будущего журавля ему хватает сегодняшней синицы.
Именно таких людей имел в виду Павел, когда сказал: «...славу нетленного Бога
изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и
пресмыкающимся И поклонялись, и служили твари вместо Творца...» (Рим. 1:23, 25).
Гедонист совершает невыгодный обмен, он меняет дворец на хижину, и брата на
чужеземца. Он поселяется в лачуге вместо дома своего отца и гонит его сына прочь.
Ищущий вину судья
Рим. 2:1-11
Второй брат рассудил просто: «Зачем заниматься своими ошибками, когда я могу
заняться чужими?»
В жизни он — судья. «Может быть, я не хорош, но если удастся отыскать кого-то, кто еще хуже, можно не волноваться». Свою добродетель он культивирует на чужих
пороках. Он рвется в любимчики учительницы младших классов. Выпячивает ошибки
одноклассников, умалчивая о своей двойке. Он — соседский сторожевой пес, донимающий людей призывами к очищению, а свалку на собственном дворе не
замечающий.
«Приди, Господь, я покажу тебе грехи моего ближнего», — взывает моралист. Но
Бог не пойдет за ним в долину. «... Неизвинителен ты, всякий человек, судящий другого, ибо тем же судом, каким судишь другого, осуждаешь себя, потому что, судя другого, делаешь то же» (Рим. 2:1). Это пустая уловка, и Бог ее раскусит.
Укладывающий камни законник
Рим. 2:17 – 3:20
И есть еще брат, трудящийся на реке. Ах, вот наконец-то сын, достойный уважения.
Трудолюбивый. Деловой. Энергичный. Вот парень, осознавший свои грехи и решивший
сам за них расплатиться. Бесспорно, он заслуживает, чтобы ему аплодировали.
Бесспорно, он заслуживает, чтобы ему подражали. И бесспорней всего, он заслуживает, чтобы отец его простил. Неужели отец не распахнет двери дворца, когда увидит, сколько трудов положил его сын, чтобы вернуться домой?
Не воспользовавшись помощью отца, законник взвалил на себя непосильное бремя
и вошел в реку своего поражения. Но, конечно, отец будет счастлив его увидеть.
Точнее, был бы, если бы сын когда-нибудь смог добраться до дворца.
Понимаете, дело не в чувствах отца, а в силе течения. Сына унес от отчего дома не
журчащий ручеек, а грохочущий поток. Хватит ли сыну сил, чтобы сделать каменную
насыпь до дома отца?
Сомнительно. Мы бы точно не смогли. «...Нет праведного ни одного...» (Рим. 3:10).
О, но мы ведь стараемся.
Мы не укладываем камни в реку, но творим добрые дела на земле.
Мы думаем: «Если я сделаю это, Бог примет меня».
«Если я выучу этих детей...» — и мы поднимаем камень.
«Если я схожу в церковь...» — и мы кладем камень в поток.
«Если я подам милостыню...» — еще один камень.
«Если я одолею книгу Лукадо...» — семнадцать огромных валунов.
«Если я прочитаю Библию, правильно пойму истинное учение, если стану членом
вот этой общины...» — камень на камень, и еще один сверху.
В чем тут дело? Вы можете сделать пять шагов, но вам нужно сделать пять
миллионов. Река слишком длинная. Нас отделяет от Бога не мелкая канава, а бурные
грозные водопады на реке греха. Мы укладываем и укладываем камни, но на самом
лишь топчемся на месте, не продвигаясь сколько-нибудь заметно вперед.
Итог для укладчика камней предсказать удивительно легко — или отчаяние, или
надменность. Такие люди или сдаются, или зазнаются. Укладчик камней либо думает, что ему никогда не сделать требуемого, либо полагает, что он единственный, кто смог
бы это сделать. Странно, что два человека могут смотреть на две совершенно
одинаковые кучи камней, и один вешает голову, а второй выпячивает грудь.
Назовем такое состояние религиозным безбожием. О нем идет речь в суровом
приговоре Павла: «...весь мир становится виновен пред Богом...» (Рим. 3:19).
Безбожный или набожный?
Эти трое стоят друг друга — как, по-вашему?
Один на диване у мини-бара.
Другой в кресле судьи.
Третий на церковной скамье.
