Мередит улыбается:
— Дай мне знать, какое платье выберешь, и я отправлю тебе туфли, сумочку и
соответствующую накидку.
Мы выходим из гардеробной и видим, как Белла прыгает на кровати, а Люк не сводит с
нее глаз.
— Пять маленьких обезьянок, прыгнули на кровать, — поет Белла. — Одна упала и
ударилась головой! Люк сказал не прыгать на кровати! — истерически хохочет Белла. —
Семь маленьких обезьянок, прыгнули на кровать! — продолжает она, невпопад.
— Давай, обезьянка, пора домой.
— Лови меня, дядя Люк, — кричит Белла и без предупреждения спрыгивает с кровати.
Люк ловит ее и кружит в воздухе, затем ставит на ноги и она бежит к входной двери.
Интересно, какой была бы моя жизнь, если бы меня, как Беллу, окружали люди, которые
не дали бы мне упасть.
Как только за Мередит и Беллой закрывается входная дверь, Люк поворачивается ко мне.
— Заимствование платья приемлемо? — он приподнимает бровь.
— Я тоже тебя люблю, — вместо ответа, говорю я.
Его глаза сияют, а уголки губ приподнимаются в ухмылке.
— Так фишка была в том, чтобы одолжить тебе платье?
— Меня интересует анальный секс.
Его глаза одобрительно заискрились.
— Могу помочь с этим, — отвечает он и приподнимает меня, я обхватываю его ногами, и
он несет меня в спальню. — Можем назвать это займом от твоей киски твоей заднице, если одалживание так тебя возбуждает.
Я смеюсь, а он запускает руку мне в волосы и сильно тянет. По всему телу бегут мурашки, отдаваясь в промежности. Я плачу тем же, и двумя руками, сильно тяну его за волосы.
Люк стонет мне в рот. Люблю его стоны. Люблю все звуки, которые он издает, когда мы
вместе. Обычно, он такой собранный, сосредоточенный. Знание того, что я заставляю его
терять над собой контроль, опьяняет.
Честно говоря, его одержимость моей задницей, возбуждает. Такое ощущение, словно он
никак не может мной насытиться и хочет быть во мне, всеми возможными способами. Это
так запретно, он еще не засунул мне в задницу палец или язык, а я уже хочу ощутить там
его член.
— Люк, я хочу, чтобы ты кончил мне в попку, ладно? — я тяну его за голову, чтобы
заглянуть в глаза. — Хочу почувствовать, как ты вытекаешь из меня, когда мы кончим.
— Ты грязная, маленькая сучка, ты меня погубишь.
Люк ставит меня у кровати и стягивает мою кофту, пока я борюсь с его свитером. Затем, он
толкает меня на кровать и стягивает штаны вместе с трусиками.
Я начинаю вставать, но он останавливает меня одним словом:
— Стой.
Мои ступни на полу, а задница на краю кровати, Люк наклоняется и расстегивает мой
лифчик.
— Руки, — произносит он, и я в замешательстве поднимаю их вверх. Соединив оба моих
запястья, он связывает их лямками от бюстгальтера и толкает меня на кровать. Я
распластана на кровати, руки над головой, Люк сгибает мои ноги в коленях и поднимает
их к лицу.
— Боже, посмотри на себя, — его взгляд путешествует по моему телу. Не сложно
представить себя в таком положении. Близится вечер и шторы раздвинуты. Высота
пентхауса обеспечивает конфиденциальность, чего нельзя сказать о солнечном свете. Я
извиваюсь под его взглядом. Мне плевать сколько раз Люк трахал меня или сколько
распростертых кисок в своей жизни он видел, мое сердце бьется сильнее от этого взгляда, в котором сочетаются и удовольствие от подглядывания, и обещание безопасности.
Люк снимает штаны и проводит ладонью по своей длине. Он, отнюдь, не нежен с собой, его хватка сильна, словно он указывает мне, как держать его в моих маленьких руках, когда мне представится шанс. « Используй обе руки, Софи», сказал бы он. « Будь тверже, твоя киска сжимает меня крепче, чем твой кулак».
Люк еще не прикоснулся ко мне, он только смотрит мне между ног, я раскрыта для его
взгляда, пока он трогает себя. Чувствую, как влага собирается у моего центра, еще
немного и она потечет наружу. Я знаю, Люк тоже ее видит, потому что стонет и встает на
колени у кровати и лижет мою щелочку языком, пробуя меня.
Выгибаю спину. Его лицо у моей промежности – это моя погибель. Он сжимает мои бедра
и раздвигает их шире, чтобы раскрыть мою попку.
— Тебе нравится, когда мой язык у тебя в попке, не так ли? — бормочет он, обводя языком
дырочку.
Я не отвечаю, Люк шлепает мою раскрытую киску и я подпрыгиваю от дополнительного
притока крови, который сводит с ума.
