выпускает из своей Граф, уже липкая и скользкая — выскакивает из захвата.
− Тебе плохо?
− Нет. Просто устала.
− Нам нельзя останавливаться. Осталось лишь пара километров, - подбадривает меня
Док. - Вивиан, соберись. Мы уже пришли. Осталось совсем чуть-чуть.
Граф прерывает его. Он строго смотрит на своего друга. Чтобы ни случилось, но Док
у него все еще в подчинении. Док замолкает.
− Ей плохо. Она устала. Мы же можем остановиться?
− Нет. Ты и сам это знаешь. Я думаю, что они либо скоро догадаются в какую сторону
мы направились, либо уже догадались... тогда, у нас очень мало времени.
Граф знает, что Док прав. И я знаю это ничуть не хуже них.
− Я дойду, - пытаюсь идти легкой походкой, которая ни чем не отягощена.
− Сомневаюсь, - Граф подхватывает меня на руки и продолжает путь. - Идем, -
обращается он уже к Доку. Тот кивает.
Мы вскоре доходим до подъема к четвертому району. Я вижу свет уличных фонарей, которые освещают проход. Верно, сейчас же уже вечер. Мы шли весь день.
− Ну что, готова? - наклоняется ко мне Граф. В его глазах теплится беспокойство и
нежность. И, кажется, первое все же перевешивает.
− Готова, - касаюсь я рукой его щеки. Они наклоняется к ней, чтобы сильнее
почувствовать ее, трется, закрывая глаза. Нас подгоняют другие люди, что хотят попасть в
четвертое гетто.
− Идемте, времени мало, - обрывает нас Док.
Мы поднимаемся наверх. Там вновь охрана. И все они наготове: стреляют без
предупреждения.
− Кто вы? - останавливает нас один из них.
− Помощники торговца из пятого, - улыбается Док. Пальцы его перебегают словно по
клавишам невидимого пианино.
− А с ней что не так?
Это относится уже ко мне. Я чувствую как во мне поднимается страх. Желудок делает
кульбит и издает соответствующий звук.
− Она подвернула ногу, пока мы шли сюда, - все также ведет переговоры вместо нас
Док, отвлекая охрану от нас с Графом. Граф может лишь разорвать их, а я не смогу
вымолвить и слова от переживаний.
− Ясно, - кивает военный и дает приказ пропустить нас, переходя к следующим, что
показываются из туннеля. Мимо нас все время проносятся те, кого никогда бы и не
подумали бы остановить.
Мы стараемся смешаться с толпой. Людей в это время мало, но они есть. Те, кто хочет
уйти отсюда и те, кто хочет попасть в четвертый район.
− И как мы теперь попадем к вашим, - шепотом спрашиваю я Графа, подтягиваясь к
его уху. - Граф?
− Есть один метод.
− О чем ты?
− Здесь есть люди, что так же как и ты хотят избавиться от таких как тот придурок, Ксандер. Здесь есть свой наместник, что подчиняется совету и творит свои дела в угоду
лишь себе и знати, что наверху.
− У вас есть пособники в четвертом?
− Нет, не у нас, а у тех, кто обитает за Громадой в четвертом, - поправляет меня Док. Я
киваю. Понятно.
− И кто они?
Граф улыбается. Он глядит вперед. Док ускоряется и мы спешим вперед к
ближайшему дому, что стоит здесь, у входа в тоннель.
Два стука: короткие и с интервалом не больше секунды, а затем три с интервалом в
пол минуты. Дверь открывается, но на пороге пусто. Никого.
Я теряюсь в догадках: кто помогает здесь хладным? Они точно помогают нам или
нужно ожидать подвоха?
Я вспоминаю того врача, что помогал Графу и Псу... Тогда. Давно.
Это и правда было давно. Мне кажется, что прошла целая вечность. Но всего-то около
четырех-пяти месяцев. Рука ложится на живот, когда меня вносят через порог.
Граф замечает мой жест. Он кивает на живот:
− Тебе плохо? Больно?
− Нет. Просто, вспомнила о том враче, что помогал тебе и... Псу, - нехотя добавляю я.
Как бы я не относилась к нему, он помог нам с Несс. Вывел из-под удара и принял свою
смерть, не оставив нас на произвол судьбы. И еще... он все-таки был другом моего
любимого. - Ты знаешь, что он...?
− Убит?
− Да. Прости, я ничего не могла поделать...
− Тсс, - кладет он меня бережно на диван, укрывая поверх пледом. - не говори никогда
так. В этом нет твоей вины, - Граф присаживается рядом на корточки. Док же задергивает
все шторы и осматривается.
− Она здесь?
− Здесь. Только прячется. Бабушка Келли, выходи, все хорошо. Мы не привели хвоста.
Я — Док, а это — Граф и его возлюбленная — Вивиан. Она ждет от него ребенка.
Я поворачиваю голову в сторону входа. Там оказывается дверца в полу.
Подвал!
