В ожидании, нарушаемом лишь проклятиями и молитвами пленников прошло еще около получаса. Наконец заскрипел люк и в трюм, в сопровождении самого Селима и еще нескольких вооруженных мавров спустился жирный араб в богато разукрашенном халате. Его выдающееся брюхо опоясывал оранжевый шелковый кушак, а зеленая чалма указывала на то, что сей правоверный совершил хадж. Не обращая внимания на мужчин, он проследовал в детский отсек. Довольно быстро вернувшись, араб подозвал охранника, остававшегося у трапа, достал из протянутой тем сумки шелковый кошелек и, процедив что-то сквозь зубы, протянул его капитану. Селим отрицательно покачал головой и, презрительно скривившись, сказал что-то по-арабски. Борис прислушался к завязавшемуся диалогу, сопровождаемому оживленной жестикуляцией.
- Работорговец, - шепнул он, наклонившись к уху Николаева, - торгуются гады.
Ожесточенная торговля продолжалась минут сорок. Наконец араб достал еще два кошелька, отсыпал из одного половину, а остальное передал корсару. Ухмыльнувшись, тот спрятал деньги, затем подойдя к люку крикнул что-то, и поклонившись работорговцу, сделал приглашающий жест в сторону трапа.
Едва эта компания скрылась, как в трюм спустился боцман в сопровождении двух вооруженных пиратов и еще одного здоровяка, без особого труда, несшего на плече небольшую наковальню и молот. Пройдя в среднее отделение, они начали расковывать детей. Кузнец одним ударом выбивал шпильку, запирающую наруч, а один из пиратов за цепь оттягивал малолетнего раба к люку, где передавал его второму.
Вскоре детей увели, а в трюм спустилась другая троица. Две одетые в черное толстухи непонятного возраста, закутанные в хиджабы25 до бровей и не менее толстый мужчина, на вид лет тридцати, безусый и безбородый. Кожаный ошейник выдавал в нем раба, но, тем не менее, за пояс шаровар у него была заткнута плетка. Не говоря ни слова, они прошли в кормовое отделение и одна из женщин завесила проход куском плотной ткани. Через минуту оттуда послышались сначала возмущенные женские возгласы, которые через минуту сменили звуки пощечин, крики боли и всхлипывания.
- Девок проверяют, - заметил Борис.
- Тетки - это понятно, а мужик причем? - удивился Константин.
- Так это евнух, к гадалке не ходи. Видал какой жирный и борода у него не растет. Он там как твердая рука, порядок поддерживает.
Где-то через полчаса и эта компания удалилась, а затем расковали и увели женщин. Друзья проводили их сочувственным взглядом. Никому из них не было больше двадцати лет. Последней, все еще всхлипывая, шла заплаканная девчушка, лет двенадцати на вид. На щеке у нее все еще краснел отпечаток ладони. Аннет, поднимаясь по трапу, оглянулась, нашла взглядом Бориса и губы ее шевельнулись в прощальной улыбке.
Наконец настала очередь мужчин. Их расковали и вывели на палубу. Двоих рыбаков постарше тут же провели на гребную палубу и приковали к скамьям, рядом с другими гребцами. Прихрамывающего парнишку с опухшей лодыжкой куда-то увели. Костю и Бориса окружила пятерка корсаров. Один за спиной держал концы их цепей, а остальные, вытащив из ножен сабли, настороженно следили за каждым движением. Такой процессией они прошли через всю палубу и поднялись по ступенькам на кормовую надстройку.
Капитан Селим обгладывал баранье ребрышко, сидя по-турецки перед достарханом, расстеленным на палубе. Давешний мальчишка-мулат в рабском ошейнике наливал ему шербет в серебряный кубок из серебряного же кувшина. Селим махнул зажатой в руке костью, и пират за спиной потянул цепи вниз, пытаясь заставить друзей встать на колени. Вместо этого Борис просто уселся на палубу также по-турецки и помог Косте сделать то же самое. Селим усмехнулся, но во взгляде его читалось одобрение. По знаку капитана два мавра удалились, а остальные переместились им за спину, где застыли безмолвными статуями.
- Вы не местные, - утверждающе заявил Селим, отхлебнув из кубка, - кто за вас выкуп может заплатить и сколько?
- Выкупом за нас интересуется, - вполголоса перевел Борис Косте, а затем, покачав головой, ответил предводителю пиратов на арабском, - Никто, никакого выкупа за нас не даст.
- Не ври, - глаза Селима метнули молнии, - я же вижу, что вы люди зажиточные. Рубаха на тебе из лучшего египетского хлопка, и работы очень тонкой. И штаны у тебя, хоть и старые, но индиго крашенные. Краска эта очень дорогая, только богатые люди могут себе такое позволить.
