Стрельников В.В. - Стрельников

Так, Матвей, помоги! Замерзнет а то насмерть, если часок поваляется так. Впрочем, вряд ли, но нам все равно сюда ехать придется, вызовут. Так что закинем в участок, отоспится в камере. Потом пару недель на общественных работах повкалывает, нужники городские почистит.

Мы с Зубовым закинули бедолагу в бричку, под сидение. И поехали в офис. Там сгрузили вдребезги пьяного мужика с брички, я с помощником шерифа затащил его в камеру, и уложил на нары из грубо оструганных досок. Пьянчуга что-то бормотал по-немецки, вроде как, но просыпаться не собирался. -Ну, Матвей, подписывай, – мне протянули лист бумаги с отпечатанным текстом. Прочитав его, я взял ручку, настолько простую в исполнении, что обалдеть. Стальное перо на деревянной палочке. Макнул его в чернильницу, и, стараясь не поставить кляксу, расписался под десятком других подписей. -Ну, теперь главное. – Шериф протянул мне Библию. – Положи на нее левую руку, и подними правую, открытой ладонью вверх. Повторяй за мной. Клянусь служить верой и правдой... Красивая обнаженная девушка с собранными в высокое гнездо волосами, слегка прихваченными тонким платком, стояла на маленьком балкончике, и смотрела вдаль. Рядом с ней, буквально рукой подать, была заснеженная крона какого-то дерева с ярко-красными ягодами под снегом. Огромные, яркие звезды мерцали в морозном небе, а свет двух лун отбрасывал от фигуры девушки интересные тени. Я подошел к Вере сзади, протянул руку и принял тяжелую грудь в свою ладонь. Чуть сжал, наслаждаясь упругостью тела и остротой соска, провел второй рукой по гладкой спине и круглой попе. Вера, откинувшись назад, нашла мои губы своими, завела руки за голову, обняв меня и сильно прижав к себе. А потом рывком развернулась, и прижалась ко мне всем телом, жадно, страстно целуясь. Так и не закрыв дверь на балкон, мы снова оказались в постели. И стоны-вскрики девушки были для меня лучшей музыкой на свете. Это после торжественного ужина в “Царь-рыбе”. Когда мы, слегка поддатые, и неплохо накушанные, поднялись на свой этаж, каким-то хитрым образом оказались в моей комнате. И долго, по полной, отрывались. Как сказала Вера, “компенсировали ущерб”. Герда, похоже почуяла что-то, и осталась внизу, в холе, возле небольшого камина. А сейчас Вера выгнулась, забросив на спину распустившиеся во время постельных беспорядков волосы, долго застонала, толкнула меня попой и упала грудью на кровать. А я, сделав еще пару движений, рухнул рядом с ней. Вера, так и стоящая на коленках с поднятой попой, завалилась набок, налево, повернувшись лицом ко мне. Отдышавшись, она протянула ко мне руку и погладила меня по лицу, а я поймал ее ладонь и начал целовать пальцы. Потом притянул девушку к себе. Потом Вера сидела на мне, лежала подо мной, стояла на коленях возле меня, а я держал ее голову за волосы и старался не закричать от наслаждения. Только когда мы уже не могли стоять на ногах от усталости и изнеможения, порыв ветра забросил на нас, лежащих на кровати, снежной пыли, и мы поняли, насколько выстудилась комната. От нас шел пар, как от загнанных лошадей, при дыхании изо ртов вырывались облачка. Так что, закрыв поскорее дверь на балкон, и укутав девушку одеялом по самые брови, я разжег снова огонь в небольшой буржуйке – булерьяне, и убедившись, что огонь не погаснет, закинув в печное чрево пяток поленьев. А потом взял из небольшой корзинки, которую мы принесли с собой из “Царь-рыбы”, и которую чудом не опрокинули, бутылку красного виноградного вина. Хорошее вино, хоть вроде как и под рыбу должно идти белое. Откупорил его, пару раз крутнул бутылку, чтобы оно скорее продышалось, а потом налил два стакана. – Спасибо, – принимая стакан, сказала Вера, сев на кровати, и набросив на плечи одеяло. Посмотрела на меня сияющими глазами, и усмехнулась. – Слушай, а мы не слишком нашалили? Там, которые за нами следят, они как, в порядке? – и поглядела на браслет коннектора на своем тонком