— Да, нравится, Люк. Ты знаешь, что нравится.
— Конечно, знаю, но хочу услышать, как ты это произносишь.
— Мне нравится, как ты трогаешь меня, Люк. Я чувствую себя в безопасности, даже когда
ты делаешь вещи, которые должны меня пугать.
Он целует внутреннюю поверхность моих бедер, пока я говорю.
— Спасибо, — говорит он и запускает язык мне в попку, а два пальца в киску. — Думаю, тебе нравится чувствовать мои пальцы, почти так же, как и мой член. Правда?
— Предпочитаю твой член, но твои пальцы великолепны, — отвечаю я, прежде чем он
придумает другой способ, как подразнить меня за безмолвие.
— Я собираюсь так жестко от трахать тебя, что завтра, все твое тело будет ныть.
— Да, — соглашаюсь я, двигая бедрами ему навстречу, пытаясь добиться давления на
клитор.
— Люблю твои узкие дырочки, малышка. Люблю то, что я единственный, кто в них был,
— он водит пальцами внутрь и наружу. — Ты невероятно чиста, для такой маленькой
шлюхи.
Я кончаю, его волшебные пальцы, творят чудеса внутри меня, а грязные словечки
перебрасывают через край. Он вытаскивает пальцы и погружает их в попку, уже покрытую
моей же влагой. Внезапное вторжение причиняет боль, тело сотрясает от оргазма и боли в
попке. Это усиливает оргазм, я не уверена, что смогу с ним справиться, и начинаю
кричать.
— Шщщ, малышка, все хорошо, — утешает Люк, целуя мою грудь и продолжая
растягивать попку пальцами. Он растопыривает пальцы, отчего я раскрываюсь еще шире, чем раньше. Жжется, но мне нравится эта боль. Он сильнее прикусывает мой сосок, продолжая расширять попку и мое тело не понимает, на какой боли сосредоточиться.
Вынув пальцы из моей задницы, Люк усаживает меня и развязывает руки.
— Лицом вниз, задницу вверх, — он сильно шлепает по ягодицам и я становлюсь
коленями на край кровати, приподнимая попку и опираясь на локти. Эта позиция мне
знакома.
Люк достает смазку из тумбочки. Эту смазку я уже видела., когда рылась в ящиках Люка, еще в первую ночь в этой квартире, в октябре. Поставка презервативов прекратилась, как
только мы перестали ими пользоваться. Но возобновилась, после моей рвоты в порыве
похмелья, в прошлом месяце, а смазка была там, все время. Люк частенько упоминал об
анальном сексе, и я не настолько наивна, чтобы сбрасывать со счетов то, что смазка была
здесь до меня.
Пальцы Люка, все еще, у меня в попке и он говорит о том, как сильно хочет ее трахнуть, но я не чувствую себя загнанной в угол. Мне любопытно. Все, что Люк делает со мной, он
делает хорошо. Даже если и слегка болезненно, но хорошо. Мне нравится ощущать его
пальцы в попке, когда его рот у моего клитора. И я знаю, он получает удовольствие от
моего пальца в его заднице, когда его член у меня в горле.
Он встает позади меня с тюбиком смазки в руке и скользит в меня одним движением, открывая крышечку тюбика и покрывая смазкой два пальца.
— Я собираюсь трахать пальцами твою задницу, пока мой член будет в твоей киске, —
говорит он, засовывая палец мне в попку. — Чувствуешь его? Я чувствую пальцем свой
член, через тонкую перегородку твоей узкой задницы, — он толкается членом глубже и
одновременно скользит пальцем вперед и назад в моем анальном проходе. Это так
чертовски узко – быть заполненной в двух отверстиях. Люк выдавливает из тюбика
больше смазки и погружает второй палец. Я вздрагиваю и извиваюсь на кровати.
— Стой, — свободной рукой, Люк шлепает меня по бедру. — Подожди, — я поворачиваю
голову, чтобы взглянуть на него. — Подожди, у меня вопрос.
Люк останавливается, вынимает из меня пальцы и член, он тянется к тумбочке за
салфеткой и вытирает пальцы, не сводя с меня глаз.
— Что такое, Софи?
— Хмм, — я прикусываю губу и задерживаю дыхание. — Сузится ли все обратно?
Люк остается бесстрастным, но приподнимает бровь. То есть, он не понимает, о чем я
говорю?
— Сузится ли мое анальное отверстие до обычного размера? — я киваю в сторону его
члена. — Ты действительно большой. Смогу ли я, кхм, нормально какать, после этого?
В комнате гробовая тишина. Спустя несколько секунд, показавшихся мне минутами, Люк
надрывается от смеха. Он сидит на краю кровати, упираясь локтями в колени и повторяет:
— Боже, Софи.
— Ты мудак! Ты на до мной смеешься? Ты гениальный врач : «Можешь спрашивать меня