После того, как дверца с грохотом падает на пол, из подпола появляется седая голова, которая уже наполовину лысая. Редкие тонкие пряди покрывают светлую кожу. Глаза
бледно-голубые, подернутые пеленой.
Бабушка, которой на вид лет шестьдесят или даже семьдесят.
− Бабушка Келли, - распахивает объятия Док.
− Погоди, - четким звонким голосом останавливает она его. Док слушается. Граф же
не перестает улыбаться. Мне радостно видеть его таким. - Кто вам сказал про меня?
− Трент.
Граф выпрямляется. Он заводит одну руку себе за спину, а другую кладет себе на
живот. Он кланяется.
− Я — Граф — глава хладных из пятого гетто.
− Это вас разбили седьмые? - прищуривает один глаз старуха. Она еще сильна и
адекватно воспринимает реальность, что творится вокруг нее.
− Верно.
− И кто выжил?
− Только те, кого вы видите здесь.
− Она и в самом деле носит твое дитя, как говорил мне Трент? - подходит к нам с
Графом старуха. Она оценивающе окидывает меня взглядом.
− Да. В ней мой ребенок.
− И сколько?
− Три месяца.
− Выглядит она не очень, - ее рука падает на мой лоб. - Температура? - старуха
вопросительно смотрит на Дока. Он все же врач.
− Да. Это стабильное состояние человека, если в ее теле ребенок хладного.
Старуха охает и идет к графину с водой, который стоит у окна.
− И что? Вы хотите уйти к Тренту?
− Как можно быстрее, - соглашается с ней Граф. - Ей нужна помощь! И срочно!
Старуха не спешит. Она думает над просьбой Графа.
Док смотрит на Графа и едва заметно качает головой. Все-таки, это помощница
Трента, а не Графа. Она помогает четвертым, а не нам — пятым.
− Она останется здесь, а вы идите к Тренту. С ней вас поймают на первом патруле, как
только приблизитесь к стене. Трент сам за ней придет. Он лучше знает это место, чем вы.
Идите, - выпроваживает она Графа и Дока.
Док в сомнениях. Зато Граф точно знает, что меня не оставит.
− Я без нее не пойду! - рычит он на старуху.
− Не иди. Тогда, выметайтесь из моего дома и решайте свои проблемы сами. Мне
лишние занозы в заднице от вас не нужны. Патруль здесь усилен из-за вашего гетто.
Каждый вечер они проверяют дом за домом, боясь обнаружить здесь хладных.
− Мы можем дать отпор, - не понимает Граф, что он говорит.
− А мне потом что делать прикажете? Намыливать веревку?! Нет, ребятки. Либо так, либо никак.
Док подходит к Графу. Он пытается его уговорить.
− Она права. Сегодня должны уйти мы, а завтра она вернется к тебе.
Граф дергается, но его останавливает Док. Ему удается это с трудом.
− Граф, - приподнимаюсь я на диване. - пусть будет так.
− Патруль придет сюда через полчаса. Или вы уходите сейчас вдвоем, или через
десять минут уходите втроем. Выбирайте! - кричит старуха.
Времени на выбор и трепыхания нет.
− Граф, - беру я его руки в свои. - ты же знаешь, что она и Док правы. Мы скоро
увидимся, - глажу я пальцами его гладкую кожу. Он идет мурашками.
− Вивиан, - со стонам приникает он к моим губам. - я не хочу вновь выпускать твою
руку!−И не надо. Рука, сердце и моя жизнь — твои.
− Ты в моем сердце, - заводит за ухо мои волосы Граф.
Док его тянет к выходу. Я вижу глаза Графа. Я киваю ему и стараюсь улыбаться
искренне. Не совсем выходит.
Дверь захлопывается. Старуха Келли шаркает ногами обратно в комнату. Ко мне.
Она останавливается передо мной и мне хочется стать невидимой. Он прищуривается
и произносит лишь одно:
− Зря ты связалась с ними!
Я в шоке.
Глава 10
Меня будет резкий одиночный стук в дверь.
− Патруль, - шипит старуха, поднимаясь с потрепанного кресла, что находится в углу.
Она все это время наблюдала за мной?
Старуха шаркает ногами ко входу:
− Кто там?
− Прекрасно знаете. Патруль. Открывайте, - повторяется стук. Я вздрагиваю.
− Проходите, - она пропускает их внутрь. Я вжимаюсь в спинку дивана и натягиваю
плед до самой шеи.
В комнату входят двое военных, что властно оглядывают пространство. Один из них
очень интересуется моей персоной. Он присаживается на корточки и стягивает с себя
маску. Его лицо испещрено впадинами от юношеских прыщей. Глаз коричневато-зеленого
оттенка, что похож на болотный.
− Ты кто? - с издевкой задает он мне вопрос.
− Я?
Мое тело вздрагивает, а пальцы на ногах сжимаются до того, что их сводит судорога и
мне приходится приложить немало усилий, чтобы не выдать боли военному.