запястье. -Пусть обзавидуются, – я присел на корточки около кровати, и поцеловал коленку девушки. – Это их проблемы, а не наши. Как я тебя хотел, знала бы ты. -Ну, в бане я видела, – улыбнулась девушка. – Просто не хотела, чтобы ты подумал, что я тебе из-за денег отдалась. А сейчас – тебе вернули выкуп за меня, я свободна, и вполне могу как следует трахнуться с любимым парнем. И кстати, что там за интересная штуковина, которой ты хотел меня заинтересовать? Одна меня не просто заинтересовала, а основательно залюбила, – и Вера рассмеялась. -Сейчас, – я встал, и прошел до шкафа, в который сложи свои вещи. Вытащил первую попавшуюся фоторамку. – Вот, погляди, какие здесь штуковины встречаются. -Это что? – Вера осторожно взяла артефакт, всмотрелась, а потом решительно сбросила с себя одеяло, шагнула к печке, и в отблесках огня рассмотрела фотографию ушедшей девушки из Прошлых. Удивленно поглядела на меня.- Это что, тут была разумная цивилизация? -Да, – ответил я, любуясь отсветами на коже девушки. – Я думал, ты в курсе. Вроде как никакого секрета из этого не делают. -Нет, я этого не знала, – Вера медленно выпрямилась. – Поразительно. Теперь мне понятен Эдикт. И понятно, почему сюда осужденных отправляют. Если мы здесь погибнем – то нас не жалко. – Мне бы этого не хотелось, – я допил вино, и полез в корзину. Там и пожрать было что, кусочки обжаренной рыбы, пирожки с рыбой и грибами, судок с запеченной с рыбой картошкой, бутерброды с черной икрой. Все это я по очереди выставлял на столик около стены, снял с печки небольшой кофейник, разлил по чашкам парящий напиток. Подумал, и зажег керосиновую лампу. Раз Вере так интересно, то пусть в нормальном освещении смотрит. – Пошли перекусим, Вера, а то весь ужин растрясли и утрамбовали. -Сейчас, – Вера положила фоторамку возле лампы, взяла мою рубашку и набросила себе на плечи. – Вообще, сеньорита в комнате кабальеро – это развратно и бесстыже. Надо было идти в мою комнату, кабальеро в постели сеньориты – это овеяно легендами. -Ну, ладно мы еще в коридоре не начали. Это тоже могло случиться. – Я рассмеялся, накалывая на грубую вилку картошину. – Тоже верно, – улыбнулась девушка, прижимаясь ко мне, и шевеля пальцами над столом, выбирая. Выбрав, взяла кусочек обжаренной рыбки, и с удовольствием захрустела. Перекусив, мы снова завалились в кровать, но пока просто отдыхали. Лежали, наслаждаясь тишиной, покоем, теплом тел и молчаливой нежностью. Ровно до тех пор, пока в дверь требовательно не поскреблись, и мы не ощутили просьбу Герды открыть. Причем одновременно, потому что и я, и Вера попытались встать. Рассмеявшись, я уложил девушку обратно, прошлепал босыми ногами до двери, впустил головану, и снова завалился в постель. А Герда, встав на задние лапы и оперевшись на кровать передними, внимательно посмотрела на нас, а потом одним прыжком заскочила на кровать и улеглась в ногах. И спокойно заснула, как будто так и надо. -Вера, ты когда на работу? – Вера прошла собеседование у дока Хьюи, и прошла успешно. И вчера в “Царь-рыбе” пришедший на нашу вечеринку мэр торжественно заключил с Верой договор о работе на город, и выкупил у меня долговое обязательство девушки, вручив тысячу семьсот монет. Теперь Вера работает на город, диагностом, хирургом и по женским делам. Тоже, кстати, за сто пятьдесят монет в месяц, это очень приличные здесь деньги. -Завтра. Нужно будет кабинет обживать, заказывать оборудование, инструменты. Да и уже на прием, вроде как пара девушек записались. – Вера потянулась под одеялом, и прижалась ко мне. – А что? -Да вот хочу пройти, поглядеть дом или флигель. Ты не против, если я тебя попрошу быть со мной? – Современные женщины свободолюбивы и самолюбивы. И частенько отношения с мужчинами сводят только к постели. Мол, все остальное сама устроит. – Матвей, знаешь, тут без крепкого мужского плеча женщине не обойтись, похоже, – девушка потерлась щекой об мое плечо. Блин, приятно как. – И я это