Сегодня впервые я чувствую в себе что-то сильное и настоящее.
Я чувствую любовь. Большую любовь к мужчине, сидящем рядом со мной.
После того, как мы позавтракали, я перевожу на него взгляд. Я хотела бы ему объяснить вчерашнее, я не могу оставить все, как есть.
— О прошлой ночи…
Он поднимает голову и смотрит на меня совершенно с бесстрастным выражением на лице.
— Знаю, вчера в ванной комнате я была очень жалкой, думаю, я не очень сильна. Я…
— Не очень сильна? Какого черта, ты говоришь? Черт возьми, Сноу. Ты одна из самых сильных женщин, которых я знаю. Ты была настолько сильна, даже когда весь мир рушился у тебя под ногами, ты все равно смогла выстоять.
Он качает головой.
— Ты приехала в Англию одна, без поддержки, в поисках своей мечты. Это достаточно смелый поступок, чтобы начать с нуля. И потом в девятнадцать ты выдержала такое испытание, которое выдержит ни каждая взрослая женщина, не сойдя потом с ума. И ты самостоятельно выбралась из этого состояния, не прибегая к профессиональной помощи, без должного лечения врачей, способных хоть как-то уменьшить боль от произошедшего, испытывая на себе только манипуляции и коварное влияние психопата.
— На мой взгляд, ты невероятно сильная личность. Сила не всегда означает, что женщина не должна плакать или находится на грани умопомешательства, или после не делать никаких поблажек мужчинам, потому что это может быть истолковано как ее слабость. Наоборот, это означает, что женщина способна возродиться к жизни, несмотря ни на что, даже если она совершенно разрушена и уничтожена… не по своей вине. Ты, бл*дь, настоящий боец, Сноу, вот, что я тебе скажу.
28.
Сноу
Днем Шейн ведет меня по магазинам, чтобы я смогла купить себе кое-какую одежду. Кажется, он очень хорошо знаком с искусством «отправиться с женщиной за покупками». Я быстро покупаю косметику, флакон духов, пару джинсов, пару футболок, нижнее белье и колготки.
— Так на сегодняшний вечер нужно какое-нибудь коктейльное платье, — говорит он, ведя меня в бутик, в котором нас встречают две ассистентки, видно, достаточно хорошо его знающие.
Он заставляет меня примерить три разных платья и покупает их все.
— У вас есть что-нибудь, чтобы она могла положить куда-то свою помаду? — спрашивает он у девушки.
Она возвращается с тремя различными клатчами, он одобрительно кивает. Потом мы обедаем неподалеку в маленьком уютном кафе, затем заскакиваем в обувной магазин, чтобы купить соответствующие туфли для всех трех платьев.
— Устала? — спрашивает он.
— Немного.
— Пойдем, я отвезу тебя домой, и ты сможешь немного вздремнуть. Мне нужно кое-что сделать и убежать на время по делам.
Он заводит меня в свою квартиру и уходит. Я планирую заняться уборкой, но кто-то уже приходил и все убрал, видно, пока мы ходили по магазинам. Я раздумываю почитать книгу, но слишком нервничаю. Несмотря на то, что Шейн сказал мне, что я больше никогда не увижу Ленни, я все же думаю, что мне следует с ним объясниться. Неважно, кто и что говорит, Ленни все это время заботился обо мне.
Я сажусь и начинаю писать ему письмо. Я пишу, что влюбилась в другого человека. Я пишу, что всегда буду беспокоиться о нем и очень ему благодарна за все, что он сделал для меня. Я пишу, что когда-нибудь мы обязательно станем друзьями. А потом я разрываю письмо на мелкие кусочки и выбрасываю его. Теперь я понимаю, что постоянно беспокоит меня.
В этой истории не может быть счастливого конца. Ленни будет вне себя от ярости. И он, конечно же, захочет узнать, кто посмел закрасться в его владения.
Я опускаюсь на диван, чувствуя озноб, вызванный страхом за Шейна. Что, если Ленни искалечит Шейна? Шейн может воспользоваться своими кулаками, я была свидетельницей на парковки, но в данном случае, совсем все по-другому. Шейн слишком милый, чтобы тягаться с таким беспощадным гангстером, как Ленни. Я видела страх в глазах всех людей, с которыми мы встречались, насколько настороженно все они общались с Ленни, боясь сказать что-либо лишнее. Они бы не боялись, если бы им нечего было бояться.
К приходу Шейна, я полностью уверилась, что Ленни так все просто не оставит, он убьет Шейна. Перво-наперво, мне не следовало встречаться и обращать внимание свое внимание на Шейна. У меня текут слезы по лицу. Как только Шейн появляется в дверях, тут же оказывается передо мной на корточках.
— Что случилось? — спрашивает он.
— Он убьет тебя, Шейн. Я знаю Ленни. Он убьет тебя, — истерично лепечу я.
Он внимательно смотрит на меня, потом протягивает руку и вытирает мои мокрые щеки. – Ты, на самом деле, так мало веришь в меня?!
— Ты не понимаешь. Я его знаю. Я знаю, на что он способен.
— Тогда все хорошо, поскольку ты не знаешь, на что способен я, — и что-то непонятное таится в его глазах.
— Ты собираешься навредить ему?
— Если только он начнет первым.
Я закрываю лицо руками. Я испытываю чувство вины и ничего не могу с этим поделать. Это все моя вина.
— Я должна была уйти от Ленни сама. А потом прийти к тебе. Какая же я дура, — рыдаю я.
Он убирает мои руки от лица.
— Я не смог бы ждать так долго. Это не твоя вина. Я следил за тобой. Ты не должна вмешиваться в это дело. Я отчетливо осознаю, на что я иду.
— И никто не пострадает?
— Если никто бл*дь не полезет на рожон, — говорит он.
— Обещаешь?
Он печально улыбается.
— Обещаю. А сейчас надень свое новое платье. Я хочу отвезти тебя в город.
Я одеваю черное платье на бретельках, со стразами, с обтягивающим лифом, ярко вспыхивающей и привлекающей к себе внимание юбкой до колен и выхожу в гостиную.
Он нежно улыбается.
— Красиво. Очень красивая, — говорит он глубоким голосом, в котором слышится удовлетворение.
Мы идем на ужин в ресторан мужа Лэйлы. Здесь тоже к нам относятся, как к VIP-персонам. Еда отличная, Шейн вежливый и внимательный, но кажется таким далеким, весь в своих думах. И я вспоминаю, что после моего позора прошлой ночью, мы не занимались сексом.
Я начинаю задаваться вопросом, а вдруг Ленни был прав? Даже самый стойкий мужчина, не может закрыть глаза на то, что я была изнасилована. Я пытаюсь вспомнить хоть какие-то признаки изменений в его поведении. Смотрит ли он на женщин вокруг? Почему он не тянется к моей руке? Избегает ли он моего взгляда?
Почему он помогает мне? Потому что он хороший парень и не хочет ранить мои чувства? Чем больше я думаю об этом, тем яснее мне становится, что с прошлой ночи он определенно стал более отдаленным. Он едва дотрагивается до меня и до еды.
К нему подходит женщина.
— Шейн, — воркует она.
— Белла, — холодно отвечает он.
— Ты собирался позвонить мне, — говорит она, приподняв вверх красиво выщипанные брови.
Я чувствую жжение в животе. Какая дерзость! Я сижу здесь же, а она хочет увести у меня парня. Это заставляет меня задуматься. Может на самом деле он не мой мужчина. И эта мысль вызывает режущую боль внутри меня. Целый год я не чувствовала ничего подобного, не важно кто что сделал или сказал ранее, теперь же я ощущаю нечто слишком большее, чем боль, гораздо большее, чем расстройство о том, что произошло со мной в тот день в гостиничном номере. Мне кажется, я еще больше ожила и опять стала реагировать на внешние факторы.
Шейн с презрением пожимает своими широкими плечами.
— Я понимаю это так, что если я не перезваниваю, ты должна все уже понять.
Она поворачивается ко мне. Ее лицо горит от злости.
— Он сделает то же самое и с тобой в один прекрасный день, — ее голос наполнен яростью.
Я чувствую, как кровь отливает от моего лица.
— Точи свои когти в другом месте, Белла, — говорит грозно Шейн, поднимаясь во весь рост. Он возвышается над ней, доминируя своим ростом и мощью.
— Пошли вы оба, — выплевывает она в ответ, делая рукой еле заметный взмах.
Шейн опять садится на свое место.
— Прости, — говорит он, пытаясь встретиться со мной взглядом.
— Все нормально, — тихо отвечаю я, но слова Беллы врезаются мне в память.
После ужина Шейн ведет меня в клуб под названием Gibran.
— Мне нужно кое с кем встретиться, но это быстро, — говорит он.
Перед клубом стоит длинная очередь, но он проводит меня вперед, и вышибалы тут же делает несколько шагов нам навстречу.
— Добрый вечер, мистер Иден, — вежливо здороваются они, отцепляя красную веревку, и с почтением ожидая, когда мы пройдем.
Внутри мы проходим мимо очереди за билетами, нас поджидает невысокий мужчина восточной наружности.
— Сюда, мистер Иден, — говорит он и ведет нас через двери.
Он посматривает на Шейна.
— Как поживают ваши братья?
— Хорошо, спасибо. Как ваша семья? — в ответ спрашивает Шейн.
— Тоже хорошо, спасибо.
Тяжелый рок пульсирует внутри помещения. Шейн твердо и крепко поддерживает меня за поясницу, пока мы прокладываем свой путь через море разгоряченных, потных тел, двигающихся в такт, подходя к VIP-зоне. Группа мужчин сидит на низких диванах. На столе стоят кальяны.
