– Как ни старайся, есть вещи, которым не суждено сбыться.
Он услышал ее шепот. Голубое платье вилось вокруг стройной фигуры, и в дымке заходящего солнца Джордана казалась вспышкой синеватого пламени.
Патрик готов был позвать ее, но удержал крик и отвернулся, опустив веки на уставшие, пылающие болью глаза. Во мраке продолжал гореть синий огонь.
Сад замер. Когда он обернулся, ее уже не было.
Все кончено, всего один удар – и сердце разбито, бессмысленно, беспричинно. Остался лишь шепот, который эхом разносили лепестки роз, пурпурными слезинками усыпавшие траву.
…есть вещи, которым не суждено сбыться.
Сумерки сгущались, а он все сидел с нераскрытым пакетом в руке. Ее прощальный жест казался ему ироничным. Сколько раз делал он подарки, чтобы облегчить свой уход от женщины. И вот теперь одарили его.
Оказывается, от этого нисколько не легче.
– Черт бы тебя побрал, Патрик! Ты же должен лежать в больнице! Сверзнуться с набережной на машине – и пренебрегать лечением! Куда делся твой здравый смысл? – Рейф кипятился впустую, его доводы не действовали на друга.
Патрик несколько недель изображал из себя плейбоя, пытаясь выбросить Джордану из памяти, и в конце концов покинул Штаты. Но надежды Рейфа на то, что Шотландия исправит настроение шотландца, быстро потерпели крах. Наоборот, Патрик стал еще раздражительнее, еще упрямее, все чаще прятался за стенами своего кабинета, проводя в полном уединении долгие часы. Спать он, кажется, вообще перестал, зато не перестал ездить на бешеной скорости. Катастрофа, чуть не стоившая ему жизни, не заставила себя ждать.
– Никаких больниц. Наружно – мазь, а вот это, – Патрик поднял бокал с прозрачной жидкостью, – это внутрь.
Рейф перевел взгляд с Патрика на журналы, разбросанные по огромному письменному столу. Со всех обложек глядело на него лицо Джорданы.
– Красивая женщина, – произнес Патрик, проследив за взглядом Рейфа. – Тост! За женщин!
Бокал обрушился на каменную кладку камина, виски брызнуло сверкающим веером, и осколки, как прозрачные лепестки роз, упали на ковер. Патрик без промедления наполнил следующий." Взглянув на него и увидев дрожащие пальцы, Рейф принял решение.
По молчаливому соглашению они никогда не вмешивались в любовные дела друг друга, но правила, как известно, хороши исключениями.
Джордана дремала в шезлонге у бассейна, Кэсси тихонько играла у нее под боком. Рэнди опустила поднос с лимонадом и печеньем на столик, безмолвно, но выразительно выругав Маив Дельмари, как она делала каждый раз, когда видела почти прозрачное от худобы тело Джорданы и темные круги у нее под глазами.
Услышав всю историю, Рэнди яростно и долго переубеждала подругу, но без успеха. Джордана твердо стояла на своем. Уроки Эммы Даниэль отравленным осадком отложившиеся в детской душе, не пропали даром. Яд действовал медленно, но верно.
В бокалах хрустальным звоном зазвучали льдинки. Глаза Джорданы медленно раскрылись, казалось, она возвращается сюда из другого места и другого времени. Да, это Джорджия, а не Шотландия. Летней идиллии пришел конец.
– Лимонад? – спросила она, надеясь, что Рэнди не заметила ее отсутствия.
– Конечно, ведь на календаре октябрь, а на дворе адское пекло. – Рэнди устроилась рядом с ней. – Все напоминает тебе о нем, верно? – И скривилась в ответ на кивок Джорданы. – Если бы я только знала!
– С этим ничего не поделаешь. Да и зачем? Хорошему тоже приходит конец. Но даже если бы я могла предвидеть его, я не изменила бы в нашей истории ни одного мгновения. Патрик любил меня. Помнишь: жизнь можно прожить за день, за неделю, за месяц. Я прожила целую жизнь с Патриком и не отказалась бы от нее ни за какие сокровища мира.
– Ты была счастлива! – Ладонь Рэнди накрыла руку Джорданы.
– Больше, чем смела мечтать.
– Тогда все остальное не имеет значения.
За горизонтом, не замеченный занятыми разговором подругами, зарождался звук, слишком размеренный для грома. Он уверенно нарастал. Кэсси первая распознала его.
– Мам! Вертолет! – Он материализовался над линией леса, двигаясь низко и очень быстро. – Летит сюда!
Прежде чем Рэнди или Джордана успели отреагировать, огромная машина зависла над лугом. Она еще не коснулась земли, как из кабины выпрыгнула худощавая фигура и поспешила через луг в их сторону.
– Рейф, – сообщила Джордане Рэнди. И в ответ на полный надежды взгляд добавила:
– Только он.
Рейф остановился у самого края бассейна.