плечо себе нашла. Ты знаешь, присмотри пока съемные дома, посмотрим. А потом, если мы здесь приживемся – то построим свой собственный. Мне так док Хьюи посоветовал, строить свой дом. И знаешь, я этого очень хочу. Выросла в доме, построенным моим дедом, у нас, на Дейзи. А неподалеку, в паре километров, стоят дома родственников. Наши строились широко, просто чтобы пространство простреливалось, если какая-либо хищная зверюга через ограду переберется. Ну, так там и людей не боялись. Бандитов почти не было, все-таки переселенцы проходили специальные тесты, да в каждом доме несколько единиц оружия, особо не наразбойничаешь. – Слышал я про вашу планету, а вот побывать не получилось. – Я забросил руки за голову, и лежал, глядя в потолок из оструганных и выбеленных досок. От керосиновой лампы по углам порой шатались тени, за окном начал подвывать ветер, шарахая снежными зарядами в окно и дверь. – Ты как долго здесь думаешь задержаться Вера? На этой планете? -Я думала, ты этого не спросишь, – улыбнулась девушка. Помолчала, и ответила. – Меня судили и дали срок в тридцать лет по подложному обвинению, Матвей. Я же нейрохирург, наша компания выпустила продукт, ускоряющей обмен потоками информации нейросетей в десять-пятнадцать раз, в зависимости от личности носителя. Но результаты испытаний были подложные, я это случайно заметила. Доложила своему шефу, а на следующий день меня арестовала полиция, по обвинению в хищении огромных денежных средств со счетов компании. Более того, опубликовали данные слежения за мной в течении пяти месяцев с помощью коннектора. Хитро отформатированные, большинство правда, и кусочками вставки, выполненные на высочайшем уровне. Если бы я не знала, что я этого не делала, тоже поверила бы. Три месяца шумихи в прессе, причем меня смешали с таким количеством дерьма, что ни о каком оправдательном приговоре и речи не шло. Потом суд, от полиграфа прокурор отказался, так как я менталистка, и могу полностью контролировать свои эмоции, вроде как. И тридцать лет тюрьмы. А на самом деле очнулась здесь, с моим ружьем на рюкзаке в старой зимовке, голая, под шинелью. Самое противное в тот момент было, что какая-то мразь мне на лицо кончила, когда я без сознания была. Уроды!- Вера начала всхлипывать. Герда встревожено подняла голову. А я сел, обнял плачущую девушку, и тихо на ухо ей сказал. -Вера, сейчас с тобой я. Герда тоже. Чтобы попытаться обидеть тебя – нужно будет перешагнуть нас. И ты ясная, читая девушка, потрясающая девушка. Мы обожаем тебя. -И тебе не противно, что меня изнасиловали? – Не, женщин никогда не понять. Смотрит на меня заплаканными, огромными глазищами, которые по яркости со звездами соперничать могут, и не понимает, что она значит для меня. Или понимает, просто хочет услышать? -Ты знаешь, когда ты стояла на балконе, то мне подумалось, что ты чище этого снега. – Я поглядел в глаза девушки. – У тебя тело чистое, душа ясная. А то, что какая-то мразь попыталась тебя испачкать – у них не вышло. Ясно? – И я поцеловал девушку, потом крепче, чувствую селенные слезы на губах, потом еще крепче, и сильнее, жарче, не давая опомниться. Недовольно гавкнула Герда, когда ее спихнули на пол, вскрикнула Вера, застонала, обняла меня руками и ногами, прижимая к себе сильнее и не давая оторваться. Я чувствовал, чего хочет девушка, ощущал ее наслаждение, она понимала меня и двигалась мерно и точно. Потрясающе, такое впечатление, что звезды вокруг нас, и мы среди звезд. И длинный полустон-полувскрик Веры совпал с моим рычанием. -Это фантастика, – отдышавшись, пробормотала Вера. – И он еще спрашивает, согласна ли я жить с ним. Дорогой, да я тебя никому не отдам! Снизу неодобрительно проворчала Герда. Мол, ребята, могли бы и понежнее, а не ногой спихивать. На что я нагнулся, и потрепал головану по тяжелой голове. – Матвей, ты пить хочешь? – Вера спустилась с кровати, и шагнула к столу, Герда как кошка начала крутиться у ее ног, требуя кусочек