— Это хорошо если помучается, — прошептал я себе под нос. — Ладно, пошли.
Из подвала в парадную вела короткая лесенка. И отделяло ее от лестницы, ведущей наверх, к квартирам толстая ржавая решетка из сантиметровых прутьев. Крысенок между прутьями проскочил, но ни я, ни Питер не прошли бы, а о раненном Деде я и не говорю. Грустное зрелище. Нет, конечно, можно было это заграждение разнести, только слышно было бы за версту. Тут же все крысюки с окраины сбежались бы.
Какое-то время я стоял, смотрел на решетку, думал. И ничего умного мне в голову не приходило.
«И что дальше? Тупик? Искать другой выход?» Только судя по состоянию этого здания другого выхода тут не было.
— А ты сбоку, под лестницей посмотри.
Я сначала не понял о чем собственно речь. Сунулся туда-сюда. Присмотрелся. И в самом деле, под лестницей, той что вела на первый этаж было пустое пространство, этакий закуток в дальнем конце которого что-то поблескивало. Я согнулся в три погибели, залез в самый угол, а там решетки, о которые люди, входя в дом, должны были ноги вытирать. Тяжелые железные решетки просто уложенные в углубления в бетоне. Правда за эти годы они словно вросли в камень, так просто мне их приподнять не удалось. Только с помощью обломка какой-то трубы, тоже прогнившей насквозь. И если раньше я сильно испачкался, то теперь больше походил на искателя года два прошатавшегося вдоль Фонтанки. Интересно сколько разной заразы я подцепил. Небось, через пару месяцев стану таким как Питер — мутантом отшельником. Но об этом я потом думать стал, а тогда… Тогда я думал только о том, как побыстрей из этого подземелья выкарабкаться.
Выполз я на свет божий. Выглянул за парадной. Двор заросший. Девятиэтажки еще советских времен. Всюду бурьян мне по пояс, а то и выше. Я к крысюку.
— И где, — спрашиваю, — твое безопасное место? Ты там вроде что-то про дорогу плел?
А он мне на угол дома показывает, гаденыш.
— Дорога там.
— Точно?
Он только кивнул и зубами клацнул, когда я его снова тряхнул. А потом ухватился за мой рукав.
— Только вы меня не бросай. Я совсем один. Мои меня убить. Зверь меня убить. Все меня убить.
Я смерил его взглядом, сперва так пренебрежительно сверху вниз, а потом…том жалко мне его стало. Мордочка у него испуганная. Усики тоненькие подергиваются. Глаза-бусинки слезами налились, вот-вот разрыдается. И тут стало мне его жалко, словно щенка брошенного. Нет, конечно будь все по старому, я скорее всего прописал бы гаденышу пинка. Вот только с крысюками я не водился! А там пусть выкручивается как знает. В конце концов СПб такое дело… Тут каждый за себя и никаких сантиментов. А то пожалеешь раз, пожалеешь два, тут тебя же за твою же жалость и вздрючат не по детски. И никто не узнает, что в душе был ты белым и пушистым. А тут, то ли эта неразбериха у меня в голове, то ли за те несколько дней, что провел я с Дедом и мутантом, сердце мое размягчилось, только не стал я крысеныша прогонять.
— Хорошо, — говорю, — пока с нами пойдешь. Только смотри, какой фортель выкинешь, я пули жалеть не стану.
А тот ничего не говорит, только сопли кулаком подтирает.
— Выберемся в места безопасные, там поговорим.
В общем, пока я с крысенком болтал, из дыры следом за мной мутант вылез, Деда выволок, а потом следом за ним и Тимур нарисовался. Оглядел я свою команду — зрелище печальное. Краше в гроб ложатся. Ну, ничего. Как там, в сказке, говориться: «я от дедушки ушел, я от бабушки ушел».
— Идем дальше в том же порядке. Тимур возьми Деда под руку, а ты держись Дед, держись. «Еще три тысячи ведер и ключик наш».
И поползли мы. Сначала до угла дома, потом дальше вдоль него к дороге. А Дорога оказалась широкой, словно лента мелководной реки, где вмести воды растрескавшийся, оплавившийся асфальт. А вот на другой стороне лебеда в рост человека, а дальше холм. И что на том холме один Бог знает, да и он скорее всего не в курсе.
— Готовы? На счет три…
Выскочил я первым, несколько шагов и я уже у обочины. На колено припал, стволом автомата из стороны в сторону вожу. Вроде все тихо. Крысюков не видно. Может после взрыва в подземелье у них пропало желание с нами пообщаться. Хотя очень сомнительно, слишком сильно мы проредили их орду.
Следом за мной Тимур Деда тащит, а крысеныш ему помогает. Полезным хочет быть. Может пристрелить его сразу, чтоб не мучался и других в соблазн не вводил? Нет, пока пусть будет. И последним Питер. Вот ведь зрелище мерзкое. Скособочившись идет, плечи буграми мускулов надулись, когти чуть ли по земле царапают… Нет, век бы его не видел, не снились бы кошмары.
