Поднялись мы на наш двенадцатый этаж, Ленка дверь в квартиру открыла ключом, я уж хотел к ней в комнату пройти, как обычно, но она останавливает меня, за рукав хватает:
— Погоди, Сань, — говорит.
— Чего? — не понял я.
— Ты это, не смейся только, хорошо?
— Над чем?
— Понимаешь, тот сайт, ну ты мне показывал, я почитала.
— И чего? Разве неправда написана?
— Правда. И я ещё сама потом поискала, ещё больше нашла.
— И что?
— Я не права была, Сань. Дура я была набитая, всяким козлам верила. А ведь всё не так было, совсем не так, теперь я знаю. Столько вранья придумали, ужас! Но правда… правда всё равно всплывёт, нужно лишь искать её, правду.
— Так что случилось-то?
— Увидишь. Только не смейся, Сань, это не смешно совсем.
С этими словами Ленка рукав моей рубашки отпустила и кивнула в сторону своей комнаты. Донельзя заинтригованный, я сделал несколько шагов, прошёл в дверной проём и в изумлении остановился.
У Ленки над кроватью картина висела, там такая избушка заснеженная была нарисована, ёлки, зайчики какие-то, забор покосившийся. В смысле, раньше картина висела, теперь её не было. От картины только рамка и осталась, рамку я узнал. Нарисованный же домик Ленка из рамки вытащила и куда-то дела, а вместо него…
В резной деревянной рамке, за чистым стеклом на стене над Ленкиной кроватью висел парадный, с двумя звёздами Героя на груди и с маршальскими погонами на плечах цветной портрет товарища Сталина…
Интерлюдия V
— Хай, подруга! — рядом со Светиным столиком останавливается девчонка в мини юбке лет так четырнадцати. В руках она держит два запотевших стеклянных бокала, края которых украшены дольками апельсина, смотрит на Свету, улыбается и говорит: — Это ты, что ли, Светулик?
— Ммм… Наверное, я. Только я не Светулик, а Света.
— Да ну. Света — отстойное имя. Совковое какое-то. Уж лучше Светулик, не так позорно.
— А ты кто?
— Меня Виолеттой зовут. Занира попросила присмотреть сегодня за тобой и поучить тебя всему, а то ты тут новенькая. Держи.
— Что это?
— “Голубая лагуна”. Настоящая, не подделка.
— А что это такое?
— Ты что, из деревни, что ли? Коктейль это, тундра. Пей, давай.
— Коктейль? — Света из любопытства втянула в себя через трубочку капельку содержимого бокала. — Бхе! Бхе!! БХЕ!! Что это?! Блин, что за дрянь?!
— Ты чё, Светулик? Лагуны никогда не пробовала?
— Не пробовала. И больше не хочу.
— Ну и дура. А мне нравится. И не крепкий совсем, градусов десять, не больше, сразу не поедешь с него.
— Десять градусов? Градусов?! Эта дрянь что, ещё и с алкоголем?
— Естественно. А тут всё с алкоголем. Без алкоголя разве что вода в туалете.
— И вы пьёте это? Вы же дети!
— Скажешь тоже, дети. Мне скоро четырнадцать, а у нас тут и восьмилетки уже вовсю вискач чистый фигачат.
— Вискач? Виски, что ли?
— Ну да. Не, ты и впрямь как тундра. Откуда ты такая взялась, чудо? Где тебя Занира подобрала?
— Где надо, там и подобрала.
— Ладно, мне пофигу. Давай, допивай и пошли потанцуем.
— С кем?
— Со мной. Я и ты.
— В смысле?
— В прямом. Танцы же. Гляди, мальчишки уже вышли некоторые.
Обернувшись, Света и впрямь увидела, как танцуют три пары мальчишек. Именно так. Три пары. Мальчишек. То есть мальчик плюс мальчик. Танцуют, обняв друг друга за плечи и за талию. А вот к ним и пара девчонок присоединилась, но они тоже танцуют друг с другом, на мальчишек ноль внимания, фунт презрения. И тут ещё в сумраке зала начала негромко играть музыка:
Тренти-бренти-тренти-та!
Это кто ж такой,
Весь от носа до хвоста
Очень голубой?!
Инкубаторским ребёнком Света не была, она вращалась в обществе сверстников и многое понимала. Знала она, и что означает слово “голубой”. Не “голубой океан”, скажем, а просто “голубой”. Когда это слово не прилагательное, а существительное. Только вот раньше с истинными “голубыми” сталкиваться ей пока не приходилось. Ну, или они искусно маскировались. Здесь же местные “голубые” маскироваться даже и не пытались. Вон, одна пара мальчишек уже целуется взасос. И всё нормально, никто и вида не показывает, что это неправильно. Более того, танцевавшая рядом с ними пара девчонок замедлила темп и… тоже начала целоваться.
