год закончился совсем недавно, и до предшкольного ажиотажа было ещё далеко. Хозяева и продавцы многих магазинчиков и лавок стояли на улице или в дверях и перекрикивались новостями.
— Эй, Перкинс, ты слышал, что Джулиан Смоулт обручился с Мери-Кларенс Кронбаум?
— Нет, но теперь в курсе. А ты, Дрю, слышал, что…
В кафе Флориана Фортескью было много пустых столиков. Ригель решила зайти туда на обратном пути от магазина «Weasleys' Wizard Wheezes», съесть своё любимое мороженое и захватить с собой для Северуса. Ворон никогда в жизни не станет тут сам сидеть на виду у всех, но мороженое, это точно знала Ригель, он обожает. Особенно мятное, посыпанное крошкой из тёмного шоколада.
Витрина магазина близнецов Уизли, что называется, «била по глазам», словно фейерверк. Она сверкала невероятным разнообразием товаров, которые подскакивали, вертелись, светились, прыгали и пищали. Даже больно было смотреть на эту пестроту. Практически все прохожие останавливались перед ней хотя бы ненадолго, словно зачарованные, не в силах отвести глаз. А потом, уходя, ещё несколько раз оглядывались.
Как только Ригель зашла внутрь магазина, к ней с разных сторон поспешили близнецы.
— Смотри-ка, Дред, кто нас сегодня посетил!
— Вижу-вижу, брат Фордж, — редкая гостья! Сама Гарриет Поттер осчастливила нас своим присутствием!
— Проходите, уважаемая леди инвестор, хотите, мы вам расскажем о нашей новой продукции?
— Кончайте валять дурака, а то я обижусь и уйду, — заявила близнецам Ригель, которая терпеть не могла фамильярных шуточек. — А продукцию покажите. Это интересно.
— Это висельник многоразового использования (Reusable Hangman), представляет из себя игрушечного человечка, обречённо взбирающегося на крошечный эшафот. Если вы пишете с ошибками, он закачается в петле.
— Это драчливый телескоп (Boxing Telescope) — розыгрыш, дающий гирькой на пружинке в глаз каждому, кто попытается в него посмотреть или хотя бы слишком сильно сдавить его в руке.
— Это встряска электрическим шоком… кусачая кружка… забастовочные завтраки… блевательные батончики… кровопролитные конфеты… обморочные орешки… канареечные помадки… ириски «Гиперъязычки»… набор начинающего негодяя… великолепная взрывчатка… набор «Чудо-ведьма»…
Целый час водили Уизли Ригель по своему магазину, а та удивлялась их безграничной фантазии, а также готовности волшебников тратить средства на приобретение всякой ерунды.
— И что, это всё кто-то покупает? — усомнилась юная ведьма.
— Ещё как покупают! Если хотя бы год мы будем продавать столько же, сколько сейчас, то в следующем году купим лавку Зонко в Хогсмиде и монополизируем рынок розыгрышей и развлечений.
— Поразительно, просто поразительно, — произнесла Ригель, думая о покупателях, а Фред и Джордж приняли это на свой счёт, в качестве удивления от того, как хорошо идут дела.
— Мы стараемся оправдать твоё доверие. Та тысяча галеонов стала нашим стартовым капиталом. Если бы не ты — не известно, когда бы мы смогли дойти до собственного магазина, — сказал один из Уизли.
— А ты как сама, Гарриет? Чем занимаешься?
— Есть кое-какие семейные дела.
— И что, целыми днями в делах? Тебе, наверное, скучно и одиноко. А поразвлечься? Желаешь оттянуться в местном кабачке «Весёлый тролль»? Мы угощаем!
— Спасибо за приглашение, конечно, но нет. И с чего вы взяли, что мне скучно и одиноко? Я вовсе не одинока, у меня есть близкий мне маг, с кем я провожу своё свободное время.
— И кто же это? Мы его знаем?
— Кого его?
— Того волшебника, с которым ты, Гарри, проводишь всё своё время.
— Не уверена, что вы знакомы.
— Он не учился в Хогвартсе?
— Учился, но до того, как туда поступили вы.
— А, так тебе нравятся мужчины постарше?
— Не ваше дело, кто мне нравится: молодые юноши или пожилые леди. О таком вообще не принято спрашивать. Вас извиняет только ваше воспитание, а вернее, полное его отсутствие.
— Ого, как ты заговорила, прямо как аристократка.
— А я и есть аристократка и уверена, что вы в курсе этого.
— Не обижайся, Гарриет. Ты бы как-нибудь зашла в Нору, там Рон и Гермиона. Мама, опять же, будет рада тебя видеть.
— Не сомневаюсь в их радости. Я подумаю над этим, а теперь мне пора.
Ригель вышла из магазина близнецов и направилась к Фортескью. Она передумала там оставаться, а просто взяла две большие порции навынос — малину с ананасом для себя и мяту с шоколадом для Северуса. Расплатилась и аппарировала домой.
— Видел, Фордж, она купил два разных мороженых. У неё точно кто-то есть.
— А может, Дред, она просто очень любит мороженое?
— Может и так, но мне кажется, что первое более вероятно.
Глава 13. Коварные шпионские планы & Разочарование Клитемнестры Элвисии
Пока Ригель общалась с близнецами Уизли, Северус поспешил к Тёмному Лорду, чтобы отдать ему диадему и медальон. По прибытии в Малфой-мэнор он сразу отправился в покои милорда. Рабочему кабинету предшествовало помещение, выполнявшее функцию приёмной, но по антуражу больше похожее на будуар, в котором всегда находился кто-то из Пожирателей Ближнего Круга. Сейчас там на золотоногой козетке, обтянутой бирюзовым парчовым атласом, положив ноги на кофейный столик в позднем викторианском стиле, полулежал Рабастан Лестрейндж, что-то увлечённо читая.
— Привет, Басти. Доложи Его Темнейшеству, что я выполнил его поручение и горю желанием отдать ему то, за чем он меня посылал.
— Привет, Север. А просто постучать и зайти — не судьба?
— А ты тогда чего тут зад греешь?
— Я тут для того, чтобы кто попало к милорду не совался. Ты-то по делу. Тем более, как мы все поняли, Лорд сейчас к тебе благосклонен, — и Рабастан как-то двусмысленно ухмыльнулся.
— Чтоб вы знали, сплетники несчастные, я в данный момент с серьёзными намерениями ухаживаю за одной леди, мы подумываем о помолвке. Вот расскажу милорду, о чём вы у него за спиной судачите…
— Не вздумай, Север, ты что! Уж и пошутить нельзя. Да ты последний человек, на кого бы мы подумали, что ты вдруг…
— Что я вдруг что? Договаривай. Что-то мне подсказывает, что ты сейчас снова меня пытаешься оскорбить.
В этот момент распахнулась дверь, и в будуар шагнул недовольный Тёмный Лорд:
— Что тут за шум?
Басти от неожиданности попытался одновременно скинуть ноги со стола и поднять зад с козетки, вышло у него это откровенно плохо, и он шлёпнулся на пол ногами кверху, а на него упала толстая книга, которую он читал.
—
