честными журналистами, взволнованно рассказавшими, как на них безо всякой причины
напала принцесса, проявив немотивированную агрессию и явно запрещенную
нестандартную магию.
Именно тогда в одной из газет впервые прозвучал намек на то, что королевская семья
может быть черной, что королева и девочки – ведьмы. Проповедники секты моралистов
получили новый повод для вдохновенного литья яда в уши прихожан. Задержанный
журналистик, сфотографировавший принцессу в неглиже, воспевался, как профессионал
высочайшего класса, страдающий от деспотизма королевы за правду и истину.
А апофеозом стала фотография – нет, не принцессы без трусиков, хотя тут и не знаешь, что было б лучше. Как потом объясняла наследница, рассматривая с омерзением газетный
расплывчатый снимок, сделанный с дальнего расстояния - что когда они вышли из
машины, Ангелина вспомнила, что не надела полумаску. Развернулась резко…и
наткнулась, споткнувшись, на телохранителя. Тот вежливо поддержал ее и проводил
обратно до автомобиля.
А на снимке с подписью «Перед помолвкой не нацелуешься» и «Наследственность
превыше всего» было отчетливо, особенно людям, желающим это увидеть, видно, как
запрокинувшая голову принцесса тянется губами к наклонившемуся, прижавшемуся к ней
и обнимающему ее мужчине.
С утра после публикации снимка Ирине-Иоанне позвонил король Инляндии и вежливо
предложил обсудить ситуацию на международном собрании. А чуть позже ее секретарь
проводил к ней премьера Северяна, который, пряча глаза, передал ей приглашение прийти
завтра на Высокий совет по вопросу доверия и поведения членов королевской семьи…
Глава 9
Королевский дворец.
Ирина.
В Круглом конференц-зале придворный маг с внимательно слушающими его учениками
настраивал Зеркало, которое выглядело как растянутая и выгнутая прозрачная стена. Из-за
количества участников стандартным размером было никак не обойтись.
Королева пришла заранее, вместе с мужем, и, сидя за столом, наблюдала за работой магов.
Это успокаивало.
Международный совет, как его пафосно называли, на самом деле включал в себя только
человеческие государства континента, и только те, что обладали каким-то весом, не считая
сателлитов и мелких княжеств и графств, условно независимых и идущих в фарватере
крупной державы.
Участвовали в нем монархи, иногда подключались министры или маги, но часто это
напоминало просто семейный междусобойчик – слишком тесные родственные связи были
между королевским и аристократическими дворами королевств.
Королева, подозвав стоящего у двери лакея, попросила принести ей чай. Ко всем
неприятностям она еще и простудилась, саднило горло и болела голова. Обезболивающие, как правило, не помогали, а помогал долгий и спокойный сон, часов на 12. Только где ж их
возьмешь, эти 12 часов, когда страна катится к черту?
Вот сегодня, видимо, взбудораженные вчерашними фотографиями, толпы народа
заполонили площади, в том числе площадь перед дворцом. Через ограду уже летели
камни с надписями «Черным не место на троне» и «Власть-народу». Пока это были
эпизодические случаи, но никто не гарантировал, что это в любой момент не сдетонирует
и не начнется полномасштабное восстание.
Она передала маршалу просьбу подвести войска к столице и дождаться помолвки, чтобы
ввести в столице режим тишины. Завтрашнее приглашение в Высокий дворянский совет
тоже немного беспокоило королеву, как ноющий на периферии зуб. Но она привыкла
проблемы решать по мере их поступления.
Первой в Зеркале появилась серенитская царица Иппоталия. Рядом с ней сидела старшая
дочь Антиопа, которой та планировала передавать власть. Обе женщины были в строгих, темных нарядах-хитонах, без краски на лице, с собранными в узлы волосами. Прямые
носы, идеальные губы, красивые брови, только Иппоталия все-таки чуть погрузнее и
постарше. Увидев Ирину, она улыбнулась:
- Приветствую, Ваше Величество! Ты все такая же красавица, только выглядишь
уставшей.
- И тебя приветствую, царица, - душевно ответила Ирина. С Иппоталией они всегда
находили общий язык, не то, что с правящими монархами других стран. – Все ли твои
кобылки здоровы?
Царица Талия хохотнула.
- И кобылки, и жеребцы, милая, все прекрасно. А что у тебя там за безобразие творится?
Совсем мужики от рук отбились? Ой, извини, Святослав, - бросила она, увидев, как
поднял брови принц-консорт.
