буду любить твэй труп в дыра.
«Не теряй контроль! Не поддавайся на провокации»
Короткий выпад в лицо ухожопому, эльф отбивает левой рукой, правой старается достать по ребрам. Черное лезвие чиркнуло по куртке, оставив тонкий порез. Отскочив, пружинисто оттолкнулся от стены, полуоборотом увернулся от прямой атаки в грудь. Ударил ножом в живот.
Блок.
Улыбка эльфа расширилась, обнажая розоватые дёсны, в глазах отражается перекошенное улыбкой лицо.
Кинжалы мелькают у носа, лязгают о нож, чиркают по одежде. На щеке сочится кровью длинный порез под глазом. Поведясь на ложный выпад, получил мощный пинок в колено, почти вывернувший в обратную сторону. Шипя, отскочил, выставив нож.
Секунда передышки.
Кружим по комнате, поигрывая оружием в одинаковых, полусогнутых позах, готовые к рывку. Уловив момент сцепились, как дикие коты, обмениваясь сериями быстрых ударов. Нож полоснул по запястью, лезвие ощутимо скрежетнуло по кости. Эльф с криком выронил кинжал, зажимая рану отскочил назад, оружие рассеялось клочком тени. Закрепляя успех рванулся, стараясь повалить…прямой удар ногой в живот отбросил к стене. Задыхаясь от боли и накатывающей тошноты, отвёл удар в шею подставив под кинжал свободную ладонь.
Мерзко хрястнуло, подавив вспышку боли рывком вбил нож под челюсть. Глаза эльфа закатились, из ушей и носа потекла кровь. Несколько секунд, как в зеркало, смотрел на белки, видя отражение перекошенного улыбкой лица с расширенными глазами и не узнавая себя. Рану обожгло холодом, кинжал стёк по руке черным дымом, рассеялся без следа. Зашипев, отпихнул труп, тело почти беззвучно рухнуло в центре комнаты. Рану нехорошо закололо, точно в плоть тычут тонкими иглами, по телу покатилась волна холода.
«Яд?»
Голова налилась свинцом, мысли улеглись, как сытые сомы. Пошатываясь, очертил ножом защитный круг, заперев мертвеца, расставил свечи. С трудом перевернул кровать, нужно сделать тени меньше, иначе скоро прибудут друзья-товарищи длинноухого. В оставшиеся тени бросил по щепотке соли и сев рядом с телом начал обыск, подолгу зависая на грани сознания.
Кровь разнесла яд по телу, мысли путаются, рану перевязал шелковым платком, найденным в кармане эльфа, надеюсь чистым. Яд не страшен, неофитам Ордена вырабатывали иммунитет, но вот если воспалится рана…будет очень неприятно.
В карманах эльфа нашлось разбитое в драке зеркальце, удивлённо покосился на труп, не похож на любителя прихорашиваться. Хотя, может у него был фетиш на шрамы? Следом обнаружился тугой кошель полный меди, с редким вкраплением серебряников.
«Хватит на пару недель добротного питания и ночёвок в этом клоповнике. Уже хорошо.»
Ух ты, письмо, с гербовой печатью из зелёного сургуча. Вскрыв, выругался, бумага покрыта угловатыми каракулями, лишь отдалённо похожими на буквы. Придётся навестить старого друга, но для начала нужно отдохнуть. Выбрав место подальше от трупа, завернулся в одеяло и сразу уснул.
Под сапогами звенит дорога из серебряных кирпичей, по бокам вздымаются стены белесого тумана. Тысячи рук тянутся из дымки, стараются ухватить за плечи скрюченными в агонии пальцами. Глухие, искаженные голоса давят на уши:
– Ты наш, Зимородок, наш, мы заберем тебя, только сойди с Пути.
Голоса сплетаются с хрипами, стонами и криками боли. Поднялся промозглый ветер, туман нехотя отступает, обнажая сотни и сотни мертвецов. Утыканных стрелами, с колотыми ранами и свёрнутыми шеями. Упершись в невидимую стену, тянут руки ко мне и изрыгают проклятья.
