стариков, так густо, что не видно брусчатки. У каждого мертвяка в груди чёрная дыра с рваными краями, словно сердце вырвала безжалостная рука.
По телам бродят одичавшие псы с окровавленными мордами, увидев меня заскулили и умчались прочь, поджимая хвосты. Я попятился спотыкаясь, пока не уперся спиной в стену, замер глядя перед собой остановившимся взглядом. Во рту заныло, зубы один за другим, начали выпадать из дёсен и сыпаться под ноги желтоватым жемчугом. Я закричал, закрывая рот ладонями, но зубы посыпали сквозь пальцы, а на лице остались жирные мазки крови. Только сейчас заметил, с ладоней ручьями бежит чужая кровь.
Над площадью пронёсся потусторонний стон, трупы зашевелились, начали подниматься, как марионетки. Короткими рывками, сгибаясь под невозможными углами. Каждый мертвец обернулся ко мне и захрипел, с трудом выплёвывая слова:
– Ты… виноват! Наша смерть на твоих руках! Мы могли жить, но ты… ты отобрал единственный шанс на спасение! Чего стоит твой Закон и Правосудие, если погибли сотни тысяч?!
Меня ухватили за ноги и руки, повалили на залитую кровью и нечистотами брусчатку. Мертвые лица заслонили небо, навалились круша рёбра…
Я проснулся от чего-то горячего, прижавшегося к боку и крепко обнявшего. Тяжело дыша, огляделся, как ныряльщик, вернувшийся из бездны. Утренний свет робко пробивается через деревянные ставни, разрезает полумрак тонкими лучами. Пахнет сыростью, видимо прошёл дождь, и водорослями.
Ко мне под одеялом прижалась девочка, голая. Я внутренне вздрогнул, в черепе метнулись панические мысли, хрипло спросил:
– Ты чего?
– Господин, вы кричали во сне. А мужчинам становится спокойней, когда их ночью обнимает женщина.
– Так-то женщина, а ты ещё не доросла. – прохрипел я, мечтая о кувшине холодной минеральной воды. – Давай, вылазь и одевайся.
– Вы не хотите меня? – Чуть обиженно спросила девочка. – Тогда зачем позвали к себе в комнату?
От невинности, с которой она задала вопрос, у меня внутренности покрылись льдом.
– Боги… Нет! Давай одевайся, я отвернусь.
Дождавшись, пока она оденется, сел на кровати. Слава всем богам, оказался в штанах. Обхватил голову ладонями, кажется череп сейчас треснет, как гнилой кокос.
– Так, Крисси…
– Криста.
– Что? Ах, да, Криста. Что планируешь делать?
– Следовать за вами. – Честно ответила девочка, глядя на меня колдовскими зелёными глазами.
– На корабли не берут женщин…
– Так вы сами сказали, что я не женщина. К тому же, вы не собираетесь на корабль.
– С чего ты взяла? Это, между прочим, моя работа.
– У вас лицо такое, смертельно уставшее от большой воды, я таких много повидала пока вдоль берега путешествовала.
– Хорошо…
Я тяжело поднялся и проковылял к столику у двери, схватил кувшин и жадно запрокинула. Вода оказалась обычной, но зато холодной, боль отступила шерша ядовитые зубы. Вернув кувшин на место и откинув волосы назад, спросил не оглядываясь:
– Ну, а с чего ты восхотела идти со мной?
– Мне понравилось, как вы вчера старого пердуна Джокса порешали.
– Нравится когда убивают людей?
Девочка решительно мотнула головой, и сделала плавное движение рукой. В точности копируя моё вчерашнее, пугающе точно.
– Нет! Мне понравилось само движение, плавное и отточенное. А ведь вы были в драбадан, обычные человек только под себя сходить бы смог! Я очень хочу увидеть, как вы трезвый двигаетесь, а может и научиться так же! Мне бы пригодилось!
Я медленно повернулся, оперся задом о стол и смерил Кристу взглядом, как товар. Ловкая и крепкая, как молодая виноградная лоза. Такая действительно сможет обучиться многому, а как она повторила за мной… Вдоль хребта побежали колючие мурашки, а губы растянулись в кривой ухмылке.
– Ну, боюсь ты сильно разочаруешься, увидеть меня трезвым то ещё чудо.
– Я терпеливая! – пылко заявила девочка, прижала кулачки к груди глядя мне в глаза.
– Ладно. – сдался я, оттолкнулся от стола и направился к двери. – Можешь побыть со мной, пока не найдем тебе место. А сейчас пошли вниз, ты должно быть голодная.
Она радостно бросилась за мной, как котёнок, наконец обретший защиту.
Девочка ест быстро, как оголодавшая кошка, отрывая от куриной ножки большие куски и вгрызаясь в кость. Гречневую кашу глотает не разжёвывая, боясь, что отнимут. Дора всплёскивает руками и стараясь не спугнуть подкладывает в тарелку новую порцию. Я сижу с хмурым видом, потягивая вино из кружки и косясь на плохо затёртое пятно крови на полу.
С утра таверна пуста, снаружи доносится вялый бой корабельных колоколов и стук бортов. Я забросил в рот пару ложек каши, нехотя откусил от куриной ножки и запил вином. Подумав, подвинул тарелку к Кристе, девочка набросилась с жадностью. Дора взглянула на меня с упрёком. Утром нужно есть, а я только вина выпил.
Расплатившись, вышел на улицу, Криста последовала хвостиком, пристроилась по левую руку. Стражи на воротах проводили нас хмурыми взглядами, старший помахал рукой, я нехотя вынул руку из кармана и помахал в ответ.
– А почему вы горбитесь? – голос Кристы разорвал тягостное молчание.
– Чего?
– Ну вы горбитесь, слегка, но это странно… Вы же воин!
– Я не воин.
Девочка удивлённо склонила голову на бок, коснулась кончиком пальца нижней губы.
– Тогда вы, наверное, профессиональный ассасин?
– Нет.
– Ничего не понимаю…
– Я тот, кому не стоит переступать дорогу. Вот и всё.
– Ладно…
Дорога вильнула вдоль обломка скалы с чахлым деревцем на вершине, и нам навстречу выметнулся отряд тяжелой конницы во главе с рыцарем в фиолетовых доспехах. Криста пискнула и юркнула мне за спину, соскочив с дороги. Я медленно повернулся, спасая плечо от случайного толчка. Всадники пронеслись, мимо поднимая столб пыли, сухой и едкой, крайний усмехнулся и оттянув постарался пнуть меня в висок.
Я мотнул головой, окованный носок сапога чиркнул по волосам, а всадник, не рассчитав зашатался в седле. Лицо налилось дурной кровью, всадник бросил ладонь на рукоять меча и застыл, поймав мой взгляд. Кровь отхлынула, а лицо стало похоже на маску из пожелтевшей бумаги. Всадник что-то выкрикнул и пришпорил коня, животное испуганно взвизгнуло и обгоняя колонну скрылось за поворотом.
– Проклятье… – процедил я. – Быстро с дороги, в лес.
Девочка послушно прыгнула с насыпи, и увлекая маленькую лавину из комьев земли и камней скрылась в кустах. Я прыгнул следом, подхватил её на плечо и побежал, лавируя меж деревьев. На дороге начался крик, суматошное ржанье, я сцепил зубы и перепрыгнул мелкую речушку игнорируя писк и крики Кристы.
Голоса всадников затерялись среди деревьев, я остановился под раскидистым дубом и осторожно поставил девочку на ноги. Криста плюхнулась на толстый корень, судорожно огляделась, будто выискивая нечто
