– Благодарю, – сухо отозвался Доминик.
– Я слышал, вы уезжали из страны.
– Да, я каждый год ненадолго уезжаю из страны, но сейчас из-за Наполеона и этой проклятой войны вырваться вес труднее.
– Бывает, что приходится не обращать внимания на обстоятельства. – Вентворт бросил взгляд на террасу. – Вы надолго задержитесь в Лондоне?
– По меньшей мере на неделю. Мне надо немного отдохнуть от Грэвенвольда.
– Думаю, это прекрасная мысль.
Вентворт увидел кого-то среди танцующих, и теплая улыбка озарила его лицо.
– Если у вас найдется минутка, я хотел бы вам кое-кого представить.
У Доминика не было ни минуты. Женевьева ждала его на террасе. И все же Грэвенвольд слишком уважал герцога, чтобы быть с ним невежливым.
– Разумеется, – ответил Доминик.
Они подошли к тесному кружку господ, среди которых маркиз узнал Эдмунда Баррингтона, барона Нортриджа. Рядом с ним стояли очаровательное белокурое создание – жена Нортриджа и еще один молодой человек лет двадцати.
– Разрешите представить мою племянницу, – сказал герцог, – леди Арундейл.
Из-за спины молодого человека вышла женщина, которую Грэвенвольд вначале не заметил. Она повернулась к Доминику – и у него остановилось сердце.
Перед ним было видение из его снов. Огонь и красота, страсть и нежность. Женщина, способная одной лишь улыбкой вспенить кровь и лишить чувств. Он не мог отвести от нее взгляда.
Кэтрин побледнела. Бокал с шампанским выпал из ее рук, и осколки разлетелись по мраморному полу. На шум все гости обернулись к ним.
Доминик опомнился первым.
– Леди Арундейл, – сказал он, склоняясь к се руке. – Приятно познакомиться.
Голова у него шла кругом.
Так, значит, леди Арундейл. Он слышал это имя раньше. Рэйн как-то рассказывал ему о старом герцоге, не оставившем после себя сына. Герцог просил у его величества разрешения передать титул его незамужней дочери. Баррингтон, вот как ее звали.
Кэтрин Баррингтон. Графиня Арундейлская. Одна из самых богатых невест в Англии.
– Добрый вечер, – выдавила из себя Кэтрин.
– С Нортриджем вы, конечно, знакомы, – сказал герцог, – и с его очаровательной женой, вероятно, тоже. А это – Джереми Сент-Джайлс. Джереми, разрешите представить маркиза Грэвенвольда.
– Рад познакомиться, – сказал юноша.
Доминик изо всех сил пытался вести себя непринужденно. Он взглянул на Кэтрин только тогда, когда к ней повернулся Джайлс. Кэтрин была по-прежнему бледна. Руки ее дрожали.
– Что с вами, миледи? – спросил молодой человек, нежно глядя на Кэтрин. Доминик заскрежетал зубами. Так это и есть ее англичанин? Этот неоперившийся птенец, которым она сможет вертеть, как захочет?
– Ты в самом деле очень бледна, дорогая, – сказал дядя. – Может быть, выйдем на воздух?
– Да… пожалуй.
Кэтрин выглядела так, будто в нее ударила молния.
– Позвольте, мне, – проговорил Доминик и предложил даме руку. От такого напора Гил лишился дара речи.
– Благодарю, – ответила Кэтрин и вцепилась в Доминика. Ей казалось, что она сейчас потеряет сознание. – Здесь слишком душно. Вероятно, мне стало плохо от жары.
Доминик проводил Кэтрин на террасу. Удивление вскоре сменилось яростью. Лгунья! Какого черта она не сказала ему правду? В какую дьявольскую игру задумала с ним играть? Теперь понятно, почему она посмеялась над его великодушным предложением жить с ним, не венчаясь. Каким же он был дураком!
Доминик чувствовал, как женщина, идущая с ним рядом, постепенно успокаивается. Рука ее больше не дрожала. Она шла, высоко подняв голову. Доминик знал, каких усилий ей стоило сохранять спокойствие, но то, что ей удалось взять себя в руки, злило его еще сильнее.
Как только они оказались в укромном уголке, где могли бы поговорить без свидетелей, Доминик открыл рот, чтобы высказать все, что он думает, но был остановлен гневной тирадой.
– О чем ты думаешь, Доминик? Ты хоть представляешь, чем рискуешь?
Что она хочет сказать? Почему она так разгневана?
– Господи, – продолжала она, – да когда они узнают, кто ты такой, они запрут тебя в Ньюгейт и выбросят ключ в море!
– Что за Ньюгейт? О чем ты?
– О чем я? – язвительно повторила Кэтрин. – Тоже мне, маркиз нашелся. Ни дать, ни взять. Не мог уж быть поскромнее: назвался бы хотя бы бароном, виконтом на худой конец.