– Убил…лишил посмертия… Смотри… Смотри на нас! Нашим муки твоя вина! Скоро, совсем скоро мы заберём тебя!
Распихивая мертвяков, к Пути вышел здоровенный парень, лет шестнадцати, с размозженным черепом.
Моё первое убийство.
Вытянул руку указывая на меня пальцем, и все мертвецы заговорили в унисон:
– Я вырву твою душу, проклятый братоубийца! Тебя ждут вечные страдания, в сто крат хуже наших!
Глубоко внутри подняла голову ярость, зарычала скаля клыки.
– Братец, ты ради смеха убивал котят. Ты заслужил смерть, как и все вы, выродки! Такую мразь нужно убивать! Всегда и везде!
– Не тебе нас судить! – застенали призраки. – Ты человек, только богам дано…
В толпе разглядел лысого эльфа, ушастый мрачно отсалютовал двумя пальцами. Ветер затих, туман медленно вернулся на место. Впереди, на Пути, стоит девушка, в белом платье, которое не надела бы при жизни, ни за какие уговоры. Волосы рыжим водопадом покрывают плечи, на бледной коже ярко выступают веснушки.
– Проснись Зимородок.
Сердце защемило тоской, разрывая на мелкие кусочки, горло точно стальной обруч перехватил.
– Айрин…прости…
Мигнув, она появилась вплотную, почти касаясь носом лица:
– Проснись, Зимородок!
Распахнув глаза вскочил, отбросив одеяло, все чувства визжат об опасности. Комната пуста, в щель меж занавесок бьёт солнечный луч, подсвечивает вальсирующую пыль. Вместо трупа на полу чёрный студень осязаемой тени, тянет черное щупальце через крохотную брешь в круге, к тени в углу комнаты.
Две тени соприкоснулись, сгусток разом опал и исчез.
– Проклятье!
Теперь каждая Тень знает, кто убил её собрата. Неделька предстоит весёлая…проклятье, нужно найти посеребренные стрелы и свеч побольше. За окном нарастает шум просыпающегося града. Грохочет телега мусорщика, сонные вопит зазывалы о горячем хлебе в лавке.
– Горячий хлеб… – пробормотал, ощупывая трофейный кошель – пожалуй могу позволить.
Внизу старик цепко оглядел с головы до пят, спросил недовольно:
– Что за шум ночью был?
– Дурной сон, вот плата за уборку и этот день.
На стол с глухим стуком лег десяток медяков, хозяин сгрёб одним движением, пробурчал добрее:
– Ладно, жрать будешь?
– Да, пошли мальчонку к пекарю.
На стол легло ещё два медяка.
***
На полный желудок думается легче, оптимистичнее. Хотя поводов для оптимизма нет, на меня охотится Тень. В прошлые стычки за спиной стоял Орден, равная по силе организация, а теперь…проклятье, я разорюсь на свечах. Да и менять ночлег каждый раз то ещё веселье. Выхода только два: договориться или бежать из Города. Договариваться с дегенератами не буду, бежать тем более. Под ложечкой засосало от недоброго предчувствия крупной драки.
«Ладно, с Тенью разбираться вечером буду, а сейчас.»
Достав из кармана конверт, повертел перед глазами, смотря на просвет, ничего нового. Внутренний голос уговаривает ничего не делать, просто выкинуть конверт и забыть. Проблем и так хватает.
«Не собираюсь ввязываться ни в какие дела, простое любопытство, не более. Просто узнаю кто хотел убить и всё…»
Внутренний голос многозначительно хмыкнул.
***
Срезая путь пошёл через трущобы. Грязные, извилистые муравьиные норы, схожие с вывернутой наизнанку канализацией. Даже солнце здесь светит нехотя. Воздух пропитан сырой гнилью, вонью
