Я не помнил, как и почему она попала в мою комнату, но она определенно здесь была. Я все еще жив, значит, она приходила без злого умысла. Вернувшись к последнему моменту, зафиксированному моим мозгом прошлой ночью, я перемотал события на несколько минут вперед.
Я сказал Тейту, где находится ее комната, когда он попросил меня об этом. Он хотел собственными глазами увидеть, горячая она или нет, и в моем состоянии я был полон решимости доказать, что она была такой.
Ее голос доносился до меня, как сквозь вату, но в любом случае я совершенно не помнил, что она говорила и что я ей отвечал.
В моей голове снова запульсировала боль, поэтому я пошел искать аспирин, продолжая вертеть в руке карточку Шарлотты.
Нужно вернуть ей ее.
У меня было два варианта. Быть джентльменом и отнести ее девушке или подождать, пока она сама ко мне придет. Оба варианта имели свои «за» и «против».
Но вариант с джентльменом победил.
Но сначала я должен был убедиться, что протрезвел. Я не мог показаться перед ней в таком виде. Опять.
Понадобилось еще полтора часа, долгий душ и три стакана воды, прежде чем я смог подумать о том, чтобы подняться в ее комнату и встретиться с ней лицом к лицу.
Я не знал ее расписания, и существовала возможность, что ее вообще не будет дома, но я все равно поднялся по лестнице и медленно подошел к ее двери, проверив, не пробивается ли сквозь щель свет и не слышно ли оттуда каких-либо звуков. Это напомнило мне тот случай, когда мы подслушивали под дверью Зака.
Я услышал какое-то движение в комнате, поэтому решил испытать свою удачу и постучал. Послышались шаги, и кто-то подошел к двери, чтобы посмотреть в глазок. Я скрестил пальцы и молился, чтобы это была не Кэти. Я не думал, что справлюсь с ней в таком состоянии.
Дверь распахнулась, и я уставился в прекрасные голубые глаза Шарлотты. Ее веки опухли, а под глазами залегли темные круги, и от этого я стал чувствовать себя еще паршивее.
— Чего ты хочешь, Зан? — ее голос прозвучал хрипло, словно она много кричала. Из того, что я помнил, кричала она на меня.
Мне понравился звук собственного имени на ее устах.
— Я пришел, чтобы вернуть это.
Ее глаза удивленно расширились, когда я поднял руку с ключ-картой.
— Где ты ее взял?
— Ты забыла ее у меня на полу, когда укладывала мою пьяную в хлам задницу в постель вчера ночью. Или, скорее, сегодня утром.
Она несколько раз открыла и закрыла рот, затем выхватила ее из моей руки и сунула в задний карман, пробормотав при этом что-то про ремень.
— Спасибо тебе. За все, что ты сделала прошлой ночью. Я точно помню, что вроде как ломился в твою дверь, а вот все остальное уже не так ясно.
Она подняла взгляд на меня.
— Ты ничего не помнишь?
— Почти.
— Ладно, я не собираюсь ничего тебе пересказывать и, если не возражаешь, я бы предпочла считать, что вчерашней ночи не было.
— Почему?
Она сделала глубокий вдох, словно готовясь прыгнуть с трамплина в бассейн.
— Потому что мне совсем не нравится тот факт, что я сделала для тебя что-то хорошее. Я тебя ненавижу и предпочитаю, чтобы все оставалось по-прежнему. Я лучше буду представлять, как тебя калечат, убивают и ломают самыми болезненными способами. Быть милой с тобой означает предать Лекси, а это последнее, что я когда-либо сделаю. Я знаю, что ты совершил хороший поступок, присмотрев за Кэти, но это не исправит все остальное. Пожалуйста, просто оставь меня в покое.
— Мне очень жаль.
— Ты говорил это уже много раз.
— Похоже, у меня много причин, чтобы просить прощения.
— Можешь просто уйти? — ее голос немного дрожал, и я понял, что она не хотела бы, чтобы я видел ее плачущей, поэтому я развернулся.
— Ты упомянул Страшилу Рэдли, — сказала она, когда я пошел к лестнице. Я снова повернулся к ней.
— Страшилу Рэдли?
Она опустила глаза на свою карту, поворачивая ее в руке.
— Да. И какое-то стихотворение о зеркалах.
— Ха.
На ее лице промелькнул отблеск улыбки, но он исчез в мгновение ока.
— И еще раз спасибо, — сказал я.
Она кивнула и закрыла дверь.
Тейт ответил мне только поздно вечером, и он не больше меня был осведомлен, что мы натворили.
Я не рассказал ему, что меня реанимировала Шарлотта. Это я хотел сохранить при себе и не только потому, что так она попросила.