Только кошмар-то в другом оказался. Только крысеныш с Тимуром Деда на шоссе втащили, как движения их замедлились. Они стали двигаться, словно во сне. Теперь понятно почему шоссе это не заросло — временной поток. Есть такая гадость. Никогда не знаешь, как в него попадешь. Только время в нем относительно окружающего замедляется. Понял я тогда, почему крысюки за шоссе не ходят… Нет, в целом временной поток штука не опасная, только вот чтобы перейти такое шоссе может пара суток потребоваться. Для тебя-то пара минут пройдет, а вот в реальном мире…
Видно, эта штука по природе своей схожа с тем коридором… с помощью которого я Тимура вытащил, тоже самое явление, определенно. Ну, сейчас у меня желания рассуждать на эту тему не было. Наши уже в этом дерьме завязли, потому мне ничего не оставалось, как разбежаться и прыгнуть подальше от края шоссе. И все. Больше я ничего сделать не смог.
Прыгнул я, приземлился возле своих, обогнал их — вперед рванул. Только тут темно стало. Словно в глазах потемнело, или затмение, какое приключилось. Я еще пару шагов вперед сделал. Гляжу справа от меня над крышами многоэтажек солнце разгорается, я шагу то прибавил. А толку! Два шага — солнце уже в зените. Назад повернулся, посмотрел — ужаснулся. У шоссе огромная толпа крысюков собралась. Детали рассмотреть не могу, уж больно они гады быстро двигаются. Мелькают словно тени. Однако никто на шоссе из них не сунулся, видно в отличии от крысеныша, они знали об этой ловушке. Ну, тут уж ничего не сделаешь. Зато это препятствие так препятствие. Так сказать разделительная черта. И тут мне в голову пришло еще одно соображение, которое мне очень не понравилось. Так не понравилось, что я шаг замедлил, почти остановился, своих поджидая.
Ведь вояки то нас искать не перестали. Южную часть города, что до Невы они точно контролируют. А тут толпа крысюков! Неужели никто не поинтересуется, чего ради они тут собрались. Уж явно не на демонстрацию в честь независимости Московии. Тут мы на открытом месте, словно тараканы посреди пустыни, и никуда нам от их пристальных взоров не деться. А дальше что? Выскочим мы из потока и капут. Снова в каталажку?
Только вслух о своих сомнениях и подозрениях я говорить на стал. Зачем. Все равно теперь ничего не изменишь.
Единственное что, повернулся я к крысюкам, так чтобы с холма видно не было чем я занят, и так незаметненько складной ножичек за голенище сапога опустил. Идти я с ним долго не смогу, да долго и не придется. Если на той стороне шоссе засады нет, то сразу ножичек выну, а если повяжут нас, глядишь он и пригодиться.
После чего кивнул своим, вновь к холму повернулся, попытался хоть, что-то рассмотреть. Да тут разве рассмотришь? Уже и темнеть начало и трава — расплывчатое пятно и только. Там не то, что засада вояк, там целая армия засядет, я не увижу. Однако делать нечего.
Подошел я к краю, глянул на Тимура с Дедом, они в шагах пяти за мной были, шагнул из потока. Тут меня скрутило немного… Всегда если в такой поток попадешь, то потом желудок… Да что желудок!.. Всего тебя скрутит, вывернет… А дальше, ну все как я подозревал. Чьи-то руки подхватили меня. Автоматик из рук вынули. К тому времени как я в себя пришел я был спеленут с головы до пят. Лежал как куколка шелкопряда веревками опутанный, и не пошевелиться, ни сказать ничего не мог.
Отнесли меня наверх, на холм, а там, то ли ангары, то ли павильоны какие-то брошенные среди травы невытоптанной. И в самом деле, если по траве судить и по отсутствию тропок, тут в жизни никого никогда не было.
И тут появился… Кто бы вы думали? Нет, не солдафон в здоровенных сапогах, для бутцканья пленных, а… Эдичка.
Присел он рядом со мной, бутылку водки достал, крышечку свинтил. А бутылочка само загляденье только что со льда, вся в капельках конденсата. Ведь умеют некоторые устраиваться! Ну, где здесь в этом районе найти бутылку водки? И не просто бутылку, а правильно охлажденную? И ребятки с Эдичкой все новые, ни одного раньше не видел. Нет, если бы рот у меня заклеен не был, я бы им рассказал, кто такой этот Эдичка, сколько он нашего брата погубил; сколько он искателей воякам сдал. Только рот мне заклеили, значит, чтобы не болтал. А сам Эдичка-то болтал, рта не закрывая. Все молодежь поучал. И про то, какими искатели быть должны, и про то, что дружить с мутантами и чудиками — последнее дело, а кто если и задружит, то кончит плохо, вроде меня. Нет, душевная сволочь. Мне так и хотелось встать да и начистить ему морду.
