— Я не знаю. Может быть, — пробормотала она. — Я надеюсь, что это так.
— Будешь ли ты пытаться сделать вид, что я прав?
— Я полагаю, что я могу попробовать.
— Хорошо. Потому что я думаю, что этот план лучше, чем твой, согласно которому ты бы ходила по квартире и думала о том, что ты — неудачница.
— Это и был мой план, — призналась она.
Он улыбнулся и поцеловал ее волосы. Он почувствовал, как ее руки сомкнулись вокруг него. Она потерлась щекой о его плечо, ее ладони медленно двигались по его спине. От удовольствия он закрыл глаза и призвал себя к самообладанию.
После долгого, теплого момента она прошептала:
— Я должна сказать тебе ...
— Что? — он прошептал ошеломленно, так как они продолжали цепляться друг за друга.
— Я чувствую это снова. — Когда он не ответил, она добавила: — Ты понимаешь, что я имею в виду?
— О, да. Я понимаю. — Его руки сжали ее. — Я тоже.
— Я не могу сделать это, — прошептала она.
У него защемило в груди.
— Хорошо.
Она вздрогнула.
— Мы должны отпустить это.
— Правильно. — Просто еще одну секунду. — Хорошо. — Нет, просто дай мне секунду. — Давай отпустим. — Нет.
Ее руки сжали его плечи, и когда она повернула голову, он почувствовал ее теплое дыхание на шее.
О, я хочу этого. Пожалуйста, пожалуйста…
Она перенесла свой вес, и он мгновенно почувствовал, как ее грудь прижимается к его плечу, ее колено подталкивает его бедро, и ее ...
Вспомнив, что он заверил ее, что не будет делать того, что он уже почти был готов сделать, он нашел в себе силы, чтобы отодвинуть ее в сторону, и стремглав отступить назад, пока не уперся в перила. Его дыхание стало частым, и он знал, что ее щеки покраснели, но не от слез.
Она снова содрогнулась, всплеснула руками и отвернулась от него.
— Прости, — сказал он хрипло.
— Нет, это мне очень жаль. Я была расстроена, а ты просто утешал меня, и я...
— Нет, ты была на грани истерики. Но потом я, э-э ...
— Я сделала тоже самое.
— Ну, да. Я думаю, мы оба сделали.
Она откашлялась.
— Мы, вероятно, не должны...
— Не следует прикасаться, — сказал он.
— Не таким образом.
Он должен быть честным с ней.
— Может быть, не совсем. — Когда она смотрела на него, он сказал: — Это просто будет сдерживать нас, Сара. Это то, что я чувствую к тебе. И если это то, что ты чувствуешь ко мне...
— Ты знаешь, что я чувствую.
— Тогда каждый раз, когда мы начнем прикасаться, как если бы мы были друзьями...
— Мы друзья.
— Мы чуть... прямо здесь.... снова.
— Мы — друзья, — повторила она.
— Мы друзья, тела которых хотят быть намного больше, чем просто друзьями.
Их взгляды встретились. Через некоторое время она сказала:
— Этого хочет не только мое тело.
— Согласен. У меня также, — признал он. — Если бы тебя хотело только мое тело, то я бы не стал ... Я имею в виду, я мог бы контролировать... — Он опустил глаза и надеялся, что она поймет, и добавил: — Понимаешь, секс на самом деле ничего для меня не значит.
— Нет, я думаю, что это не так. — Ее тон был пренебрежительным.
— То, что происходит между нами — совсем по-другому. — Он сложил руки на груди и повернулся немного в сторону от нее, чувствуя напряжение. — И если бы я мог найти другое слово для этого ... Тогда я бы сказал, что я хочу именно этого, когда я прикасаюсь к тебе. — Он неловко пожал плечами. — Я полагаю, что со стоны это выглядит также как и секс. Но я чувствую это как что-то другое.
— Райан ...
Краем глаза он видел, как она наклонилась к нему и протянула руку. Он повернулся еще немного и тихо сказал:
— Не надо. Нет, если ты не хочешь подняться наверх вместе. Прямо сейчас…
Когда он не почувствовал ее прикосновения, он понял, каков был ее ответ. Между ними повисло долгое молчание.
— Я хочу, чтобы ты сказал мне, — сказала она, наконец, — почему секс ничего не значит для тебя. Мне нужно знать, почему ты встречаешься с большим количеством других женщин. За деньги. Я хочу знать, как ты стал ...
— Дорогостоящей шлюхой?
— Да. — Она не протестовала его выбору слов.
— Это длинная история, Сара.
— Я думаю, что смогу выкроить время, — сказала она.
— Ты хочешь знать, как я докатился до этого...
— Да.