Кэтрин оглядела его. Ни отличный покрой черного шелкового фрака, ни белая сорочка, ни галстук не выдавали в нём цыгана. Его сизо-серые бриджи сидели на нем как влитые. Отчего-то взгляд именно на эту деталь туалета заставил Кэтрин порозоветь от смущения. И этот румянец, и прическа, и наряд – все делало ее похожей на богиню, именем которой однажды назвал ее Доминик.
Господи, как она прекрасна!
– Доминик, ты не слушаешь меня! Тебе надо исчезнуть, и как можно скорее.
Только теперь он понял, о чем она говорит. Она решила, что он изображает аристократа, что это очередная цыганская уловка. Может, она даже решила, что он так деньги зарабатывает, облапошивая доверчивых гаджио.
– Я слушаю. Только волноваться тебе не о чем. Никто меня отсюда не выгонит. Если, конечно, сдать меня властям не входит в твои планы.
Кэтрин побледнела, будто ей дали пощечину.
– Конечно, нет. Как ты вообще мог такое предположить?
От Доминика не укрылось ее волнение. Она беспокоилась о нем. Гнев его постепенно стал улетучиваться.
– Неужели ты хочешь уберечь меня от беды, Катрина? После твоего бегства мне с трудом верится в это.
– Конечно, я волнуюсь за тебя. Я…
Кэтрин замолчала. Щеки ее пылали, и на лице ее было написано все, о чем она думает.
– Я очень многим обязана тебе, Доминик, – говорила она, лаская взглядом его лицо, словно стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку, – может быть, самой жизнью. Я, конечно же, ни о чем не забыла. Я помогу тебе выбраться отсюда и…
Доминик подошел к ней вплотную.
– Молчи, – сказал он нежно, – я хотел сделать это с той самой минуты, как увидел тебя здесь. Мы и так потратили столько времени впустую.
Он поцеловал ее. Еще миг – и Кэтрин прильнула к его груди. Он думал, что она станет бороться с ним – для нее он оставался цыганом – вором и обманщиком. Но руки ее обвили шею Доминика, и она вернула ему поцелуй.
Доминик целовал ее, все крепче прижимая к себе, и у Кэтрин земля начала уходить из-под ног. Она знала, что должна остановиться, что эта слабость может безнадежно испортить ее репутацию. И все старания пойдут прахом. Но с того мгновения, как она увидела его, она не мечтала ни о чем другом, как вновь ощутить тепло его рук.
И вот сейчас она ласкала его, почувствовала, как он напрягся. От него пахло одеколоном и чем-то до боли знакомым, мужским. Губы его, язык творили чудо. Когда она поцеловала его в ответ, Доминик застонал.
И точь-в-точь, как в том ее сне, ладони Доминика накрыли грудь. Большими пальцами он ласкал ей соски. Кэтрин чувствовала тепло его тела, сердце бешено колотилось. Она чувствовала его возбужденную плоть, вспоминая о том, как прекрасно было ощущать его внутри себя, как он входил в нее, называя своей, как сумел овладеть не только телом ее, но и душой.
Услышав шаги, они остановились, но сердца их бились так сильно, так трудно было расцепить объятия, что они смогли оторваться друг от друга лишь в тот самый момент, как леди Кампден, женщина с лицом падшего ангела, подошла к ним. К удивлению Кэтрин, дама смотрела на Доминика с едва скрываемым раздражением.
– Не знала, что вы… знакомы, – произнесла она после обмена приветствиями.
– Почему бы нам не знать друг друга? – ответил Доминик. – Мы с леди Арундейл были представлены несколько минут назад. Ее дядя, герцог, предложил мне проводить девушку подышать.
Казалось, что темноволосая красотка сомневается в правдивости ответа. Кэтрин не могла понять одного: зачем леди Кампден так важно знать, почему Доминик и она, Кэтрин, оказались на террасе вдвоем?
– Ну что же, – протянула наконец брюнетка, – здесь действительно душно. Я решила уехать домой пораньше. К несчастью, лорда Кампдена вызывают из Лондона по делам, так что компанию мне могут составить только слуги. Полагаю, – с улыбочкой на пухлых губах добавила Кампден, – мне стоит уехать прямо сейчас.
Доминик ответил улыбкой:
– Полагаю.
Что-то во взглядах, которыми обменялись эти двое, насторожило Кэтрин. Неужели леди Кампден, замужняя женщина из хорошей семьи, обладающая весьма высоким статусом в обществе, могла вот так… Кэтрин слышала о подобных вещах, но никогда не видела своими глазами, как это происходит.
– Хотя, – чуть раздосадованно продолжала леди Кампден, – еще ведь совсем рано. Может, и не стоит уезжать?
Отчаянно дерзкий взгляд брюнетки не оставлял сомнений – леди Кампден была уверена, что Доминик проводит ее домой!
Брюнетка еще немного постояла, выжидательно глядя на Доминика, но, так и не дождавшись его ответа, холодно улыбнулась, попрощалась и уже на ходу бросила через плечо:
