— За тварь еще ответишь, — тут же прозвучал ответ у меня в голове. — А что касается лестницы… Тут всего с десяток ступеней, потом будет дверь из металла, а за ней пиршественный зал.
Пиршественный зал, где восседает царь крыс. Щелкунчик прямо какой-то. Я головой потряс. Потом, на мгновение, передо мной встали картинки вчерашнего вечера. Бетонное подземелье, костры, жуткие морды крысюков… и эти омерзительные звуки: то ли писклявая речь тварей, то ли шорох коготков по бетону. Омерзительно. От одной мысли о чем-то подобном меня передернуло. Только реальность оказалась, как всегда много хуже. Мне бы такое даже в самых неприятных снах не пригрезилось.
А вышло так, что металлическая дверь возле которой мы в итоге сгрудились была с маленьким зарешеченным окошечком. Даже не окошечком, а узкой щелью. Однако и этого было вполне достаточно, чтобы разглядеть, что происходит в зале по ту сторону двери. А ничего хорошего там не происходило. Во-первых сам зал. Когда-то это был бассейн, а теперь… теперь стал пиршественным залом крысюков.
Сам бассейн — то место где собственно когда-то была вода, оказался до верху наполнен какими-то объедками и отбросами — там, по щиколотку утопая в гнилье «танцевали» крысюки по стенам, некогда отделанным кафелем, а теперь черневшими провалами отколовшейся плитки протянулись рыжие подтеки. По углам зала горело четыре костра, и из-за их призрачного света помещение казалось еще темнее.
— И что теперь? — с ужасом прошептал Дед. — Здесь их наверное тысяча, а то и больше. Они же нас числом задавят.
— Не задавить, — пропищал маленький крысюк.
Только сейчас я заметил его, путающегося под ногами Деда. Видимо он инстинктивно старался держаться подальше от меня, понимая, что попадись он мне, мутант там в опасности или нет, а шею я ему сразу сверну.
— А Питер… мутант, где?
— Другой сторона зала. Там есть стол, он к нему привязать.
— И как же мы станем стрелять, чтобы его не задеть? — продолжал Дед. Только тут я его остановил, потому как в голову мне пришла одна идея. Точнее не совсем пришла, мне словно кто ее подсказал. И это был не кот. Его мысли — грубое вторжение в мой разум я чувствовал сразу, а здесь все сделано было много тоньше, словно мне ту мысль подпихнул. Вот секунду назад ее не было, а потом так медленно проступила из глубин памяти. Только вот не могла она вот так проступить, потому как не откуда мне было все это знать и тем не менее в первый то момент мне показалось, что это я сам неожиданно откуда-то все вспомнил и придумал.
— Здесь не число важно, — тихо я начал Деду на ухо нашептывать. — Нужно сигналкой бахнуть. От света всех этих тварей унесет.
— Да что-то не заметил я, чтобы крысюки света боялись.
— Он дело говорит, — неожиданно встрял малыш. — Это загонщики и охотники к свету привычные, а тут в основном те, кто дневного света отродясь не видели. Мы ж в основном твари ночные, подземные.
— Хорошо, положим, уговорили, — кивнул Дед. — Зальем мы из светом и… дальше что?
— Вдоль земли бить надо. Твой разлюбезный мутант, наверняка на возвышении лежит. Если вдоль земли стрелять будем, то его не заденем. По крайней мере, рискнуть надо. Иначе, ему каюк будет. И сидеть тут, ожидая чуда тоже не зачем. А то досидимся… потом поздно будет.
Дед снова согласно кивнул.
— Тогда как? На счет «три»?
И гранату достал.
— Поехали.
Только все получилось не так просто, потому как дверь, хоть она и старая была, удалось вышибить только с третьего удара. Однако в зале наших усилий никто не заметил. Крысюки и дальше бы продолжали заниматься своим делом, если бы не страшный звук. В первый момент я даже не понял что это. Тог ли завывание какой-то странной сирены, то ли утробный рык гиганбтского хищника. Только этот звук разом перекрыл весь шум в зале и заставил всех крысюков разом замереть. А Дед тем временем гранату швырнул в самую гущу толпы. Рвануло знатно. А если прибавить оглушительный звук эха в небольшом гулком помещении, то эффект пролучился потрясающий.
