Мэнди
Чувствуя себя немного лучше после двух часов ухода за телом, я нажимаю кнопку лифта, и мысли, с которыми я встала сегодня утром, снова начинают крутиться в моем сознании. Даже если мы никак не связаны с Треем, это не меняет того факта, что мой отец тот, кто вызвал все проблемы между двумя нашими семьями. Я, на самом деле, должна уважать Виктора за то, что он никогда и никому не рассказывал об измене. Он мог бы сообщить это нам всем, и тем самым полностью разрушить жизнь отца.
Самая трудная задача для меня, чтобы рационально объяснить самой себе, что все, над чем я работала, похоже, были напрасным. Неожиданно для меня папа стал не тем человеком, которого я любила и уважала всю свою жизнь. Я всегда гордилась тем, что я его дочь, и мы с ним так похожи. Так я думала, по крайней мере. Мне действительно нужно поговорить с мамой.
Я не собираюсь обременять ее информацией об изменах отца, но мне просто нужно провести немного времени с ней. В глубине души я полностью осознаю тот факт, что она умирает. Больно видеть ее сейчас в таком состоянии калеки. В последние месяцы стало все труднее разговаривать с ней по телефону, что привело к более коротким и менее частым разговорам. Мне нужно отправиться домой и провести некоторое время с ней, пока не стало слишком поздно.
Войдя в номер, я замечаю свежую клубнику и початая бутылку «Dom Perignon» на льду. Я определенно готова вкусить их обоих. Я беру и надкусываю одну из сочных ягод, наливая себе шампанское, и яркий вкус взрывается на моем языке. Ничего себе, это прекрасно. Наклоняя стакан к губам, я вспоминаю дискуссии между Лив и Сашей о том, какое же шампанское лучше. Держу пари, что ни одна из них не смогла бы точно определить, какое из них какое, не глядя на этикетку. Я знаю, даже уверена, что не смогла бы.
— Ты расслабилась? — спрашивает Трей, поворачиваясь в кресле, чтобы приветствовать меня, когда я выхожу на террасу.
— Не очень, но, возможно, пару стаканов этого помогут мне.
— Пей, детка, я уже на парочку стаканов впереди тебя.
Он откидывается на спинку кресла и ставит пустой стакан.
— Хочешь еще? — спрашиваю я прежде, чем опуститься на сиденье.
— Лучше немного подожду. Мне не нравится быть пьяным прямо с утра во вторник, — он усмехается. — Хотя, если таковое и бывало, это, вероятно, можно было бы квалифицировать.
— Тогда я догоняю тебя.
Я поднимаю свой бокал, киваю ему, прежде чем выпить залпом.
— Дай мне стакан, я нам еще налью, — бормочу я.
С другой стороны, немного подумав, я решила, что принесу всю бутылку, ведерко со льдом и клубнику на террасу, эффективно устраняя любое препятствие для того, чтобы полностью опьянеть. Ведь солнце и двадцать четыре градуса с редким освежающим бризом — идеальная погода для того, чтобы напиться. Если бы мы оба не были в таком нервном эмоциональном состоянии, то это был бы прекрасный день для плавания на лодке.
— Может быть, мы должны напиться и побездельничать, — говорит Трей после того, как прикончил еще один стакан. — Это может оказаться нашим последним шансом, в зависимости от того, какие результаты придут.
— Если выяснится, что я твоя сводная сестра, наш последний половой акт вместе со всем остальным должен быть выжжен из моей памяти. Я не знаю, сколько мне потребуется времени на терапию. Я закрываю глаза и качаю головой.
— Может быть, именно поэтому наш поцелуй почувствуется настолько волшебным, — шутит Трей, бросая на меня косой взгляд.
— Потому что я запретный плод? — отвечаю я с отвращением. — Ты ведешь себя, как больной ублюдок.
— Мне очень жаль. Я просто пытаюсь справиться единственным доступным мне способом, — он смеется, делая еще один глоток.
— Может быть, азартные игры помогут отвлечься нам от проблем, — предлагаю я. — Я всегда хотела научиться играть в кости и баккара (прим.пер.: Карточная игра, в которой игроки стремятся набрать как можно больше очков, используя две или три карты.)
— Хорошая идея. Я быстро приму душ и надену один из моих костюмов Джеймса Бонда, а ты отправляешься выбирать самое горячее платье в шкафу. В Монте-Карло важно произвести первое впечатление.
Он гладит мою руку и поднимается с кресла, быстро допивая до конца свой напиток.
— Уф! Нет ничего лучше, чем четыре стакана коньяка восьмидесятилетней выдержки, чтобы успокоить нервы.
— Тебе лучше немного «притормозить». Я не хочу потом выступать в роли няньки для моего старшего брата.
Я бегло бросаю на него взгляд, когда он проходит мимо меня и посмеивается над этим.