– Джордана!
Она была уже на ногах. В купальнике, под палящим солнцем, дрожала всем телом, опасаясь самого худшего.
– Патрик? – Она протянула руки навстречу Рейфу.
Он приблизился, взял ее руки в свои, и Джордана вцепилась в него. – Он…
Если у Рейфа и были какие-то сомнения по поводу своего поступка, они исчезли при одном взгляде на ее искаженное горем лицо.
– Произошел несчастный случай. Он жив, но сильно страдает, – мягко произнес он. – Ты ему очень нужна.
– Я подумала…, я испугалась, что… – Она покачнулась, и только рука Рейфа спасла ее от падения. Он опустил ее на шезлонг, но она отчаянно упиралась. Я…, я должна быть рядом с ним – Посиди здесь, пока я упакую сумку, – спокойно сказала Рэнди. – А потом я помогу одеться тебе. – Она выпрямилась, окидывая взглядом подозрительно сдержанного гостя, стараясь проникнуть в истинный смысл его слов. Страдает. Не пострадал. – Десять минут, – пообещала она. – Столько может потерпеть любое, даже самое неотложное, дело – Лицо Рейфа оставалось совершенно бесстрастным. Неясный огонек в его глазах укрепил Рэнди в ее подозрениях.
Бросив взгляд на ожидающий вертолет, она отправилась упаковывать вещи, чтобы снова послать своего отважного котенка – или тигра? – в лапы льва. Рэнди улыбнулась сравнению. А потом рассмеялась впервые за последние несколько недель.
Джордана, шагавшая рядом с Рейфом, нахмурилась.
– Что-то не так. – Запахи были знакомыми – и совсем не больничными. Звуки тоже – стук каблуков на каменном полу, гулкое эхо, – нет, это не больница! И тут она поняла. Ее пальцы мертвой хваткой сошлись на запястье Рейфа. – Это же поместье Патрика!
– Ты права, солнышко. – Рейф взмахом руки распахнул двери кабинета Патрика и шагнул вместе с ней через порог. – А вот и он, разбитый, несчастный, но тем не менее наш гордый помещик собственной персоной.
– Какого дьявола?! – Патрик вывернулся в кресле, и стопка бумаг в его руке разлетелась по столу. Его невидящий взгляд переходил от Рейфа к Джордане. На одно безумное мгновение он решил, что она – всего лишь жестокая шутка затуманенного сознания. Он мечтал, что однажды она окажется на пороге – как бывало, с солнечным блеском в золотых волосах, пропитанная ароматом цветов. Он мечтал об этом бесконечными неделями. А потом перестал. Его ночи, как и его дни, стали теперь мрачными и пустыми. Ни солнечного света, ни цветов.
Ни боли.
Золотым отблеском сверкнули его глаза, благоухание летнего сада вкралось в легкие вместе с вдохом.
Пальцы сжались в кулаки, короткие ногти вонзились в кожу. Заживающие ссадины на щеке и лбу побагровели.
– Какого черта она сюда явилась? – прорычал Патрик. Он обращался к Рейфу, а не к Джордане, но его взгляд не отрывался от нее. Обжигающим огнем прошлись его глаза по ее телу, по ее лицу, принесшим ему такие муки. Она показалась ему слишком тоненькой, совсем хрупкой. Синие тени под нижними веками давние, не от нынешнего перелета. Глаза блестели, словно ее лихорадило.
Ну и пусть!
Джордана с трудом удерживала слезы облегчения.
Несмотря на все заверения Рейфа во время путешествия, она боялась…, нет, она даже думать не хочет, чего она боялась. Хоть у каждого из них теперь своя жизнь, она все равно не могла представить себе мир без Патрика.
– Рейф сказал, что я нужна тебе.
– Была нужна. Когда-то.
Но больше не нужна. Она поникла, словно цветок под палящим солнцем.
– Извини. Я думала…
– Расскажи мне, что ты думала, Джордана. – В его голосе – холодном – звучала сталь. – Ты ведь даже не удосужилась толком объясниться со мной. Расскажи, Может, мне пригодится – для мемуаров.
– Патрик! – предостерегающе воскликнул Рейф.
– Не встревай, Рейф, – приказал Патрик, подходя и останавливаясь рядом с Джорданой.
– Слишком поздно. Я уже встрял давным-давно. И, прежде чем Патрик успел возразить, спросил: Хочешь напрямик? – Рейф в самолете вытянул из Джорданы правду и был потрясен до глубины души.
Какая низость! – Спроси ее о Маив.
– Маив! Она-то тут при чем? – Суженный взгляд Патрика перебежал с Джорданы на Рейфа.
– Действительно, при чем? – криво усмехнулся Рейф и, видя, что Джордане второй раз этой истории не осилить, повторил ее рассказ на одном дыхании.
Когда он закончил, Патрик, казалось, целую вечность не сводил с него глаз, прежде чем повернуться к Джордане.