Не успело эхо отгудеть, как мы с Дедом разом не сговариваясь нажали на курки, заливая бассейн свинцовым дождем. Я только успевал менять магазины. После третьего понял, что все — пули закончились. Выхватил из-за пояса здоровенный охотничий нож и рванул вперед. Только я был не первым. Мимо меня с жутким рыком пронеслась рыжая тень. Я видел, как рванулись в сторону от нее оставшиеся в живых крысюки. Во все стороны полетели куски окровавленного мяса. Правда, следить за победоносным шествием кота у меня времени не оказалось. Прямо передо мной из клубов порохового дыма, смешанных со штукатурной взвесью вынырнула огромная крыса. Я нанес удар, не думая, одним взмахом почти перерубив тонкую шею твари. Меня тут же обдало струей густой, вонючей крови, но я словно не замечая этого, ударом ноги отшвырнул тело и бросился дальше. Удар ножа, пинок с разворота, снова удар. Я и сам не мог понять, откуда столько прыти у меня взялось.
В какой-то миг три крысюка повисли на мне пытаясь повалить, только им это не удалось. Лицо мое заливала кровь, и я буквально в слепую рубил ножом, рассекая плоть и кости противника.
Вся схватка длилась не больше минуты. А потом неожиданно оказалось, что сражаться больше не с кем. Мы залитые кровью стояли возле возвышения на котором извивался Питер, связанный по рукам и ногам. Несколько секунд, и я разглядел, что возвышение — пиршественный стол, на котором лежит Питер — всего лишь возвышение на котором раньше была установлена вышка трамплина. В бетоне до сих пор темнели дыры от ее креплений.
Рядом со мной держась за плечо стоял Дед. Видно ему не так повезло, как мне и крысюки его достали. Комбез его был располосован по всем правилам и кровь заливала правую руку. По другую сторону возвышения застыл Рыжик. В свете племени костров, приглушенном пылью и дымом он казался совсем черным, особенно окровавленная довольная морда. Всем своим видом он напоминал довольного кота, только что укравшего крынку сметаны.
— Освобождайте своего друга и пошли отсюда. Тут задерживаться не стоит. Скоро крысюки поймут, кто на них напал, и явятся сюда всей толпой.
Похоже, этот кошак не так плохо соображал. Нужно было и в самом деле торопиться. Явись сюда крысюки, мне осталось бы от них только ножом отбиваться, да и Дед ранен.
Шагнув вперед, я двумя быстрыми движениями перерезал веревки на руках и ногах мутанта. Второй раз за последние несколько дней спасаю жизнь нелюди, которого неделю назад пристрелить был готов! Сам себе удивляюсь. Потом, махнув в сторону Деда, сказал:
— Ты папаше своему помоги. Похоже, ему досталось.
Питер соскочил со стола, чуть покачиваясь видно ноги и руки еще не слишком слушались его, подскочил к Деду, залопотал что-то на своим языке, а потом подставил ему плечо и вместе покачиваясь, они побрили назад через зал к твой двери, откуда мы появились. Мы с котом стали отступать следом за ними, внимательно глядя на пару огромных дверей ведущих их зала. Сколько крысюков успело скрыться, бежав через них, я понятия не имел. Впрочем, меня сейчас это особенно и не интересовало, я совершенно не был настроен на уничтожение всего крысиного племени, хотя будь у меня под рукой что-нибудь мощненькое, например авиационный пулемет, я бы с удовольствием подождал их возвращения. Нет, даже Питер не смотря на наше длительное знакомство был мне не особо приятен. А эти крысюки, которые в моих глазах выглядели пародией на людей, казались мне и вовсе отвратительными. Пусть у себя там они хоть трижды венец революции, а что до людей, то люди всегда будут к ним отвращение испытывать, как ко всяким там сколопендрам. А так как не было у меня никакого пулемета, и то что я фактически без царапины вышел из всей этой заварушки само по себе было чудом, нужно было брать руки в ноги…
У двери нас ждал Тимур и крысеныш.
Тимур был весь в поту, словно это не мы, а он с крысюками бился. Мне даже пришлось тряхнуть его для острастки, чтобы он в себя пришел.
— Ты что?
— Пожалуйста… — проговорил он запинаясь, и произнося каждое слово так, что я слышал, как стучат его зубы, — Пожалуйста, разбудите меня… Ведь все это сон, да? Это же не может быть правдой? Ведь не может быть, так?
Пришлось врезать ему, но так, не по злому, а для острастки, чтобы в себя пришел. Похоже, в нашей компании осталось только два полноценных бойца: я и кот, поскольку Питер был занят Дедом.
— Значится так, — начал я, оставив Тимура, все его глотающего слезы с соплями и взяв за шкирятник крысеныша. — Есть тут где-нибудь спокойное местечко, где мы смогли бы пересидеть, перышки почистить? Такое, где бы нас твои сородичи не нашли?
Крысеныш задумался. С минуту думал не меньше, потом говорит есть. Однако сказал он это как-то вяло, неуверенно. Я тогда вновь его тряхнул:
