой Саньку и все еще смеясь. — Или никого сегодня не ждала?
— Так я ведь и тебя, красавчик, не ждала! — ответно засмеялась женщина по имени Матрена. — Но раз пришел — залезай!
И тут только она сумела разглядеть, что Андрей не один.
— Это кто еще с тобой? — резко оборвав смех, спросила она недовольно.
— Это приятель мой! — крепко сжав руку Саньке (молчи, мол!), отозвался Андрей. — Алексашкой зовут.
— А мне какая разница, как его там зовут! — недовольно буркнула Матрена. — И на кой ты его припер сюда?
— Ночевать негде, — вздохнул Андрей. — Вот я и подумал.
— Ах, ты подумал! — перебила его Матрена, и голос у нее прозвучал еще более недовольно. — А меня ты спросил, прежде чем подумать? Эй, парень, ты куда?!
Это она к тому, что Санька повернулась и быстро пошла прочь.
— Обиделся, что ли?
Санька ничего не ответила. И не остановилась. Но тут ее догнал Андрей и крепко ухватил за руку.
— Не дури!
— Пусти! — прошептала Санька, но руку вырывать не стала. — Не хочу я у нее ночевать!
— Ну и зря! — не отпуская Санькиной руки, Андрей еще и за другую ее взял. — Матрена, она добрая, бескорыстная даже. язык, правда, у нее длинный.
— Ну и целуйся со своей Матреной, раз она такая добрая! — не сдержавшись, выкрикнула Санька, и голос ее предательски задрожал и сорвался. — А я. а мне.
— Тише, ты же сейчас себя выдашь! — тревожно оглядываясь в сторону кибитки, прошептал Андрей.
— Ну и выдам, тебе-то что? — еще громче крикнула Санька. — Тебе же на меня наплевать! И мне на тебя тоже наплевать, понял?
И не выдержав, расплакалась. Точнее, разревелась в голос, сама не понимая истинной причины своих слез.
— Ну, тише, тише, чего ты? — крепко прижав Саньку к себе, зашептал ей в самое ухо Андрей. — Ты самая лучшая, и никого кроме тебя мне не надобно! Не вру, вот те крест святой!
Он все продолжал и продолжал шептать что-то, совершенно уже бессвязное, а потом, обхватив голову Саньки ладонями, принялся покрывать бесчисленными поцелуями заплаканное ее лицо. А Санька вместо того, чтобы с возмущением оттолкнуть от себя этого нахала, невольно принялась отвечать на его поцелуи. И злилась на себя из-за этого, и негодовала. и ничего не могла с собой поделать.
А потом она краем глаза заметила, что Матрена, стоя неподалеку, с любопытством за ними наблюдает.
— Пусти! — прошептала она. — Хватит.
И Андрей повиновался, скорее всего, из-за того, что тоже понял: они тут не одни. Но повиновался в том лишь смысле, что Саньку целовать перестал. От себя он ее так и не отпустил. да Санька на этом особо и не настаивала.
— Приятель, говоришь? — насмешливо поинтересовалась Матрена, подходя чуть ближе. — Да нечто ж приятеля, пусть даже задушевного самого, так лобзают страстно?
Ни Андрей, ни Санька ничего ей не ответили. Они продолжали стоять рядышком, руки Андрея крепко обнимали талию девушки, и тут Санька с удивлением обнаружила, что и ее собственные руки тоже совершают нечто подобное. И, вконец на себя рассердившись, немедленно убрала руки и попыталась оттолкнуть от себя Андрея. Даже не оттолкнуть, а мягко, но настойчиво отстранить.