повкуснее. Вера, тихо смеясь, опустилась на колени, и начала кормить головану кусочками пирога. А я, сначала любовавшийся обнаженной девушкой, сейчас с огромным удивлением смотрел на засветившийся ровным светом прямоугольник фоторамки. -Вера, погляди! – Я невежливо ткнул пальцем в сторону лежащего на столе артефакта. Девушка с недоумением, повернула голову, удивленно вскину брови и взяла фоторамку. – Не трогай, – я подскочил с кровати, но Вера охнула, и упала, потеряв сознание, я едва успел ее подхватить. Артефакт, даже не подумав погаснуть, брякнулся на пол. -Вера, ты чего, – я положил девушку на кровать, потрогал сонную артерию, потом нашел пульс на руке. Резко и часто, но равномерно. Дышит свободно. Чуть-чуть похлопал по щекам, потом метнулся к кувшину с водой, набрал пригоршню и, отодвинув скулящую и лижущую лицо девушки Герду, побрызгал. Наконец-то, ресницы задрожали, и Вера открыла глаза. -Ох! – и, страдальчески морщась, коснулась рукой макушки. -Мамочка, как палкой по голове ударили. Ой как голова болит. -Что было? – Я уже надел штаны, и был готов бежать за врачом, куда угодно, лишь бы помочь Вере. – Похоже, эта штука активируется при ментальном контакте. Ты меня раздраконил, я с Гердой практически мысленно разговаривала, взяла эту штуковину, и мозгах аж полыхнуло. И знаешь, я даже сейчас ее ощущаю. -Ее? – я удивился. -Ну да, ее. Искин, похоже, да еще женского рода. У меня нейросеть активировалась и его видит. Ничего не понимаю, этой же штуковине бог знает сколько лет. – Тут Вера замолчала, и, через пару мгновений удивленно произнесла. – Это персональный компьютер, изготовлен в корпорации Шаньензи, программа искусственного интеллекта “Партни-78”, адаптированная и дополненная. Выпущена семь тысяч восемьсот тридцать семь циклов назад, тут с точностью до их секунд, Матвей. Обалдеть! Ее зовут Шейсен, ее хозяйку звали Жйенью. То есть, она меня считает своей хозяйкой, у меня совпали на девяносто семь процентов ментальные волновые излучения. Достаточным считается порог в девяносто пять. Кстати, мы считаем, что порог колебаний волн у каждого человека от семидесяти до девяноста процентов. Видимо, наша аппаратура недостаточно точная. -Вер, ты как думаешь, тут я что-то понял? – успокоившись, я поднял клятую фоторамку, на которой сменилась картинка. Теперь та же девушка, но в облегающем купальнике на каком-то пляже. Интересно, хвост намотала на левую руку. – Положу как я покамест эту штуковину на стол, и ты, Вера, ее не трогай. Пусть лежит, а ты спи, – я укрыл девушку одеялом, и, сняв штаны, примостился рядом. – Тебе завтра на работу, наверное, не стоит идти? -С чего бы это? – Зевнув, ответила Вера. – Завтра и начну, не стоит начинать работу с прогулов. А насчет процентов – это отличие излучений головного мозга. Тут без нескольких графиков в ЗD я тебе ничего не смогу объяснить. Спокойной ночи, Матвей. – Приподнявшись, она поцеловала меня. Поглядела на лежащую в кресле Герду. – Герда, спокойной ночи. И вскоре мы спали. Утром, проводив Веру, я договорился с Матрой о переезде нас в один номер. Не стоит тратить лишние деньги. И спросил хозяйку о съеме дома на несколько месяцев, хотя бы. -Матвей, это не ко мне, вообще то. Но знаешь, вон, напротив, зайди в редакцию, там скоро свежую газету выпустят, значит, О’Тул на месте. Это наш редактор, владелец типографии и газеты в одном лице. Знает про город все и вся. Наверняка знает, что вы вчера с Верой здесь вытворяли. Ребята, я понимаю, что вы молодые, но нужно немного жалеть остальных постояльцев, им же завидно, – Марта рассмеялась, и похлопала меня по плечу. Потом внезапно посерьезнела. – Молодец, парень! Таких девчонок как Вера немного, их надо любить и беречь. И тогда тебе жить будет всегда интересно и нескучно. Поблагодарив хозяйку, я, слегка покрасневший от такой похвалы, вышел на улицу. Холодновато, в одном сюртуке не походишь. Надо или пальто купить, или куртку. Но шинель жалко, свыкся с ней. Да