Трей
Кто сказал, что алкоголь не лечит, просто не знает, что надо пить. Я чувствую себя намного лучше, чем несколько часов назад. Стоя в душе под водой, льющейся на мою голову, мои мысли возвращаются к Мэнди. Часть меня надеется, что сейчас дверь откроется в любой момент, и она появится так же, как сделала это в ту ночь в Нью-Йорке. Я смеюсь про себя, зная, что мои мысли совершенно бредовые. Она ясно дала понять, что в настоящий момент к ней даже не стоит соваться.
Вот в чем разница между парнями и большинством женщин; у нас, как правило, производится гораздо больше гормонов и, возможно, немного иррациональных. Я говорю о большинстве женщин, потому что я встречал немало и таких, кто был готов трахаться за пригоршню Бенов Франклинов (при. пер.: Речь идет о 100$ купюрах). Я действительно не хочу возвращаться к таким свиданиям. Если дела с Мэнди пойдут не тем путем, то я думаю, просто объявлю целибат.
Я погружаю лицо в пар от холодной воды в попытке очистить свои мысли. Уфф, я думаю, что Мэнди права. Я, должно быть, пьян.
Почему кто-то действительно выбирает целибат. Это выше моего понимания. Может быть, я проведу пару недель в особняке Плейбоя вместо этого. Мне это нравится. Я смеюсь и смываю кондиционер с волос. Может быть, мне стоит взять Тайлера с собой. Ему нужно расслабиться, прежде чем у него случится психическое расстройство.
Обернув полотенце вокруг бедер, я возвращаюсь в спальню.
— Ты не можешь разгуливать в таком виде передо мной, — ругается Мэнди.
— О, мне очень жаль. Могу ли я подразнить или сделать что-нибудь в этом роде?
Я отпускаю полотенце, позволяя ему упасть на пол.
— Я обещаю, что не позволю этому случиться снова.
— Хорошо, я переоденусь в другой комнате.
Она бросает на меня взгляд, прежде чем собрать свою косметику и средства для волос.
Мы уже видели друг друга голыми. В чем проблема?
Я достаю черный костюм от Джорджио Армани, белую рубашку, черный галстук и пару золотых запонок. Мне никогда не везло в азартные игры, но, по крайней мере, я буду хорошо выглядеть. Я надеваю свои блестящие черные туфли, чтобы завершить образ. Я смотрюсь в зеркало, чтобы расчесаться и прыснуть свой «Без траха не обойтись», хотя, это волшебство, вероятнее всего, не будет работать этим вечером.
— Так хорошо? — спрашиваю я Мэнди, открывая дверь в другую спальню.
— Ого, ты выглядишь потрясающе, — она сияет — Если бы я была точно уверена, что ты не мой брат, я могла бы просто сорвать с тебя одежду.
— Еще один стакан шампанского и задумайся об этом.
Я подхожу к ней, скользя руками по ее талии.
— Ты знаешь, что делаешь со мной, нося высокие каблуки и надевая маленькое черное платье.
— Знаю, — ухмыляется она. — Играть в дразнилки могут двое, — говорит она, отворачиваясь от меня и направляясь к двери.
Мэнди
После двух минут езды на лимузине мимо «Hotel de Paris», мы прибываем в казино «Casino de Monte Carlo». Я определенно считаю, что мы могли бы отправиться сюда после того, как протрезвели бы немного больше. Судя по количеству экзотических спортивных автомобилей, припаркованных напротив казино Монте-Карло — это, безусловно, то место, в котором надо быть сегодня вечером. Трей смещается со своего сиденья, очевидно, интересуясь тем, какие магнаты и светские львицы будут присутствовать сегодня среди толпы внутри. Бывают моменты, когда он очень спокоен и уверен в себе, но иногда кажется, что он испытывает дискомфорт от ожиданий, сопровождающих очень богатых людей. Хотя внутри меня до сих пор присутствует чувство тошноты, но я решаю все же немного повеселиться.
— Сегодня вечером все забито, — Трей при входе в казино сканирует переполненный зал. — Надеюсь, нам не придется ждать столик.
— У нас впереди вся ночь, — уверяю я его. — Если мы не получим его сразу, ничего страшного.
— Я не люблю ждать, — говорит он, ведя меня к кассиру.
— Мы здесь, чтобы поиграть в баккара, — говорит он человеку, который смотрит на него пустым взглядом. — Я Трей Эддисон, старшенький Виктора.
Он поворачивается и подмигивает мне.
— О, мне очень жаль. Сию минуту, сэр, — отвечает тот после нескольких нажатий клавиш на своем компьютере. — Хотели бы вы стандартную линию?
— Нет. Мне нужен только один миллион, спасибо, — отвечает Трей. — Отец всегда начинал с пяти миллионов евро, но я не очень хороший игрок, — поясняет он, пока кассир вручает ему блок из ста десятитысячных долларовых фишек. — Думаю, наша минимальная ставка составит десять тысяч, — говорит он с ухмылкой, пока мы пробираемся к одной из комнат для крупных игроков.