Свете так неприятно было смотреть на эту картину, что она машинально взяла со стола бокал и отхлебнула от него хороший глоток, прямо через край, не через трубочку. Прокашлявшись, Света смогла точнее оценить окружавшую её обстановку.
Голубое ухо,
Голубое брюхо,
Голубой чубчик!
Как дела, голубчик?!
Голубой! Голубой!
Не хотим играть с тобой!
Блин. Ведь такая хорошая, добрая песенка. И они так испохабили, извратили её. Свете ужасно, просто до слёз стало обидно за чудесную песенку из старого советского мультфильма. Автор ведь совсем не это имел в виду, когда сочинял её! Совсем не это!! А они… Так… гадко и мерзко.
Это новая Светина “мама” Занира привезла сегодня сюда Свету. Сюда — это в молодёжный ночной клуб. Отдохнуть и развеяться. Хотя от каких таких трудов Свете нужно было отдыхать — непонятно. Она и так спала целыми днями, больше ей делать нечего было. У неё даже книжек не было никаких, кроме дурацких журналов-каталогов косметики. На отличной бумаге, с великолепными фотографиями и количеством поясняющего текста, рассчитанным на интеллект среднего трилобита.
Не бывало до сих пор
Голубых собак.
Ты позоришь целый двор,
Ты — бесспорный брак!
Тут Света поняла, отчего ребята в этом “клубе” так странно распределились. В правой стороне зала оказались одни мальчишки, а в левой — только девчонки. Сначала Света думала, что ребята позже перемешаются, но теперь ей стало ясно, что перемешиваться никто и не собирается. Всем вполне хватало своей половины зала.
Ну, и с Занирой Свете тоже всё стало кристально ясно. А то она всё думала, зачем это всё ей? Ведь Занира предоставила в полное распоряжение Светы две огромные комнаты, напичканные электроникой. Правда, компьютер (очень мощный компьютер, ему впору корпоративным сервером работать, а не игрушки простенькие запускать) к Интернету подключен не был. Вероятно, Занира всё ещё опасалась того, что Света как-то попытается выйти на связь с внешним миром и попросить помощи.
Кстати, Света так бы и сделала. Хоть бы вот на официальный сайт ФСБ залезла, да там в открытом форуме на весь мир и заорала бы, что её похитили. После такого, наверное, какие-то меры ФСБ и приняла бы, ибо неизвестно, сколько человек этот крик о помощи прочесть успели.
Неужели из-за масти
Мне не будет в жизни счастья?
Я обижен злой судьбой…
Ах, зачем я голубой?
Только вот не было у Светы сейчас Интернета, не было. Некуда ей жаловаться было. Телефона у неё тоже не было. Ничего не было.
Света попыталась сбежать непосредственно из этого клуба, куда её привезли, но ничего у неё не вышло. Охрана на выходе не выпустила её наружу. Вот уже вторую неделю Света живёт у Заниры. Та, кстати, вовсе не настаивала на том, чтобы Света называла её мамой, наоборот, просила Свету называть себя именно Занирой и быть с ней на “ты”. Только Света вообще никак не называла свою новую “маму”, да и ни с кем ни о чём не разговаривала.
Обращались со Светой, стоит признать, хорошо. Никто её не обижал, кормили очень вкусно, в любое время суток и в любых количествах, делать Свете вовсе ничего не нужно было, только спать и есть. Обо всём заботились горничные и кухарка.
Для чего Свету вырвали из родного дома, разлучили с мамой и бабушкой и посадили в эту золотую клетку, девочка не понимала. У Светы было всё, о чём можно было только мечтать и даже кое-что сверх того. Так, у неё в комнате даже собственный встроенный в стену бар был, наполненный различными и явно весьма недешёвыми алкогольными напитками (безалкогольных там не было). Причём Света была абсолютно уверена в том, что если бы она открыла бутылку коньяка и нажралась до состояния овоща, Занира и слова бы против не сказала. Быть может, именно этого от неё и ждали?
Правда, кое-какие смутные догадки, зачем она нужна Занире, у Светы были. Очень уж странные взгляды “мамы” не раз ловила на себе Света. Опять же, эти её постоянные вроде бы как случайные прикосновения к Свете. А сегодня вот она привезла Свету “развлекаться и отдыхать” в такое, мягко говоря, странное место. Если же говорить не мягко, а своими словами вещи называть, то место это ничего, кроме гадливости, у Светы не вызывало
Отыскать хочу я друга,
Hо пока одну лишь ругань
Слышу всюду за собой…
Ах, зачем я голубой?
Сидящая рядом со Светой девочка Виолетта, от танца с которой Свете с трудом удалось отвертеться, всё время прихлёбывая коктейли, рассказывала Свете истории одну пошлее другой. Коктейли эти постоянно разносили на подносах и бесплатно раздавали всем желающим официантки (в “мужской”, а вернее, в “голубой” части зала — официанты).