и то, что кобуры револьверов на ней точно потертости сделают – не жалко. Может, оставить ее, как рабочий вариант? Только или перекрасить, или еще что-нибудь сделать? В “городской камуфляж” ее, как у старого русского ОМОНа выкрасить, интересно, можно ли так сделать? Выглядеть точно будет интересно и неожиданно, да и на шинель новичка совершенно не будет походить. С этими мыслями я приподнял шарф, который купил вчера, надвинул шляпу поглубже, и пошел через дорогу, к редакции. Герда со мной не пошла, пожаловалась на боль в натруженной лапе. Может, еще и погода действует. Вера пообещала помочь, но только после того, как всерьез здесь обживется. Такие операции на современном оборудовании не проблема, а здесь они очень серьезны. И потому торопиться не стоит. На груди поблескивала пятиконечная звезда помощника шерифа. Все-таки офицер полиции на службе де-факто постоянно, независимо от того, его ли смена или нет. -О, Матвей, да ты время не теряешь, – меня хлопнул по плечу выскочивший из небольшой пролетки Федька. – Слушай, ты как, сейчас занят? – Здорово, Федь, – я в ответ хлопнул его по плечу, выбил облачко пыли из меховой безрукавки. – Да нет, не особо. Вот зайду к редактору вашего средства массовой информации, хочу насчет съема жилья узнать. Жить в гостинице и дороговато, и все-таки свой угол лучше. -Ага, правильно, Щарий все про всех знает. Пошли, я с тобой заскочу, а потом поговорим насчет рывка до зимовий. Все, еще пару дней, и санные пути открыты. Я и сани присмотрел, пока в прокат. Не новые, но очень даже неплохие. – Федь, ты учти, я вообще не разбираюсь в санном деле. Я лошади то еще даже имени не дал. – Стряхнув с себя снег, я постучал, и толкнул дверь издательства. Первое, что я увидел – большое вращающийся барабан какого-то незнакомого станка. Здоровенный парень, в одной пропотевшей майке, вращающий этот станок при помощи колеса ручного привода, тоже весьма не маленького. Потом вылетевшая откуда-то из недр этого монстра газета. Ну, из тех, что я уже видел здесь, и даже прочел парочку в гостинице, из стопки старых номеров на столике в холле. Грубая бумага, черно-белый текст и иллюстрации. Иллюстрации, кстати, скорее схематические. – Привет, парни. О, новый помощник шерифа, чем могу помочь? – крепкий бородатый шатен с голубыми глазами улыбнулся, и приподнял свой котелок. -Здравствуй, Энтони. – Федька приподнял свой, и я повторил за ним этот жест. Как я заметил, тут он вполне заменял рукопожатие. А при встрече с женщиной был обязателен. – Тут матвей хочет узнать насчет угла для себя, сдает ли кто-нибудь? -Ну, скорее, какой-нибудь дом, или флигель для двоих. Точнее, троих, считая головану. Ну, и желательно, чтобы конюшня при нем была, а то держать своих животных на другом конце города не очень удобно. -Это кто там вторая? Вера? А говорил, что не твоя девушка, не твоя девушка, – Федька одобрительно ткнул меня в бок своим немалым кулаком. Надо же, не успел заметить, как обзавелся по крайней мере хорошим приятелем, а то и другом. Нормально так, душевно. – Правильно, такую девчонку нужно кадрить сразу, а то убежит или уведут. Поздравляю! -Спасибо, – смущено ответил я, и посмотрел на доставшего потрепанный блокнот журналиста. Тот перелистал с десяток страниц, подошел к столу и выписал несколько адресов. -Вот, это может вас заинтересовать. Сдаются на длительный срок, и в достаточно неплохом состоянии. – Энтони протянул мне вырванный лист. – Ну, у нас вообще старых домов нет, все-таки новый город. И, когда я уже было собрался уходить, спросил. -А вы знаете, что единственный уцелели из вашего завоза? Остальных убили в Щучьем. -Нет, – Я остановился. – Знаете, я этого ожидал. Там слишком весело было после моего ухода. -Я тоже высаживался в Щучьем. – Энтони помолчал. Поглядел на вращающего колесо рабочего, и продолжил. – У нас там погибло семнадцать человек. Семнадцать. Из сорока. -Ну, я не считал, сколько нас точно. Но Щучий надо стереть, это точно.