Я резко встал из-за стола и направился к стойке.
Вояка тоже поднялся и последовал за мной.
— Где девушка, которая вчера приходила ко мне? — спросил я хозяина Сытого борова, который при моем приближении закончил говорить с каким-то мужчиной и сразу же натянул на свое широкое лицо улыбку.
— Девушка? Вы про Беллу? — спросил он, и я кивнул. — Понравилась⁈ — спросил мужчина, который всем своим видом олицетворял название своей таверны.
Признаться честно, хотелось врезать ему по роже, но я подавил это желание. Не думаю, что даже благородный вроде меня может вот так просто и ни за что избивать любых не понравившихся ему людей.
— Да. Я могу с ней поговорить? — спросил я, и улыбка на его лице стала еще шире.
Почувствовал жажду наживы? Что ж, в этот раз он ошибся.
— Позови Беллу, — шикнул он своему сыну, который уже вовсю крутился рядом.
— Прошу, господа, садитесь за стол. Девушку скоро приведут, — услужливым голосом произнес хозяин Сытого борова, и мы вернулись к столу.
— Господин, могу я узнать, что вы задумали? — в свойственной ему сдержанной манере спросил Фредерик.
— Хочу взять ее с собой в поместье, — честно ответил я.
Мой собеседник нахмурился, но спорить не стал. А спустя пару минут к нам привели Беллу.
— Кто это сделал? — я встал из-за стола и посмотрел на хозяина таверны, который стоял вместе со своим сыном.
Видимо, выглядел сейчас я довольно устрашающе, потому что они начали осторожно пятиться назад.
— Я упала, господин, — ответила девушка, опустив глаза.
— Она очень неуклюжа и… — одного моего взгляда хватило, чтобы толстяк замолчал.
— Дай руку, — сказал я, видя, что Белла старательно пытается скрыть их у себя за спиной.
Дрожа, она выполнила мой указ.
Как я и думал, ее запястье представляло собой сплошной синяк.
Я обошел официантку и, взяв хозяина Сытого борова за грудки, спросил:
— Что она сделала?
Толстяк запыхтел, но ничего не ответил.
— Если мне придется повторить этот вопрос, клянусь, ты об этом пожалеешь, — процедил я сквозь зубы.
— Украла! Она украла сладости! — за отца ответил его сын.
— Сладости? — я не мог поверить своим ушам. Под глазом у Беллы красовался смачный синяк, ее верхняя губа была разбита, на запястье огромная гематома, и все это из-за печенья?
Мне стоило больших трудов не размазать эту семейку по стенам их же таверны.
— Собирайся, ты поедешь с нами, — произнес я, глядя на девушку, которая дрожала, словно осенний лист на ветру.
— Не могу, — сквозь слезы ответила она и покачала головой.
— Почему? — спросил я, отойдя от хозяина Сытого борова и его сына.
— У меня младший брат. Он сильно болен и деньги…
— Ты, говорила, что мать мертва, а отец?
— Мы его никогда не знали.
Я посмотрел на Фредерика, и он развел руками в стороны, мол, «вы эту кашу заварили, вам и расхлебывать».
— Хорошо. Собирайся и бери с собой брата. Вы едете со мной, — решил я, и Белла, подняв свои изумрудные глаза, в которых я увидел лучики надежды, посмотрела на меня.
— Господин, вы не шутите? — дрожащими губами спросила она.
— Нет, — ответил я и положил руку ей на плечо. — Иди, — я слегка подтолкнул ее, и девушка поспешила в сторону выхода.
Я же вернулся к разговору с отцом и его сыном.
— Вы избили ее из-за печенья? — холодным тоном процедил я.
— Воровство есть воровство, — ответил хозяин Сытого борова.
— Она сказала, что я ей его отдал? — спросил я, но в ответ услышал лишь тишину. — Сказала⁈ — рявкнул я на парочку так, что они оба вздрогнули.
— Мы подумали, она врет, — ответил толстяк постарше.
Врет, значит…
Интересно, а что я могу с ними сделать.
— Пойдем, — кивнул я Фредерику, и мы вернулись за стол. — Их можно как-то наказать? — спросил я бравого вояку.
— Если довести дело до суда, где снимут побои, то им назначат штраф, — ответил слуга.
— И все?
— Да, — кивнул мой собеседник.
Я недовольно цокнул языком.
— А если я просто пойду и набью им морду? — уточнил я.
— Не стоит, господин, — покачал головой Фредерик. — Они уважаемые люди, и у вас будут проблемы со стражей.
— Ваш завтрак, господин, — на стол опустились тарелки с яичницей и беконом, а также еще горячий свежий хлеб, который, видимо, только-только достали из печи.
Что ж… Придется вспомнить некоторые грязные приемчики из прошлой жизни.
— Ты плюнул мне в