- Я говорю правду, - Борис твердо взглянул в глаза капитану, - мы действительно были не бедными людьми, но это все в прошлом. Мой друг купец, а я его партнер и шкипер. Все свое достояние мы вложили в корабль с товаром, но его к несчастью бурей разбило. То, что на нас - это все, что у нас есть.
- И вы в одежде и обуви выплывали, - недоверчиво прищурился пират, - и с оружием на поясе.
- Плыть нам особо не надо было, - моментально нашелся Борис, - мачту у нас бурей снесло и неуправляемый корабль на прибрежные скалы вынесло. А оружие мы уже на берегу купили. Так же, как и лошадь с бричкой. В Марсель мы пробирались. Хотели на какой-то корабль наняться до родных берегов.
- И только вас двое спаслось? - продолжал сомневаться корсар.
- Половину команды в бурю за борт смыло вместе с мачтой, несколько раненных в прибрежной деревушке осталось. Почти всю корабельную кассу мы им оставили, чтобы, когда подлечатся, домой могли вернутся. Кое-кто с ними остался, а еще пара человек, что с нами шли, по дороге в монастырь свернули. Все равно денег на оплату проезда не хватит, а матросами они и сами наняться могут.
- А сами куда спешили, если вас никто не ждет и выкуп внести не сможет? - снова прищурился Селим.
- Не так, чтобы мы очень спешили, но дома места знакомые, море Германское мы хорошо знаем. Я бы шкипером в Ганзе нанялся, а мой друг - суперкарго. Через пару лет опять бы поднялись, если повезет.
- Складно говоришь, - Селим хлопнул себя по коленям, - чувствую, что врешь, но поймать не могу. Вообще-то я думал, что твой друг алхимик или колдун.
- Почему? - искренне удивился Борис.
- Потому, что зелья шайтанские с собой носит, - капитан поморщился, - со всей той деревни ценностей на два дирхема было, а у вас и серебра больше чем на динар, кольцо золотое, оружие правда паршивое, кроме пары кинжалов. Хасим у твоего приятеля кубышку нашел. Блестящую, круглую с какими-то надписями непонятными - не то латынь, не то греческий. Думали, что это серебро - разделить решили. Так, когда ее разрубили, жидкость, что там была, такую вонь подняла - половина команды плакала горючими слезами и блевала, словно тухлой рыбой объелись. Я сразу приказал эту дрянь за борт выбросить. Тем более, что не серебро это - слишком легкое.
Борис не сдержал улыбки. Наклонившись к Константину, он тихонько передал ему суть сказанного.
- З-забыл я про баллончик. Ж-жаль... - Николаев горько усмехнулся, - надо было его там использовать.
- Если выкуп за вас получить не с кого, то ждет вас судьба рабская, - продолжил тем временем пиратский предводитель, - жаль, что твой друг не алхимик. Я бы хорошо продал его в Неаполе. Тамошний герцог набрал долгов и сейчас ищет алхимика, чтобы золото из свинца делать.
Селим и Борис синхронно усмехнулись. Корсар сделал еще один глоток шербета и продолжил:
- Вы мне не дешево обошлись. Ты убил Махруза, хотя бойцом он был никудышным, только с крестьянами и мог воевать, но бабы и жирные венецианские купцы от одного его вида в ужас впадали. Рашида можно в евнухи отдавать. За остальных раненых мне четыре динара пришлось отдать лекарю и еще месяц, наверное, от них толку не будет. Спасибо скажи, что Ахмед, которому ты плечо выломал, саблю держать не мог - зарубил бы вас обоих. А так только попинал тебя слегка, пока я не приказал его оттащить.
Селим протянул кубок, и мальчишка тут же вновь наполнил его. Затем по знаку хозяина собрал достархан и понес объедки на камбуз. Когда тот проходил мимо, Борис вдохнул запах жаренного мяса и сглотнул голодную слюну, что не укрылось от пирата.
Продать вас в каменоломню - не выгодно, - опять усмехнулся капитан, - больше чем по полтора динара мне за вас не дадут. Евнухов из вас делать поздно. Охранниками к кади или кому-нибудь ещё можно, но... - тут он с сомнением покачал головой, - нет не пойдет. Очень уж морды у вас независимые. Нет в них должного почтения и верности. В гребцы на каторгу - опять не выгодно.
Селим встал на ноги и приблизился к друзьям. Пока Борис переводил Косте содержание предыдущего разговора, он стоял, заложив руки за спину, покачиваясь с каблука на носок, и глядел на них сверху вниз.
- Тем не менее, я могу оказать вам милость, - пират перенес руки на пояс, положив правую на рукоять кривого кинжала в богато украшенных золотом ножнах, - вы показали себя хорошими бойцами - вдвоем, без оружия вывели из строя шестерых вооруженных людей. Я могу взять вас в свою команду. Первый год вы не будете получать ничего, кроме еды и одежды, а потом -так же как остальные матросы. А если ты и вправду шкипер, как сказал, то через пару лет сможешь и галеру под командование получить.