— Начиная с многообещающего начала моей жизни? — сказал он с горечью в голосе.
— Каким было это начало твоей жизни? Ты никогда не говорил мне ничего о своем прошлом.
Как он мог заставить ее понять свое прошлое?
— Я должен тебя познакомить с тем мальчишкой, — сказал он.
— Каким мальчишкой?
— С парнем, который украл мой бумажник.
— Ты его знаешь?
— Уже да. Я нашел его. После того раза, когда видел тебя в последний раз. Я выследил его.
— Ты получил свой кошелек обратно?
— Да. С моими документами, и все вещи также были в нем.
— О, хорошо! Так вот где ты был весь день?
Он покачал головой.
— Вчера. И этим утром. Я вернулся, чтобы купить завтрак для ребенка.
— Ты купил ему завтрак? — Когда он не ответил, она сказала: — Почему? И как ты его нашел? Как его зовут?
— Я не знаю, как его зовут. Он не сказал мне. — Мальчик шел с Райаном в закусочную молча, и также молчал во время ожидания завтрака. Он проглотил пищу, даже не смотря на Райана, а затем кинулся к двери. — Не то, чтобы он сказал мне свое настоящее имя, — добавил Райан растерянной Саре. — Не сказал бы, если он достаточно умен.
— Почему нет?
— Он должен использовать свое уличное имя.
— Зачем?
— У каждого есть свои причины.
Она сделала резкий вдох. Возникла пауза, затем она сказала:
— Какие у тебя были причины?
Он взглянул на нее немного удивленно.
— Той ночью, — напомнила она, — ты сказал, что можно взять мальчика с улицы, но не...
— О, верно. — Он должен был понять, что она все слышала. Она уловила все. И сделала выводы.
— Какое было твое уличное имя? — она спросила. — Кевин?
— Нет, Кэтрин назвала меня Кевин. Потому что это звучит ...
— Красиво и респектабельно.
— Да.
— Сколько лет тебе было, когда она превратила тебя в Кевина?
Он вдохнул и медленно выдохнул.
— Мне было шестнадцать лет.
— Шестнадцать? Боже мой! Ты был совсем еще ребенком, и она превратила тебя в проститутку!
— И я был рад этому, — сказал он. — Благодарен ей.
— Благодарен? — Она была ошеломлена.
— Так благодарен, что мне потребовались годы, чтобы понять, что я попал в ловушку и захотел бежать.
— Так почему ты был благодарен?
Он встретился с ней взглядом. — Если бы она не нашла меня и не превратила бы в Кевина, я был бы давно мертв. Черт, я был почти мертв, когда она нашла меня.
— Как?
— Жизнь на улице довольно жестока.
— Но почему ты был на улице, для начала?
Он помедлил, потом сказал:
— Ты не хотела бы одеться и пойти выпить? Эта история, которую просто жизненно необходимо рассказывать, выпивая, что покрепче.
Глава 10
Его растила мать, которая работала на полный рабочий день в качестве экономки для богатой семьи в городе Талса, штат Оклахома. Она и Райан жили в маленькой квартирке над гаражом ее работодателя. У этих двоих был ограниченный бюджет, но стабильный образ жизни. Дом работодателей был рядом с прекрасной школой, так что Райан получил хорошее образование, дополненное обучением религии, на получении которого настояла его мать, строгая католичка.
— На самом деле, — сказал Райан сухо, — Я был прислужником в церкви.
— Я не вижу тебя в этой роли, — признала Сара.
Работодатели были добрыми людьми. Их дети были значительно старше Райана, поэтому они отдавали ему старую мебель, игрушки, книги, конспекты и спортивный инвентарь, из которых их дети уже выросли. Но вместо того, чтобы позволить ему радоваться этим вещам, мать Райана настаивала, чтобы он по достоинству оценил возможность приобрести вещи, которые она не могла купить для него. И она была настолько строга, что требовала, чтобы он говорил спасибо, даже за ту вещь, которая ему даже не была нужна.
— Потом она спокойно могла пойти и отдать вещи кому-то еще, у кого меньше денег, чем у нас, — сказал он Саре.
Его мать была строга во всем: его манеры, его школьные занятия, его опрятность, его речь.
— И, о, Боже мой, эта женщина могла заставить чувствовать себя виноватым, если я не выполнил свое домашнее задание или не получил отличную оценку на тесте.
— Она похожа и на мою мать.
Он усмехнулся.
— Если я был груб или подрался, то она могла назначить действительно ужасное наказание. Один раз я должен был пройти по соседям и собрать деньги для какой-то благотворительной организации, и мне не разрешили вернуться домой, пока у меня не будет пятидесяти долларов.
— Это хорошее наказание, — сказала Сара, явно впечатленная.
