иссякла. Что лукавить?
Вы были мне всегда последним судией —
10 И смерть мою своей приблизили рукой:
Да, я, лишь умерев, могу расстаться с вами!
Ну, где ж вы? Целый мир я затопил слезами.
Взгляните в сердце мне: там та любовь, та страсть,
Которая меня влечет пред вами пасть!
Что ж делать?.. Говорят (могу ль тому поверить?),
Что можно вас забыть, что скорбь легко умерить,
Что в легкомысленных объятиях у вас
Не я один алкал утехи краткий час;
Что страх утратить вас — отнюдь не повод всем нам
20 Сходить до времени к пустым полям подземным;
Что, вознеся хвалы божественной красе,
Могу покинуть вас — и жить без вас, как все.
Я в вечной нежности вам клялся, вы внимали —
И в том же мне клялись. А может, расставляли
Ловушку? Все же я предвидел сей итог —
И, вас опередив, расставил свой силок.
В искусстве плутовства вы явно преуспели,
Однако, приучив к изменам, неужели
Вы столь доверчиво могли предполагать,
30 Что вам в ответ никто не станет изменять?
Вы предали; я мстил. Вы это заслужили.
Вы сами в руки мне оружие вложили:
Клинком, что обнажил обидчик, в свой черед
Смертельный свой удар противник нанесет.
Полезно изменять тому, кто изменяет.
Кто, как Перилл, быка из меди отливает, [363]
Тот первым может быть на пытку осужден.
Свое орудие сам испытает он.
Что ж, продолжайте: вы держали на примете
40 Не одного меня — повсюду ваши сети.
Хоть меньше ловкости у вас, чем красоты, —
Не чваньтесь: это я надменные черты
Облагородил; я всему поведал свету
Про эту красоту, про несказанность эту.
Что прежде были вы? Заносчивость да спесь.
Я сам вас оживил, я был охвачен весь
Любовью, и она вела меня свободно
(Душа моя добра, а муза благородна),
Сама меня вела, чтобы у ваших ног
50 Вам ладан воскурять чистосердечных строк:
Тоска бежала прочь пред вашим совершенством,
И каждый стих дышал божественным блаженством.
Вы были немощны и хилы [364] — я такой
Вас плотью наделил, цветущей и живой,
Такою легкостью и талией столь гибкой,
Что у меня в стихах с завистливой улыбкой
Встречали нимфы плод фантазии моей,
Вас лепестками роз осыпав и лилеи.
Но это же в стихах! А наяву не я ли
60 Видал, как поутру, бледнея, увядали
Все ваши прелести, и как по вечерам
Лишь призрак красоты они являли нам?
Ваш бледный облик был безжизненным виденьем,
А стал в моих стихах божественным томленьем.
Доверившись моим словам, мои друзья
Разглядывали вас и, взглядами скользя
По вашему лицу и по хваленым статям,
Шептали про себя: мол, вовсе не понять им,
Неужто это вы? Что сделалось со мной?
70 Что называю я волшебной красотой?
— Как, это он и есть, предмет любови пылкой?
Да что с ее лицом? — твердили мне с ухмылкой. —
Заплывшие глаза и крашеная прядь...
К ней в спальню следует лишь доктора впускать!
Все, что я видел в вас, для них — одни прикрасы,
А вместо прелестей — румяна и гримасы.
Я со стыда сгорал: они не брали в толк,
Что к вам в объятия влечет — нужда иль долг?
В объятия? Увы! Амур — известный скаред
80 И этот редкий миг мне явно не подарит.
Как верил я словам — какой нелепый труд!
Я думал: клятву дав, красавицы не лгут.
Как верил я, как ждал, что ночью вожделенной
Служанка верная, наперсница блаженной
Любви, откроет дверь и через тайный ход,
Взяв за руку, меня к вам в спальню проведет.
Я верил в эту явь — но явь была мечтою.
И вправду, лишь во сне вы что ни ночь со мною:
О сон услужливый, дитя моих страстей!
90 Он оживляет вас по прихоти своей.
И это все, чем я случайно обладаю, —
Простите, ежели и этим досаждаю...
Прощайте! Следуйте путем своих утех —
Любите, лгите и обманывайте всех!
Не выдам никому, что вы — исчадье ада,
Что приносить беду — вот что для вас услада,
Что вы особенно нежны в тот черный час,
Когда коварный план созрел в груди у вас.
Пускай ревнивые соперники с презреньем
100 Вас, недостойную, покинут — что ни день им
Вослед вы будете рыдать от неудач,
Я ж только рассмеюсь, услышав этот плач!
Итак, скорее к ней! Ау, моя Камилла!
Где я — там и она... Мне так покойно было:
Я спал, и чуткий сон ее привел ко мне,
А сам исчез. Но я успел ее во сне
Увидеть, разглядеть: она меня на ложе
Искала и звала, мне сердце растревожа.
Нет, не впустую сны щемят наутро грудь,
Рассудок смертных им непросто обмануть.
Сон — это знак богов, желаний их и воли,
10 А сны возлюбленных подвластны им тем боле.
Как нынче воздух свеж! И как восход багрян!
Он создан для любви — и мне любовью дан.
Какая благодать, коль вы еще успели
Красавицу застать в неубранной постели,
В тот самый миг, когда, очнувшись ото сна,
При свете солнечном прищурится она;
Вся отдохнувшая, вся свежая — такая,
Как роза пышная среди цветенья мая.
И я хочу успеть! А если сладкий сон
20 Еще над ней парит, рассветом нестеснен,
Чуть слышно я скользну к постели и на смятой,
Прохладной простыне, восторгами объятый,
Всем сердцем ей послав любви моей призыв,
Приникну к ней, ее так дивно пробудив.
Она захочет мне ответить взглядом, речью,
Но поцелуями, спешащими навстречу,
К