Мой день, посвященный прошлой жизни, возможно, был не такой уж плохой идеей, за исключением мисс Кэрол. В следующий раз, когда мы будем разговаривать, она непременно узнает об этом. Она всегда узнавала каким-то непостижимым образом. И объясняла это тем, что она растит двух мальчиков, поэтому имеет уши и глаза повсюду.
Иногда я ей верил.
После того как я очистил свой организм от всей гадости, принятой накануне, я написал сообщение Заку. Он прислал ответ, что сейчас он на уроке, а потом идет в спортзал. Зак, как правило, был более собранным на тренировках. Они помогали ему сосредоточиться. Здесь он мог выплеснуть свою неугомонную энергию. Лучше уж тренировки, чем безумный секс с Кэти или кем-нибудь еще.
Я также получил кучу сообщений от Страйкера. Должно быть, его сестра все ему рассказала, или, по крайней мере, версию Шарлотты. Он писал, что ему все равно, что он хочет выслушать меня и не имеет права судить других людей.
Мне хотелось верить ему, но я это уже слышал раньше. Мы с Тейтом оставались друзьями только по той причине, что ему было до лампочки абсолютно все и меньше всего нечто вроде этого.
Может, на меня повлиял акт милосердия Шарлотты или что-то еще, потому что я напечатал ему ответ, спрашивая, могу ли я прийти и все объяснить. Он сказал, что работает, но я могу забежать около девяти.
Время до встречи со Страйкером я провел за домашним заданием, которое должен был выполнить предыдущим вечером, когда мы с Тейтом пошли на гулянку. Я написал профессорам, принося свои извинения. Большинство моих классов были настолько большими, что преподаватели вряд ли смогли бы отличить меня от дырки в земле, но все же. Рисковать я не хотел.
Медленно текли часы, а я все продирался сквозь дебри науки.
Чтобы сосредоточиться, мне опять пришлось наполнять воображаемые шары мыслями о Шарлотте, задаваясь вопросом, означает ли ее вчерашнее поведение, что она не испытывает ко мне такой ненависти, как говорит. Ведь обычно людям, которых ненавидишь, не станешь помогать добраться до их комнаты и лечь в постель. Ей следовало бы вызвать охрану кампуса и передать меня им. И я бы исчез из ее жизни быстрее, чем вы произнесли бы слова «юный преступник».
Но она этого не сделала.
Лотти
Страшила Рэдли.
Какое отношение, черт возьми, имеет Страшила Рэдли ко всему этому?
Я весь день мусолила этот вопрос в своих мыслях.
— Что с тобой, Лот? — спросил Уилл, когда я не ответила ему за обедом. — Ты снова ведешь себя как-то странно.
— Ничего. У меня скоро тест, из-за которого я очень волнуюсь.
— Единственный случай, когда ты используешь для ответа не больше одной фразы, это если ты хочешь уклониться от разговора. Я твой близнец. И мне не нужен никакой радар, чтобы понимать это.
— Какой ты наблюдательный.
— А ты что-то скрываешь.
Я решила поговорить о том, что меня тревожит, но не о самой главной проблеме. Уилл отвернулся от своей новой команды — Ника, Джей Ти, Бреда и Сета (которые обсуждали шансы «Бостон Ред Сокс» на чемпионство в следующем сезоне) и сосредоточился на мне.
Я не могла спрятаться от глаз, которые знала лучше, чем свои собственные. Зан что-то говорил о зеркалах. Уилл был моим зеркалом.
— Я переживаю за Кэти. Просто у меня перед глазами постоянно стоит видение, как она попадает в плохую ситуацию с Заком. Даже хуже, чем с Лекси.
— Лот, ты должна прекратить волноваться о других людях. Кэти взрослый человек, она вправе решать самостоятельно.
— Но...
— Лотти. Ты не можешь спасти весь мир.
— Я не пытаюсь спасти мир. Только свою соседку от беды. Спасибо за понимание.
— Брось, ты знаешь, что я не это имел в виду.
Я знала. Если кто-то и был готов заступиться за другого человека, то это Уилл. Он неоднократно делал это для Саймона, когда открылась правда про его ориентацию. Если бы его не любили так в старшей школе (включая администрацию), то он не выходил бы так часто сухим из воды после множественных конфликтов.
— Мне просто хотелось бы надеть на него следящее устройство из тех, что используются для педофилов, — сказала я.
— Ты говорила с Кэти?
Я покачала головой.
— Она не станет меня слушать. Она вернулась к нему сразу же, когда он подарил ей цепочку со словами: «Извини, я облажался».
— И это сработало? Хмм, — задумался он, потирая подбородок. — Как думаешь, не слишком ли будет тупо использовать это в отношении Одри?
Я вцепилась в изменение темы разговора, как утопающий за спасательный плот.
Мне предстояло разобраться еще с одним делом. Неловкой ситуацией, сложившейся между Уиллом и Одри. Она не говорила об этом, а я тоже держала рот на замке, что было совершенно нехарактерно для меня.
