С выбором доспехов Петрович особо не заморачивался. Лесные и речные части вооружались пока по принципу кто во что горазд, потому как не было однозначного представления об оптимуме, а вот регулярные легионы вооружались стандартно.
Сам легион был разбит на 6 рот. Первая элитная двести пятьдесят бойцов, остальные по полторы сотни. Половина в каждой роте — арбалетчики. Вторая половина — пикинеры.
Конечно, это был не чистый легион с его манипулами и когортами. Во многом тактика заимствовалась у будущих испанцев с их терциями. Но легион Петровича оказывался намного гибче и маневренней за счет умения распадаться на отдельные роты и полуроты.
Арбалеты, кстати, были с хитринкой. Стальная тетива, стальные рога, это понятно. Но главное, особая конструкция позволяла устанавливать рога и соответственно натягивать тетиву как параллельно земле, подобно обычному арбалету, так и в вертикальной плоскости. А натяжение тетивы в 120–130 кг позволяло на ста шагах уверенно пробивать практически любой тип доспеха.
Ну а заменить арбалетчиков на аркебузиров или мушкетеров? И переучиваться не надо. Тем более что арбалеты изначально имели винтовочные ложа, прицел и все остальное, что должно было в будущем перекочевать на ружье. И даже модель этого ружья уже была выбрана. Немного войскам предстояло помучаться с пищалями, а потом перейти на «браун бесс», пожалуй, наиболее совершенное кремневое ружье. А пищали Петрович планировал продать своим врагам, должен же был кто-то профинансировать строительство будущих оружейных заводов в Туле и Ижевске? Как и само строительство Тулы и Ижевска.
Никаких кольчуг. В производстве трудоемкие, а по эффективности уступают бригантинам. Шлем варяжского типа с бармицей и полумаской. Наручи, поножи, боевые перчатки. На броне Петрович не экономил.
Попытка вооружить армию саблями встретила глухое сопротивление. Меч сила, меч статусная вещь, а это непонятно что. Не хотим.
Ладно, подумал Петрович, насильно мил не будешь. И выдал войску палаши. Палаши народ устроили.
Поначалу тоненькая струйка европейских переселенцев делалась все более мощной. Война в Европе набирала обороты, втягивая в свою орбиту новые регионы. А как известно, религиозные войны вполне сопоставимы по степени жестокости с гражданскими. Так что все мало-мальски разумные люди были готовы бежать куда угодно, лишь бы подальше от ужасов войны. И добрый Петрович за мзду малую рад был им помочь. А кто мзды в клювике принести не мог, получал переселенческий кредит. По расчетам Петровича, как раз второе поколение и должно было его полностью выплатить.
Ну и из русских земель поток переселенцев не ослабевал. Специально Петрович агитацию не вел, но слухами земля полнится.
Сильно задумываться боярину никто не давал. А предлагалось ему пройти обучение, аттестацию и занять нужную и важную должность. Это, конечно, если боярин от уроков не отлынивал. И мог он стать либо техническим специалистом, либо пойти по линии гражданской администрации, либо военным. Механизм был отлажен, и за год-два из любой обезьяны получался специалист в диапазоне от очень приличного до условно терпимого.
В любом случае патриархат кадрового голода не испытывал. Шутка сказать, только высококлассных специалистов было вывезено из Западной Европы более тридцати тысяч человек.
Так что программа организации военных и торговых аванпостов на северном, в сторону будущего Архангельска, и восточном, к Уральским горам, направлениях, не испытывала никаких трудностей. По крайней мере, с человеческим ресурсом.
Как говорится, лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным.
Патриархат, благодаря Петровичу, был богатым. И опять-таки благодаря Петровичу, бюджет разворовывался минимально.
Ну и идиотских проектов, можно сказать, практически не затевалось.
Например, строительства дорог.
Это старая придумка была. По образцу Римской Империи построить отличные дороги. Вроде как для связи между регионами. По инерции даже были созданы первые три роты военных строителей. Однако, чем больше Петрович думал о дорогах, тем больше понимал полную несвоевременность этого проекта. Летом проблему дорог решали реки. Причем маршруты были вымерены, отлажены, и вся инфраструктура как раз вдоль рек и создавалась. Зимой те же реки служили как ледовые трассы. Тонна груза, транспортируемого водным путем, обходилась на порядок дешевле, чем та же тонна, перевезенная по суше.