У серенитов были весьма своеобразные представления об идеальной семье.
Главенствовала всегда старшая женщина, которая могла официально иметь до трех мужей.
Что сделаешь, если долгое время на острове Маль-Серене, который был отделен от
материка небольшим проливом, мужчин рождалось гораздо больше, чем женщин.
- Да, я обеспокоена, - подтвердила королева. – И еще очень интересно, зачем нас собрал
Луциус.
- Сейчас все узнаем, - раздался бас короля Блакории. Он был мощен, черноволос и
бородат, с пронзительными умными глазами. – Приветствую вас, прекрасные мои дамы.
Иппоталия сверкнула глазами, а Ирина улыбнулась и кивнула – король Гюнтер был
известным дамским угодником.
- И почему, интересно, - пробасил он, - мы собираемся дистанционно, вместо того, чтобы
посидеть вместе, пообщаться поближе…с такими прекрасными дамами. Талия, может,
заглянешь ко мне после совета?
- Может, и загляну, - благосклонно ответила царица, завлекательно поводя полными
плечами. Ирина вдруг вспомнила, как Иппоталия несколько лет назад, на 20летии ее
восхождения на трон, когда у нее собрались высокие гости со всего континента,
хвасталась норовистыми жеребцами. И когда один из них по какой-то причине взбесился, вскочила на него и сама лично вот этими вот обманчиво мягкими руками так придушила
бедное животное, что тот покорился и рухнул, роняя пену. Да уж, серенитским мужикам
не позавидуешь. А вот Гюнтер мужик крепкий, его не сильно заломаешь. И она внутренне
захихикала, представив себе, как вместо занятий любовью эти двое проверяют, кто
сильнее. Настроение стремительно улучшалось.
В зеркале уже появился молчаливый глава Бермонта, кивнул присутствующим и уткнулся
в газету. Талия сделала страшные глаза, и одними губами пробормотала «Суров!»
- Я не суров, почтенная королева, - из-за газеты раздался голос правящего монарха, и
царица поморщилась – забыла, что у оборотней-берманов абсолютный слух. – Простите
меня, но во дворце нет ни минуты покоя, я с утра так наговорился на собрании министров, что для меня счастье помолчать.
- Конечно, Демьян, - вразнобой ответили его коллеги и примолкли. Демьян был серьезно
младше их всех, но все время так их отчитывал, что непонятно было, кто тут младше.
Зеркало тем временем уже показывало императорскую чету Йеллоувиня, чинно сидящую
на высоком шелковом диване, и их первого наследника, сидящего у ног отца.
Все присутствующие встали, и синхронно с императорской четой поклонились друг другу
по восточному обычаю. «Надо было и Ангелину сюда привести, раз коллеги своих детей
не постеснялись», - подумала Ирина-Иоанна. Хотя кто знает, о чем пойдет речь, а
сюрпризов она не любила.
- Мои глаза восхищены видеть вас, братья и сестры мои, Ирина, Талия, Гюнтер, Демьян, -
мягким голосом произнес худенький и невысокий, очень пожилой император Хань Ши. –
Но где же наш сегодняшний хозяин? Опаздывает!
Йеллоувиньский император был очень пунктуальным, и не переносил опозданий.
- Я уже здесь, - послышался нетерпеливый голос инляндского короля Луциуса. Высокий, стройный, рыжий, он усаживался в кресло. – Простите, коллеги, один из учеников мага, настраивающего зеркало, упал в обморок, пришлось все заново начинать.
Все опять начали здороваться, спрашивать друг у друга стандартное «Как у вас погода, как
дети- жены» и это затянулось минут на двадцать, пока молчавший Демьян Бермонт не
произнес громко:
- Луциус, давай вернемся к повестке дня, я не могу сидеть тут до бесконечности.
И у всех сразу появился деловой настрой. А у монарха Инляндии появилось виноватое
выражение на лице:
- Коллеги, я собрал вас здесь, чтобы официально объявить, что из-за недостойного
поведения Ангелины Рудлог мой сын настоял на разрыве договора о помолвке.
После этого наступила оглушающая тишина, Демьян Бермонт с громким шуршанием
сложил газету, всем видом показывая «Сейчас тут будет интересно», Гюнтер прошептал
Талии «Вот поэтому мы и собрались сегодня дистанционно», а королева Ирина-Иоанна
преувеличенно ласково переспросила, чувствуя, как прекратившаяся было боль с новой
силой застучала в виски:
- Лици, о каком недостойном поведении речь?
