Но! Я каюсь, что недооценил волю Самирана к победе. Кто-то считает, что Самиран победил нечестно. Но я считаю, что он победил так, как мог.
Выпалив это, Хаки повернулся ко мне:
— Прости, друг, я думал, ты дерьмо, а не воин. А ты ничего так… Я бы, конечно, ушатал тебя одним ударом, но ты тоже неплохо использовал «Удар Молнии». Но вот верёвки… Не знаю, не знаю…
— Э-э, ну, спасибо, друг, — ответил я.
— Вы все не услышали меня, — прикрикнула Маджа, совсем как Илиин. — Я спрашиваю, какой вывод вы сделали из поединка? Осознали ошибки Самирана и Инара? Главное — осознали свою ошибку?
— Какую ещё нашу ошибку? — буркнул Вибол. — Мы смотрели просто…
— У меня есть ответ, — тихо сказала Реоа Ронгоа. Став боевым целителем она как-то изменилась. Теперь её трудно было не принимать всерьёз. — Я недавно вошла в ваш отряд, но уже заметила предубеждение против тех озарённых, которые не хотят быть воинами. Хотя любое озарение — это дар Создателей и его нельзя принижать относительно других озарений.
— Сказать-то что хотела? — грубо прервал её Вибол. — Старшая спросила нас мнение о поединке, а не поплакать о том, что целителей обижают воины.
Реоа резко сказала:
— Вы все пренебрегли озарением «Живая Молния». А ведь оно и только оно помогло Самирану победить сильного телом противника.
— Пф, верёвки — не победа, — тут же взвился Вибол Сарит. — Это было нечестно.
— Тихо! — крикнула Маджа. — Ре всё правильно сказала. Отныне в каждом бою, даже тренировочном, мы все будем получать от Самирана озарение «Живой Молнией». Кто будет пренебрегать — того я это…
Она сжала свой огромный кулак и ударила им по раскрытой ладони.
— Ясно?
— Да, — нестройно ответил мы.
Маджа прошлась вдоль строя, имитируя поведение бывалых командиров, которые точно так же прохаживались вдоль своих отрядов.
— И ещё одна ошибка была допущена, но она на моей совести, — призналась Маджа Патунга. — С сегодняшнего дня все поединки между членами отряда — запрещены. Вы все должны жить как одна семья.
— Но… — начал Хаки Энгатти.
— Нет! Одна дружная и любящая семья. Если кто-то оскорбит другого, того я это. — Она снова сжала кулак и ударила по ладони.
— Но поединки — это часть Пути воина, — заявил Инар Сарит.
— Ещё поединки это часть Пути наёмника, бандита и любого другого бездельника, который использует дар Создателей для чего-то ещё, кроме защиты Пути!
Даже Софейя Патунга покачала головой:
— Как-то это странно. Мы же не все дерёмся насмерть, как Самиран с Инаром. В поединках мы оттачиваем наши умения.
— И удары, — вставил Хаки. — Удары тоже оттачиваем!
Но Маджа Патунга упрямо качнула бычьей шеей:
— Отныне тот, кто, как Самиран, захочет вызвать на поединок другого товарища из отряда, тот должен сначала с позором покинуть отряд. Но в моём отряде все воины будут друг за друга, а не друг против друга.
— Даже если товарищи не очень-то товарищи? — спросил Вибол Сарит.
Маджа Патунга ударила кулаком в ладонь:
— Если тебя кто обидел или ты считаешь себя оболганным, иди ко мне и я решу этот спор. Но никаких поединков до крови и мяса. Понятно? Мне нужны здоровые и целые воины, которые будут биться во славу Дивии, а не забулдыги, которые будут биться из-за одного косого взгляда или ругательства в его сторону. Понял, Самиран?
Так как я был зачинщиком поединка, то почтительно ответил:
— Да, самая старшая.
Маджа удовлетворённо разжала кулаки:
— Так же сегодня в конце дня всем обязательно быть в казарме. У нас пополнение в отряде. Нас станет ровно двенадцать. Теперь мы станем полноценным отрядом. А это что значит?
— Ура! — заорал Хаки.
Маджа свирепо посмотрела на него и парень тут же затих.
— Это значит, — продолжила она. — Что теперь наши учителя поставят нас в подручные не только небесным стражникам, но и воинам. Скоро мы опробуем наши силы в бою с низкими!
✦ ✦ ✦
Весть о том, что наш отряд станет «полноценным» обрадовала и взбудоражила всех, кроме меня и Реоа.
Девушка тяготилась и обществом воинов, и тем, что она стала одним из них. Я же не мог изображать бурное ликование. За ночь мои раны разболелись, я почти не спал. Порез на лице опух так, что закрывал зрение. А рука вообще не двигалась. Любой вдох давался с болью и хрустом в груди.
Утром Реоа Ронгоа даже сказала Мадже, что мне нельзя двигаться, но наша командирка упрямо мотнула головой:
— Что он за воин, если пара царапин не дают ему встать?
Я выстоял всё построение, но после него сразу же побежал в казарму и рухнул на свой розовый от крови матрас.
Реоа Ронгоа присела рядом со мной и озабоченно прикоснулась к моему лицу, груди и плечу, проверив состояние ран.
— Надо снова обновить кровь, — сказала она. — Но ты слишком слаб.
— Я умру?
— Никто не умирает от таких пустяков, — возмутилась она. — Просто я ещё не слишком хорошая целительница.
— Ты прекрасная целительница.
— Но всё же я не очень ровно провела первичное исцеление. А оно влияет на все остальные. И я… я не знаю, что делать, чтобы исправить его.
— Ясненько. Я должен обратиться за помощью к Мадхури Саран?
Реоа Ронгоа кивнула:
— Я бы многому у неё научилась.
— Ладно, — вздохнул я, — надо её позвать. Ты сможешь отправиться к ней?
— Я? — вдруг вспыхнула Реоа. — Почему я? Я не могу к ней идти и просить.
Я устало откинулся на матрасе:
— Ах, да, ты же из рода Ронгоа, который намного славнее Саран. Саран ваши подчинённые.
— Да.
— Раз я Саран, то я тоже менее славный, чем ты?
— Конечно. К тому же род Саран не признал тебя. Ты вообще никто в сравнении со мною.
— Хм. Раз ты славнее моей мамы, то ты можешь просто приказать ей вылечить меня.
— Нет.
— Да почему же?
— Мадхури Саран намного выше меня в Моральном Праве. Приказывать ей — значит оскорбить.
— О Создатели, — простонал я. — Как же у вас всё сложно.
— Что значит «у вас»? — подозрительно спросила Реоа. — А ты разве не среди нас?
— Неважно, — пробормотал я.
Я скатился с матраса и попробовал встать на ноги.
— Ты куда? — ужаснулась Реоа.
— «Плыву я сквозь волны и ветер. К единственной маме на свете», — процитировал я песенку из мультика про мамонтёнка, которую меня заставили разучивать в детском садике.
— Очень красивые и мудрые слова. Но твои раны слишком серьёзные, чтобы ходить.
—
