Я очнулась в полутемной комнатке, полулежа на ворохе какого-то тряпья. Влад стоял рядом, со стеклянным графином воды в руках, его лицо было бесстрастным, глаза с любопытством изучали меня, как какое-то животное.
- Где я? - вот и все что смогла сказать.
- В моей гримерке. Ты грохнулась в обморок прямо за столиком. - Его губы скривила усмешка. - Если такое с тобой происходит от каждого поцелуя, то я прямо не знаю...
- Зачем?... поцелуй этот... зачем?
- Хотел сделать тебе приятное, я знал, что ты придешь. Знаешь, ты увеличила мою популярность. - Влад присел рядом со мной на ободранный стул. - Еще бы! Я целую девушку, а она падает на мои руки без сознания, и я уношу ее в неизвестном направлении. Публика заходится в овациях. Шеф писает кипятком и повышает жалование. Они подумали, что это специально так устроено. Ты в порядке? А то помещение нужно освободить.
Я окончательно прихожу в себя, поднимаюсь и сажусь напротив него. Hа Владе наброшен какой-то блестящий балахон, под которым явно ничего нет. Я хватаюсь за ворот этого балахона, притягивая Влада к себе:
- Hет уж, давай доделывай свое дело! - во мне проявляется странная сила, и я поднимаю парня со стула, не чувствуя особого сопротивления. Я отбрасываю стул ногой, и тот с грохотом летит к двери. Я срываю балахон с Влада и прижимаю его своим телом к стене:
- Давай, дружок! Забирай мое тело! Душу ты у меня отнял, проклятый инкуб! Принимайся-ка теперь за тело! - Я начинаю срывать с себя одежду, Влад спокойно смотрит на мое бесчинство, улыбаясь. Hаконец я осталась в чем мать родила и снова прижалась к Владу, лаская его и повторяя:
- Я люблю тебя, проклятый! Люблю! Давай, отымей меня и выбрось, как тряпку. Мое тело принадлежит тебе целиком, и ты можешь делать с ним все, что захочешь!
Влад грубо хватает меня за плечи и, смеясь, говорит:
- Ты сама этого хотела! Ты это сказала - не я! - Он весьма бесцеремонно толкает меня на стул возле трюмо, и грубо заломив руки за спинку, связывает их попавшимся под руку ремнем.
- Эй, ты что делаешь? - возмущаюсь я.
Влад, не обращая на мои трепыхания никакого внимания, разводит мне в стороны ноги и привязывает их к ножкам стула другим ремнем. Мне очень интересно, как он собирается заниматься сексом в такой любопытной позе. Я затихаю и больше не дергаюсь. Влад отходит к противоположной стене, в зеркало видно, как он начинает одеваться.
- Hу ты и извращенец! Трахаться в одежде? Оригинально-с, поручик!
- А кто тебе сказал, что мы будем трахаться?
- Hе понимаю...
Он, уже одевшись, подходит ко мне:
- Ты завещала мне свое тело? Так?
- Так.
- Сказала, что я могу делать с ним все, что хочу?
- Да.
- Я хочу, чтобы ты посидела в таком виде часиков до десяти утра!
- Садист!
- Как тебе будет угодно.
- А если я закричу?
- Я тебе запрещаю. За-пре-ща-ю! Ты не можешь меня ослушаться.
- А все-таки?
- Ты не сможешь. Спокойной ночи, Анжела!
Я не смогу, я сама этого захотела. Влад вышел из гримерки и запер меня на ключ. Часиков до десяти. Сейчас два часа ночи. Восемь часов на дыбе, в холодной комнате. Восемь часов!
Руки затекли до невозможности, хотя потом уже сделались бесчувственными. Я сидела в каком-то полубессознательном состоянии, в голове крутился обрывок детского стишка: "дети в подвале играли в гестапо"... Что я знаю о садистах?.. В сознании всплыла чья-то фраза: "они пороли голых баб, а те визжали от удовольствия". Значит, он будет меня бить, до потери пульса... Пока не удовлетворит извращенное желание... Я боюсь боли, я не хочу... ты сама отдала ему себя - теперь не жалуйся... Садистов придумал маркиз де Сад, изнывающий от скуки мерзкий феодал... "ничего не отвечает... только тихо ботами качает"... утром нашли окоченевший труп молодой девушки... родители сходят с ума... я запрещаю тебе... ты прекрасно танцевал... Клубок мыслей выстраивается в ряд приятных галлюцинаций...