Так что строительство дорог на поверку не давало никакого стратегического выигрыша ни близкой, ни в среднесрочной перспективе. И подумав, Петрович отложил дорожное строительство до лучших времен.
За двадцать лет военных действий в Европе удалось добиться многого. Франция, север Италии, центральное ядро германских земель обезлюдели и запаршивели, если так можно сказать о землях. Часто случалось, что и при королевских дворах народ ложился спать полуголодным, что уж говорить о простецах. Многократно ограбленные и сожженные города не отстраивались — Петрович бдительно следил за тем, чтобы не дать никому из противников усилиться. Были и неожиданные последствия. Фердинанд Великий, первый император Испании, обратил свои взоры на север, рассчитывая под шумок присоединить к своему королевству немного французских владений. И мавры тут же ударили ему в спину. Так что Фердинанд получил войну на два фронта, которую вел со всем напряжением сил и потихоньку проигрывал. Поляки и венгры усилили давление на немцев, англы начали с любопытством посматривать на бесхозные земли во Франции. И если присутствие англичан на континенте Петровича не напрягало, то усиление поляков ему было не выгодно.
А все дело в геополитике.
И в стратегии.
Горы и реки.
Горы и реки. Именно они служат естественными разделителями границ. И с запада Киевская Русь, а потом и Россия не имела никаких естественных оборонительных рубежей. Даже левые берега рек были пологими в отличие от правых.
Трижды такое неудачное географическое положение позволяло иноземным захватчикам доходить до Москвы. Поляки во времена Смуты, французы Наполеона и фашики в 41-м.
Строительство крепостей и укрепрайонов всего лишь предполагало закапывание ресурсов в землю в буквальном смысле этого слова и отдачу стратегической инициативы в руки неприятеля. А взгляд на карту в качестве ближайшего что к Москве, что к Беловодью естественного рубежа обороны упирался в Вислу и Карпаты.
И это пока еще не говоря о восточной угрозе.
Либо ты имеешь выход в океан, либо ты создаешь гигантскую сухопутную империю. Которая рано или поздно получит свой океанский коридор.
Идея гигантской сверхдержавы последнее время очень занимала Петровича. Он неоднократно прикидывал возможность сперва посодействовать созданию империи чингизидов, а затем и перехватить управление в ней. Вплоть до того, чтобы отправить туда парочку своих полиморфов.
С другой стороны, соединение настолько разноукладных регионов в единое целое представлялось задачей неразрешимой.
Идея сделать мировую сверхдержаву непременно на базе Киевской Руси — России накладывала на Петровича огромные ограничения.
Но это все были задаче не первоочередные.
Сейчас на повестке дня стоял вопрос о переселении Папы-Патриарха на запад.
Европейские папы плодились в геометрической прогрессии, как кролики. Чуть ли не каждое задирпанное баронство имело если не своего Папу, то хотя бы претендента на папский престол. Однако все чаще раздавались голоса в пользу приглашения нормального легитимного папы. С теми, кто не хотел звать варягов, а обойтись местными ресурсами, обычно случались неприятности.
Немалую роль сыграли подметные письма эмигрантов, расписывающих жизнь в Беловодье как истинный рай на земле.
Так что вопрос о призвании Папы-Патриарха, был, можно сказать уже решенным. Вопрос встал о его резиденции.
Переселение Папы в Рим неизбежно приводило к ослаблению связей между патриархатом и Римом. Степь, проливы, пираты, кочевники, Византия… Слишком много негативных факторов, слишком долгий путь.
Петровича больше бы устроила Фландрия. Тот же Брюгге. Отличная база для начала колониальной экспансии. А еще лучше Ютландия. Канал прорыть и горя не знать. Но Ютландию никто Папе отдавать не собирался, и вообще его идея переселиться на севера из солнечного Рима вызывала недоумение и сопротивление. И скрытое, и явное.
Брюггцы? Брюггчане? Жители Брюгге за переселение Папы были за всеми четырьмя руками. Выгоды для прожженных торгашей были очевидны.
Патриарх упирал на привычный северный климат и на то, что Рим вообще и многочисленные римские монастыри и храмы в частности были основательно разрушены. И в Риме, погрязшем в пороках, сладострастии и сребролюбии, проводить церковную реформу совершенно невместно.