Хотя они могут показаться совсем разными людьми, у них очень много общего. Все
трое обособились от Отца. Ни один из них не просит помощи. Первый удовлетворяет
свои страсти, второй следит за ближним, а третий пересчитывает свои заслуги.
Самоуспокоенность. Самооправдание. Самоспасение. Главное слово — «сам».
Самодостаточность. «Нет страха Божия перед глазами их» (Рим. 3:18).
Павел называет это безбожием3 (см.: Рим. 1:18). Безбожие. Слово само по себе
понятно. Жизнь за вычетом Бога. Это хуже, чем презрение к Богу, это отрицание Бога. В
отличие от безбожника относящийся к Богу с презрением, по крайней мере, признает
Его существование. Тогда как презрение побуждает людей вести себя непочтительно, 3 В Синодальном переводе — «нечестие». — Примеч. пер.
отрицание заставляет их поступать так, как если бы Бог ничего не значил, как если бы
Бога вообще не было в их жизни.
Как Бог относится к безбожной жизни? Без снисходительности. «...Открывается
гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину
неправдою» (Рим. 1:18). Главная мысль Павла достаточно серьезна. Бог праведно
гневается на дела своих детей.
И я тоже могу вас предупредить — первая глава Послания к Римлянам не слишком
оптимистична. Павел сообщает безрадостные вести, прежде чем перейти к вести
благой. В конце концов он объяснит нам, что все мы в равной мере можем надеяться на
благодать, но не раньше, чем докажет, что все мы безнадежно грешны. Мы должны
понять, в какой мы беде, прежде чем сможем возблагодарить нашего Бога. Перед тем, как узнать о Божьей благодати, мы должны осознать гнев Божий.
И поскольку Павел начинает с этого, с этого начнем и мы.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Когда не остается тайны, уже нет и величия. Чем
больше мы знаем, тем меньше верим. Неудивительно,
что удивленных не осталось. Мы думаем, что все уже
познали. Странно, не правда ли? Понимание того, как
все устроено, не должно мешать нам удивляться.
Познание должно вызывать удивление. Кто имеет
больше причин поклоняться Богу, чем астроном,
видевший звезды чем хирург, державший в руках сердце,
или океанолог, проникший в морские глубины?
КАКАЯ ЖУТЬ!
2
Рим. 1:18-20
БЛАГОДАТНЫЙ ГНЕВ БОЖИЙ
Ибо открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих
истину неправдою. Ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им.
Рим. 1:18-19
— И вы узнали, что ваш бойфренд спит с вашей матерью?
Смешки в зале. Старшеклассница на сцене склонила голову под любопытными
взглядами публики.
Ее мать, средних лет женщина в тесно облегающем черном платье, сидела в
обнимку с худосочным юнцом в футболке. Она помахала публике рукой. Он осклабился.
Ведущая ток-шоу Кристи Адаме, не разводя церемоний, сразу спросила:
— Вы действительно спали друг с другом?
Мать, по-прежнему держа юнца за руку, взглянула на него. Он ухмыльнулся, и она с
улыбкой ответила:
— Да.
Мать принялась объяснять, как ей было одиноко после развода. Приятель ее
дочери постоянно болтался у них дома, и вот однажды он плюхнулся рядом с ней на
диван, они разговорились, слово за слово, а потом она вдруг поняла, что они уже... Мать
покраснела, подросток пожал плечами, заканчивать фразу не потребовалось.
Девушка молчала, лицо ее ничего не выражало.
— Вас не волнует, какую мораль должна извлечь из случившегося ваша дочь? —
наседала Кристи.
— Я учу ее только тому, какова реальная жизнь.
— А вы что же? — обратилась Кристи к юнцу. — Ведь вы изменили своей девушке?
Тот выглядел искренне удивленным.
— Я по-прежнему люблю ее, — заявил он. — Ей же только лучше, если я люблю ее
мать. Мы одна счастливая семья. Ничего плохого в этом нет!
Публика разразилась свистом и аплодисментами. Как только шум пошел на убыль, Кристи сказала любовникам:
— Не все с вами согласятся. Я пригласила в студию гостя, чтобы обсудить такой
образ жизни.
Люди в зале притихли, сразу заинтересовавшись, кого сегодня привела Кристи, чтобы драматизировать представление.
— Это самый известный в мире богослов. Его произведения уже давно стали