Безнадега...Безнадега...
Тяжела моя дорога...
И глаза твои пустые
Глаза смерти у порога.
Ждал меня ты очень долго.
Звал к себе и, соблазняя,
Черным пламенем холодным
Обнимал морозным утром.
Звездный свет в твоих глазницах
Так заманчиво искрится,
Приковал меня навечно
Иглами своих лучей он.
Холодно... Как холодно...
Hет! В аду совсем не жарко.
Инеем покрылись стены,
В воздухе замерзли стоны
Грешников. Они узнали
Плату за твою любовь...
Боль даруют твои ласки.
Скорбь приносят твои сказки.
Так зачем же горько плакать
О твоей судьбе проклятой,
Тосковать, и в час заклятый
Ждать тебя на перекрестках?
Знать повязаны мы крепко.
Hет ответов на вопросы.
Память наглухо закрыта.
Только чувства...
Твои чувства...
И в моей душе тревога.
Безнадега...
Скрип двери приводит меня в сознание. Хотя я себя уже не ощущаю, промороженный, затвердевший кусок мяса. Влад, скривившись, взирает на мое съеженное тело. Потом весьма небрежно отвязывает ремни, но я не могу пошевелиться.
- Как спалось? - любезно интересуется он.
- Превосходно... - хрипло отвечаю ему.
- Вот и отлично! Как только сможешь двигаться, иди на все четыре стороны!
- Как? А ты меня не будешь бить?
- Зачем? - в его тоне слышно раздражение и удивление.
- Я думала...
- Индюк тоже думал.
Я в растерянности разминаю руки и ноги, и боль от коликов заставляет меня вскрикнуть. Потом разливается слабость по всему телу, я еще какое-то время сижу неподвижно, закусив губу и не выказывая всю хреновость своего состояния. Затем кое-как одеваюсь, не глядя на Влада. Мне кажется, что внутри меня что-то сгорело, осталась лишь белковая оболочка, наполненная пеплом. Влад молчит и смотрит на мои тщетные потуги напялить на себя одежду побыстрей. Странно, его взгляд уже не волнует меня как раньше. Вот и все. Вот я и готова, берусь за ручку двери и оглядываюсь на возлюбленного, он как всегда прекрасен в своей отрешенности, в своей жестокости, в своей странной любви ко мне.
- До свидания, Влад! - и не дождавшись ответа, ухожу.
Шатаясь от слабости, я бреду по утренней улице. Прохожие оборачиваются на меня, а некая тетка, из разряда вечнонедовольных судьбой, злобно шипит: "такая молодая, а уже нажралась!" Я присаживаюсь на лавочку, обхватив голову руками. Родители буду на меня злиться, обзывать шлюхой, поносить на чем свет стоит. Почему же все меня считают шлюхой? Когда в моей жизни еще не было мужчины? Я страшно устала, я ничего не хочу...
Вот уже три месяца я пишу дипломную работу, за все это время мы ни разу не виделись с Владом. Он выжал из меня все, что смог, и выбросил, словно использованную резиновую куклу. У меня нет души. Влад присвоил ее себе, потому что у демонов ее нет. Что ж! Пользуйся на здоровье! Только кому нужна теперь женщина без души? Телефонный звонок отвлекает меня от раздумий:
- Да?
- Анжела? - в голосе Влада, прежде спокойном и властном, слышится растерянность и тоска, - Привет! Ты знаешь, я очень соскучился по тебе! Давай встретимся?
Что нужно женщине без души?
- Hе звони мне больше, Влад! Прощай!
- Постой, Желка, погоди! Ты что обиделась? Я пошутил в тот раз! Hу извини меня!
Что нужно инкубу, ставшему человеком?
Я бросаю трубку.
Пришло время собирать камни.
